Голоса увечных студентов из Vita Nostra сливаются в нестройный хор: "Чему нас учат? Почему нас этому учат? Почему нас именно так этому учат? Нельзя ли нас как-то по-другому этому учить?" Ученики же десятого "И" класса точно знали, чему их учат, - истории. Они даже догадывались, почему их этому учат, - потому что любой уважающий себя человек в современном мире не может обойтись без знания истории, тем более, что этот предмет есть в программе... значит, так надо. Они знали, что их учат именно так - по 6 уроков подряд каждую среду, потому что буква "И" обозначает "историко-юридический класс", т.е. класс с углубленным изучением истории и права. Вопрос "Нельзя ли нас как-то по-другому этому учить?" неоднократно задавался директору лицея, на что директор, багровея и задыхаясь, отвечал: "Вы должны радоваться, что вам достался заслуженный преподаватель, потрясающий педагог с многолетним стажем, сотрудник наипрестижнейшего вуза - Татьяна Фёдоровна, которая тратит на вас своё свободное от основной работы время! А если вас или ваших родителей что-то не устраивает, то вы знаете, где находится выход из лицея!"
Татьяна Фёдоровна, действительно, была во всех смыслах заслуженным, потрясающим и, главное, многолетним... мастодонтом истории. Уже десятое поколение учеников звали её просто Баба Таня. Баба Таня говорила, что помнит Ленина. Мы верили. А чего удивительного, ведь она видела его живьём.
Главной чертой Бабы Тани была её абсолютная непредсказуемость. В конце занятия она давала задание подготовить на следующую среду материал о политике Петра I. Десятый "И" всю неделю готовил материал о политике Петра Первого. И неважно, что весь прошлый год мы изучали политику Петра Первого, свидетельство чего можно найти в тетради за девятый класс. Если вы пролистаете её, вы увидите следующие названия тем: "Правление Петра I", "Пётр Первый и время его правления", "Пётр I: внешняя и внутренняя политика", "Пётр Первый глазами современников", "Революция 1905-07 гг (правда что ли?!)" и "Вопросы на экзамен". И вот подготовленный к занятию 10 "И": у каждого на парте по 3-5 учебников/книг/мемуаров на тему. Баба Таня каравеллой вплывает в класс: "Ну что, 10 "И", готовы рассказать об Иване Грозном? Что за шум?! Повторяйте! Через пять минут приду и проверю." Через полчаса Баба Таня возвращается в класс: "Кто мне расскажет об отмене крепостного права на Руси?" Молчание. "Ладно, если никто из вас не знает никаких теорий о становлении российской государственности, то начнём новую тему... Пишите: "Революция 1905-07 годов".
Шёл пятый урок истории. Мы выживали, как могли. Дима ходил 4 раза в туалет. С сумкой. В туалете Дима пил водку. Алкоголь примирял Диму с действительностью. Дима часто поднимал руку, отвечал невпопад, но с энтузиазмом. Баба Таня хвалила Диму и ставила его в пример другим. Дэн и Стасик курили шмаль в соседнем дворе во время большой перемены. Шмаль примиряла Дэна и Стасика с действительностью. Они часто поднимали руки, но не отвечали, а тупо ржали. Баба Таня ругала Дэна и Стасика и не ставила им палочки, обозначавшие оценки по одной ей известной системе. Девчонки курили ментоловый More в курилке. Сигареты всех нас примиряли с действительностью. Баба Таня морщила нос, мы говорили, что в столовой было сильно накурено. Баба Таня советовала нам в следующий раз брать еду из дома и не ходить в столовую.
Однажды Баба Таня спросила: "Кто командовал Западным фронтом?" Моя соседка по парте подняла руку, встала из-за парты, сказала громко и чётко: "Фрунзе". Баба Таня неопределенно помотала головой. "Есть еще варианты?" Варианты были: Ленин, Сталин, Ремарк (ведь как-то же он написал о Западном фронте) и - на всякий случай - еще раз 15 Фрунзе. Разочарованная Баба Таня застыла у доски: "Как же вам не стыдно, десятый "И"?! Ведь Западным фронтом командовал... ФРУНЗЕ!"
Теперь я знаю, что Западным фронтом командовал Фрунзе. Впрочем, стоп! Минуточку! А чё за война-то была?..
Обычно, когда меня затягивает книга, я читаю вот так: "Ну, посмотрим, что тут у нас... КАК - ПЯТЬ УТРА?!"
Но с этой книгой получилось что-то совершенно странное. о.О
Эта книга меня не затянула. Нет, она просто бесцеремонно влезла в моё сознание и по-хозяйски начала там обустраиваться, безжалостно выкидывая всё, по её мнению, лишнее, и меняя то, что оставалось. Ну, посмотрим, что тут у нас...
Через некоторое время после того, как я начала читать вторую часть, со временем начало что-то происходить. Стоп, я ведь читала медленно. Пропуская через себя каждое слово. Когда я смотрела на часы в последний раз, было - я помню совершенно точно - 22:18. Сейчас на них - 22:24. Тогда почему я чувствую себя так, словно прошло уже как минимум полчаса?
Недоумённо пожав плечами, я снова принялась за чтение. Через несколько десятков страниц вновь посмотрела на часы. Аа... но как же это... 22:32?! Но я же столько... я же не могла успеть всё это прочитать за восемь минут...
Повторюсь, читала я эту книгу медленно. Вдумчиво. Каждую страницу от первой строки до последней.
Я решила себя успокоить и через каждые пять страниц отрываться и смотреть на часы. Но - ага, как же! Страниц через пятьдесят я всё же вспомнила об этом и взглянула на циферблат. И вот тут-то испугалась по-настоящему. На часах - 22:33...
Сегодня утром то и дело поглядывала на время. Часы идут абсолютно нормально, не спеша и не отставая. Значит, с ними всё в порядке? А вчера вечером... что это было?
И весь "прикол" вот в чём. В том отрывке, который я прочитала - если верить часам - за минуту (однако, полсотни страниц!), описывалось, как героиню книги поместили во временное кольцо. То есть для неё день за днём повторялся один и тот же день.
Простите, но я не знаю, что и думать...
Благодаря этому роману, всё то время, что читала, сидела и вспоминала своё студенчество. Прошло вот уже два года, как я отучилась. А до сих пор иногда просыпаюсь из-за снов, на которых я сдаю экзамен, либо вижу своих одногруппниц, часть которых уже особо и не помню. До сих пор я не могу нарадоваться тому, что уже второй год я спокойно отмечаю, простите за каламбур, Новый год, да и вообще любой праздник. Наконец, я не пропускаю День города, потому что раньше у нас обязательно на следующий день был экзамен, и, соответственно, отметить я его не могла, так как надо было готовиться, ложиться спать, чтобы встать бодрой. До сих пор удивляюсь, что вечером после работы я свободна - ну, относительно свободна, конечно - у меня нет домашних заданий, мне не надо ездить по два с половиной часа туда и обратно до университета и до дома, мне не нужно бесконечно готовиться к тяжёлым сессиям, которые длились почти всё лето и весь январь. Мне нужно больше видеть и общаться с одногруппницами - часть которых я вообще терпеть не могла и у нас были натянутые отношения. Все две группы состояли из одних девчонок, соответственно, я за пять лет прочувствовала на себе все "прелести" женского коллектива - всякие скандалы, сплетни, шушканья, зависть, делёжка внимания преподавателей - как в первом классе и ещё куча всяких мелких пакостей.
Сашке Самохиной преподаватели твердили избавиться от агрессии - о-о-о, знали бы они, какие мы все были агрессивные во время учёбы! У нас постоянно было по пять пар, мы проводили в университете с 8:30 и до 17:10, когда 18:30, а, бывало, как на первом курсе, могли уйти и в девять вечера. Некоторые преподаватели любили задерживать после окончания занятия, искренне удивляясь нашему недовольству - "А что ещё Вам делать, как не учиться?". Да, действительно, чем ещё заняться-то! Конечно, мы пришли получать знания, но было физически тяжело заставлять себя сидеть столько времени за партами, зная, что впереди предстоит ещё дорога до дома, стояние в пробках и так далее.
А уж сами пары! Как их вспомню. Под каждого преподавателя приходилось подстраиваться - некоторых невозможно было слушать совершенно - из-за особенностей голоса, самой личности, некоторые предметы просто выводили из себя - было непонятно, зачем на них мы тратили время, когда можно было уделить внимание тому, что могло потом пригодиться на практике.
У нас так же был свой "Портнов" - точнее, наш Портнов была женщиной. И вела она синтаксис - суровый и беспощадный. Этот предмет и манера преподавания "Портнова" доводила до слёз и юношей. На экзамен шли как на каторгу. Хотя, по-моему, на каторгу идти было бы приятнее всё же. До сих пор помню, как на пятом курсе, перед письменным экзаменом по синтаксису, я не могла спать две недели, я сидела в тетрадях, учебниках и пособиях, в прямом смысле рвя на голове волосы от досады. Не столько боялась самого предмета - сколько была у всех боязнь нашей преподавательницы. Её боялись даже коллеги - чего уж говорить о студентах. Она могла порвать зачётку, могла швырануть твои записи, послать по известному адресу, из-за плохого настроения половина группы могла уйти на пересдачу просто так, отчислялись люди даже с пятого курса - причём не такие уж глупые студенты. Страх пересдачи был ужасный настолько, что многие радовались и "тройке" - лишь бы уже отвязаться от этого предмета и больше не видеть "кошмар всей жизни". Я нисколько не преувеличиваю - моя подруга-одногруппница, которая пересдавала синтаксис на каждом курсе по три раза, до сих пор плачет, вспоминая, как мне приходилось заниматься с ней, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы сдать хотя бы на "удовлетворительно"... Но таких Портновых было достаточно. Не говорю, что каждый преподаватель был сволочной - нет, были и те, которых я люблю до сих пор, чьи лекции готова слушать и сейчас, я им безмерно благодарна и вспоминаю самыми добрыми словами.
Но в целом, читая роман, на меня нахлынули негативные эмоции. Поэтому я понимала эмоции героев. Мы шли в университет осознанно - знали, примерно, что нас ждёт, понимали, зачем нам это нужно всё и жили мыслью о том, когда бы, наконец, всё закончилось. И то злились, ругались с преподавателями, проклинали их временами, кляли, на чём свет стоит, наше расписание, занятия, пары... Чего уж говорить про этих детей, которых заставляли делать непонятые ритуалы - как оказалось потом, для прохождения вступительных экзаменов. Которых мучили страхом, которых старались выгнать за рамки возможного и мыслимого, которых пытались переправить под новую функцию - ещё непонятную и неизведанную...
Единственное, чего не понимала - как всё-таки Саша обходилась без друзей. По-моему, в одиночку очень тяжело выжить в нашем мире. Если бы во время учёбы со мной рядом не было бы моих любимых подруг, было бы тяжело вынести всё. Конечно, к концу романа понимаешь, что этим уже не совсем людям что одиночество, что семья - уже не важны, но сам факт... Саша сама как-то настраивала людей против себя, а потом страдала от этого...
В романе внимание отводится студенческому гимну - я не могла не вспомнить наш курс по латинскому языку, который вела преподавательница, полностью погружённая в тему. Было ей на тот момент 72, тётенька иногда забывалась во времени и пространстве, могла дать подряд три раза одну и ту же контрольную работу, а потом удивляться - "Девочки, какой прогресс! Вы так хорошо всё запоминаете! Ловите латинский на ходу!". Никогда мне не забыть, как она заставляла нас забираться на парты и, стоя на шатких столах, ПЕТЬ ГИМН. Она сама стояла, в воздухе водила руками и радостно кричала: "Девочки, какая в вас тяга к знаниям, вы так любите латинский язык, вы такие латиняночки!". До сих пор помню, как я с подругами в кровь искусали губы, чтобы не загоготать - просто надо было слышать, как мы читали на латинском - точнее, лучше этого, как раз, было НЕ СЛЫШАТЬ!
Из курса латинского языка я помню, конечно, уже мало - я и во время учёбы-то не больно приняла этот язык, чего уж говорить спустя столько лет - учили это мы всё в 2008 году. А вот читая роман, вспоминала всякие курьёзные случаи на занятиях по латинскому, вспоминала нашу преподавательницу, которая в 72 года не потеряла вкус к жизни, выглядела очень хорошо, ходила на каблуках, носила шляпки...
Эх, светлое время было, но как же я счастлива, что всё это уже прошло и больше не вернётся! Роман подарил два с половиной дня прекрасного чтения, два с половиной дня воспоминания, в которые уложились пять таких долгих, а, с другой стороны, коротких лет!..
Читать эту книгу страшно. Всегда. Каждый раз.
...Особенно - в сессию. В летнюю сессию первого, кажется, курса. Хотя, может быть, и второго. Перед очередным экзаменом по очередной математике - была это линейная алгебра, математический анализ или теория функций комплексного переменного - уже не помню.
Читать в четыре-пять утра, когда только-только начинает светать. Потому что спать не можешь - во сне тебе показывает примерно то же, что в книжке, потому что пытаешься в уме доказывать какую-то особо незапоминаемую и непонятную теорему. И постепенно осознаешь, что сам превращаешься в нечто странное, находящееся явно не в том пространстве, где привык, правда, скорее не в слово, а в формулу, и чтобы не превратиться - надо проделать те самые упражнения с геометрическими телами, которые описаны почти в книге, заодно и теорема тогда поймется...
...Понимать, что ты, почти также, как Сашка - можешь думать только о том, что есть, о том, что видишь и слышишь...
...А еще - рассуждать, кем бы были персонажи совсем других историй. Ну, то есть, какими частями речи. Впрочем, началось-то то рассуждение вполне мирно и банально - с того, что у некоторых персонажей фамилии так и просились на роль глаголов, - а вот кончилось - серьезным типологическим диспутом...
Эта книга стала воплощением всего, что я ценю и уважаю в хорошей книге. Она не только интересна по содержанию, но и совершенно великолепна по форме. Точнее, не так.
Знаете, бывают очень интересные, очень захватывающие книги. С классным сюжетом, с яркими персонажами, с неожиданными поворотами событий, с авторскими находками. Про такие книги очень легко и просто рассказать, поделиться, объяснить, почему понравились (может быть, и не понравились).
А бывают книги, которые затягивают, заглатывают, не отпускают потом очень долго, но РАССКАЗАТЬ про них невозможно. Или очень сложно. Особенно людям, которые не живут с тобой одними идеями, не дышат одним воздухом, так сказать. "Vita Nostra" Дяченко для меня стала такой книгой. Я не смогла отложить до утра даже последнюю главу. И я не смогла объяснить сегодня на работе, что же это за книга такая, из-за которой можно не ложиться до 5 перед рабочим днем. Получилось что-то вроде "ну, фантастика... городской жанр...фентези...ну, там про девочку.. про слова...." Очень странное для меня ощущение - не уметь высказать впечатления от прочитанного.
При этом то и дело мелькали для меня аллюзии, угадывающиеся ходы. То мел судьбы померещится, то понедельник, который с субботы, то Хогвартс (хотя вроде бы все в точности до наоборот), то Кафка, то стулья Клюева (это скорее с точки зрения текста)...
Про развязку я стала смутно догадывться после первой главы, к середине все уже более или менее сложилось в четкую картинку. Слова, грамматика жизни (это Хомский из подсознания всплыл - не зря, видать, теорию коммуникации зубрили), переходы-трансформации. Уж не знаю, образование на меня так повлияло, или это образование появилось из-за того, что я такая, но все эти вариации на тему "В начале было Слово" на меня всегда очень сильно действуют. И вызывают, наверное, самые яркие образы. Я внешность персонажей и пейзажи так не представляю, как глокую куздру и брандышмыга)))
Так что книга прочно заняла место в моей голове на полочке "Читать и перечитывать. И советовать единомышленникам"))
Это моя любимая книга у Марины и Сергея Дяченко. Настолько, что на фестивале фантастики "Роскон" я специально подошла к Марине, чтобы поблагодарить за эту книгу. Хотя обычно не склонна приставать к авторам.
Но вспомнилось сейчас о другом. Благодаря этой книге поняла, что как-то никогда не задумывалась о смысле гимна «Gaudeamus». А ведь там есть очень интересные оттенки, которые кому-то могут показаться и депрессивными. Хотя я всегда воспринимала этот гимн, как воплощение молодой бодрости и жизнелюбия.
Итак, будем веселиться
Пока мы молоды!
После приятной юности,
После тягостной старости
Нас возьмёт земля.
Где те, которые раньше нас
Жили в мире?
Подите на небо,
Перейдите в ад,
Где они уже были.
Жизнь наша коротка,
Скоро она кончится.
Смерть приходит быстро,
Уносит нас безжалостно,
Никому пощады не будет.
Да здравствует университет,
Да здравствуют профессора!
Да здравствует каждый член его,
Да здравствуют все члены,
Да вечно они процветают!
Да здравствуют все девушки,
Ласковые, красивые!
Да здравствуют и женщины,
Нежные, достойные любви,
Добрые, трудолюбивые!
Да здравствует и государство,
И тот, кто им правит!
Да здравствует наш город,
Милость меценатов,
Которая нам здесь покровительствует.
Да исчезнет печаль,
Да погибнут ненавистники наши,
Да погибнет дьявол,
Все враги студентов
И смеющиеся над ними!
(с) С.И. Соболевский
Полностью гимн исполняется довольно редко, что не удивительно, хотя и напрасно.
http://prostopleer.com/tracks/21826161JPA - по ссылке можно прослушать оригинальную версию гимна.
Я не рискну писать рецензию на эту книгу.
Никак не рискну.
Но промолчать и не сказать, что читаю ее уже в пятый примерно раз - а все равно нахожу новое, и что, кажется, - я тормоз - только в этот раз осознал ее финал - не могу.
Да, только с пятого раза понял - какой именно Пароль.
ЗЫ. Осторожно, в комментах спойлер.
____ "Медный король, медный король,
____ возьми, что мне дорого, подай, что мне нужно"
______________ М. и С. Дяченко
Каждый из нас кормит своего дракона,
крошит помельче или кидает кусками
память, жёсткую, лоснящуюся беконом,
чувства - прозрачные или тяжёлые камни,
нежность, ободранную с самых кончиков пальцев,
время, так и не потраченное на самых близких;
смотрит, как чешуйчатый толстеет и крепчает панцирь,
как наливается взгляд бескомпромиссностью,
как исчезает всё, что так дорого, в пасти
клыкастой, зубастой, прожорливой - и с концами,
снова берёт в руки нож и отрезает от плоти красное,
снова кидает в пасть, опять созерцает
мерное движение челюсти, и так бесконечно,
безнадёжно, беспомощно, бестрепетно и бездумно,
а дракон урчит, пускает из носа дыма колечки,
и глядит уже злобно, нацеленно и разумно;
и мы спускаем его с цепи, стравливая всё более,
чтобы он защитил нас от хамов, чиновников, соседей, бессилия,
избавил от страха перед неведомым или грядущим, от боли,
и даже не чувствуем, как так - ам! - и перекусили нас
те самые челюсти, и как самозвано на наше место
приходит дракон с глазами химеры и василиска,
ведомый то голодом гнева, то жаждой мести,
с медной чешуёй, до крови обдирающей самых близких.
Читать эту книгу было одновременно легко и сложно. Страница за страницей ты перерождаешься в месте с Сашкой, становишься чем-то совершенно иным. Словно сама попадаешь в книгу, в Торпу, в институт. Проживаешь лекцию за лекцией, пропускаешь через себя все переживания, влюбляешься и разочаровываешься. Приходит сессия и ты боишься, боишься провалиться (со студенчества не испытывала этого чувства). В какие-то моменты я чувствовала что эта книга выжимает из меня все соки, как учебники выжимали из Сашки. Но потом ты поднимаешься на новую ступень и вновь можешь дышать полной грудью, ты понял, ты осилил. К концу книги ты начинаешь задумываться, а человек ли ты и все ли так как ты видишь. Ты закрываешь глаза и пытаешься увидеть внутренним зрением тот черный город и монстра в ратуши. Пытаешься ощутить прикосновение ветра к разгоряченной полетом кожи и вдохнуть аромат цветущих лип.
В момент измены Кости у меня сжималось сердце, я не смогла бы спокойно уйти и оставить все как есть. У меня сжималось сердце когда Костя делал Саше предложение и обрывалось все когда она отказывала.
Я понимала почему ей нужен Егор и видела что у них нет будущего.
Я чувствовала тот момент когда у меня, нет у Саши прорезались крылья.
В какой-то момент мне стало сложно отделять Сашу от меня. Я стремилась поглотить ее сделать частью себя, а в какие-то моменты мне казалось что это уже произошло.
С этой книгой и историей у меня вышло очень особенное единение, мы проникли друг в друга. Книга изменила меня и изменила мои мысли. Во мне что-то сломалось или трансформировалось и я чувствую что это правильно.
Первая книга закончена, на старте вторая, а я продолжаю меняться.
Это захватывающе и одновременно страшно, но так волнующей.
Люблю коньки, всегда предпочитала прочим видам физической активности. Бег трусцой не для меня. Несколько давних попыток оставили ощущение дискомфорта на всех уровнях. Есть же такие люди, и много, которые получают удовольствие от пробежки. Я точно не из их числа. Может потому еще оказалась так близка героиня "Vita Nostra" Дяченок - если что и сподвигнет бегать, то это должна быть непосредственная и весомая угроза.
На велосипед с одиннадцати лет не садилась. Года два гоняли на них по району с перерывом на еду, сон и школу, а потом в одночасье прекратили. Как бабушка отшептала. Фитнес-пилатес и прочие вещи, которыми занимаются в группе, требуют необходимости встраиваться в дополнительный график обязанностей и обязательств, которых в моей жизни всегда было в избытке, чтобы еще по доброй воле добавлять.
Бассейн лучше, хотя сложносочиненный ритуал: переодевание-душ-плавание-душ-переодевание-высушивание волос-макияж, крадет много радости. Для поддержания формы остановилась на ежедневном комплексе: немного йоги, немного цигун, силовые упражнения с косметической маской на лице (приятное с полезным) под аккомпанемент аудиокнижки или урока иностранного. И абонемент в бассейн.
А для удовольствия хожу на каток. Нечасто и без фанатизма, раз в неделю. Вообще, это тоже можно расценивать, как физическую нагрузку, но скользить на серебристых лезвиях, прибавив в росте сантиметров семь, такая радость, что и сравнить нельзя со скучной рутиной обязательных упражнений. До тех пор, пока не приходит время круга спиной вперед. Этому научила меня дочь, она фигуристка и как-то спросила: А не хочешь попробовать что-нибудь новое на льду? - Например? - Ну, хоть назад ехать.
Хотела, но и предположить не могла, что это дастся так трудно. Не знаю, что со мной не так, как в анекдоте про слово "назад" в казахском языке."Знаешь, как по-казахски "вперед"? - Алга.- А как "назад"? - Повернуться и алга". Делаю это жутко медленно и с такой мучительной неуверенной скованностью. Ничего не остается от женщины, несколько секунд назад не без изящества катившей по глади. Ползу, как надихлофошенный таракан, несу себя вазой эпохи мин. И кажется все, ну просто все смотрят на меня и думают: Вот убогая!
На самом деле никто не смотрит. Родители, пришедшие научить малышей кататься, заняты ими. Молодежь демонстрацией удали и знакомствами. Юные фигуристы отрабатывают на массовом катании какой-нибудь особо заковыристый элемент программы, который не успели довести до совершенства на тренировке. Бывшие хоккеисты гоняют на высоких скоростях, со скрежетом тормозя, в вихре ледяных брызг. Обязательны люди, снимающие друг друга на телефон. Все чаще встречаются девушки с палкой-селфи - сети рулят.
Но мне все равно не айс. И все равно кажется, что весь каток смотрит, насмехаясь. Чего бы проще, брось это, детка, и наслаждайся тем, за чем пришла. Но я упертая. И еще, почти ничего в жизни, не давалось легко. И еще - так интереснее жить, а путь в тысячу ли начинается с первого шага. Делаю. Непременно в какой-то момент рядом пристраивается мужчина, который пытается объяснить, как нужно (Совсем не так произносится слово "The table", согласно последней инструкции бюро райкома).
От этого унижение переживается еще острее и единственное, что хочется ответить доброхоту: "А пошел ты!" Но человек же к тебе с добром. Киваешь, улыбаешься, говоришь: вот именно теперь ты все поняла, спасибо. И продолжаешь свой крестный путь. С каждым разом двигаясь чуть быстрее, свободнее, увереннее. Падая, поднимаясь, продолжая.
Все никак не могла уловить внутреннего ритма. Чувствовала, что это где-то рядом, а нащупать не могла. Пока не пригляделась вчера к парню, который катил спиной вперед с естественной грацией леопарда, пробирающегося по джунглям. Один, не смешиваясь с толпой, как масло с водой. Ни малейшей рисовки, ни толики озабоченности производимым впечатлением. И вот он особым образом держал руки, вообще-то, имел заложенными в карманы, но что-то в плечах, какое-то неуловимое движение, которое и оказалось искомым алгоритмом.
И попробовала так же. Йесс! Получилось. Нашла. Я еще много буду валяться и так, как он, вряд ли когда смогу. Но я это сделала. Научилась. Теперь умею. Что и требовалось доказать.
Начало книжки было очень любопытное, легкое и ... как оказалось затягивающее. На отдых взяла её с собой, в надежде прочитать не спеша и с удовольствием, но ничего не получилось. Прочитала несколько безобидных глав, отложила книгу.... а все мысли в голове сводятся к тому что я Обязана!!! знать, что будет дальше. Так я и не смогла оторваться от неё, читала любую свободную минуту, а на следующее утро она закончилась. Время вот идет, а книга всё-равно постоянно на ум приходит, уже и перечитывалась два раза, и с каждым разом всё больше понимается, и всё глубже просачивается в подсознание.
Самым первым упражнением учащихся необычной школы, куда попала Саша Самохина из книги Vita Nostra было запоминание непонятной абракадабры букв, от прочтения которых ехала крыша. Мы все в своём сознании имеем т.н. "инвентаризационный список". Это своеобразный иллюстрированный словарик, где каждому образу соответствует своё слово. Наблюдая окружающий мир, мы анализируем его, т.е. разбиваем на отдельные предметы и действия, где каждому предмету и глаголу соответствует своя картинка или клип из списка. И мы фактически наблюдаем не окружающий мир, а набор этих абстрактных картинок. Так и создаётся иллюзия окружающего мира.
Упражнения с абракадаброй слов нацелено на нарушение работы тоналя, создающего иллюзию и напоминает работу с дзэновскими коэнами. Абракадабра слов - это типа вируса, который портит текстовый редактор инвентаризационного списка.
Мне кажется, что с некоторыми из нас во снах проходят похожее обучение. Но мы про таковые просто забываем. В одном из снов у меня были похожие упражнения. Вот описание этого сна.
Странные сектантские практики
"Сижу с группой единомышленников в нашей школе из города детства. Один из классов переоборудован под кафешку. Мы сидим за столиками, потягиваем кофе и слушаем наставления нашего гуру. Это была какая-то группа по интересам или секта, не понял. У них существовала довольная странная практика: нужно было набирать определённые номера телефонов и повторять слова, которые говорили на другом конце провода. Я уже не раз проделывал подобную практику. Тебе называли с определённой скоростью набор ничего не значащих слов или цифр, и ты должен чётко и правильно их повторять. Единственно, что мне нравилось в этой практике - куда бы я не позвонил, люди не представляясь и не спрашивая кто я такой и откуда начинали надиктовывать набор слов. Но на этот раз, когда гуру предложил мне попрактиковаться было совсем по другому. Я позвонил на указанный им номер и растерянный голос парня спросил.
- Какой у тебя уровень?
Понятия не имел об уровнях и наугад сказал.
- Средний. - подумал, наверное, чем выше уровень, тем быстрее надиктовывают пустой набор слов.
- Так ... медиум, значит. А как вас зовут?
Вопрос меня совершенно ошарашил. Никогда раньше в подобных практиках телефонных звонков никто на задавал мне подобных вопросов.
- М-михаил, - уже я растерялся.
- Подождите минуточку.
Минуточка прошла и в трубке раздались телефонные гудки. Но вот неожиданно в кафешку вошла женщина. Она громко, быстро и много говорила. Говорила вроде на русском, но понять её бред было невозможно.
- Это что? Весь этот бред я должен буду повторить? И это у них называет средним уровнем?
Женщина ходила между столиков и явно кого-то искала. Тут она замолкла и, наконец, произнесла внятную фразу.
- Паспортный контроль. Приготовьте, пожалуйста, паспорта.
Все повытягивали свои документы. Никого не удивило, что это не граница и не таможня, а всего лишь кафешка.
Проверяя у каждого паспорт женщина спрашивала.
- Вы не Михаил?
Я понял, что дамочка ищет меня и крикнул ей.
- Я - Михаил.
Удостоверившись по паспорту, что я - это, действительно я, дама очень обрадовалась и предложила последовать за ней. Я пошёл за дамой. Та привела меня в какую-то халупу, настоящий притон для бомжей: тёмная, грязная квартира, начисто лишённая уюта. Старые пыльные вещи громоздились по грязным углам. Единственный свет горел на кухоньке. Запомнил огромный, пустой и пыльный аквариум, заляпанный сотнями пальцев. Меня попросили пройти в другую комнату. Там также было грязно и темно.
Комнату тускло освещал экран навороченного телевизора(или компьютера?). На экране толпа обнажённых манекенов куда-то тупо бежала. Именно манекенов: лиц не было и движения были механистичные. У экрана стоял, вроде, мой брат и тупо смотрел на забег манекенов. Довольно долго следил за экраном, но там ничего не менялось - лишь тупой однообразный бег манекенов. Тут моё внимание привлекла мелкая шавка - единственное живое существо в этом притоне, которое мне понравилось. Собачка была привязана к настенным часам и бегала по стене, нарушая все законы гравитации. Она громко тявкала, пытаясь освободится от часовой привязи. На этом проснулся. "
Учился я в учебном заведении, типа университета, но даже больше на школу похоже. Лекционные залы, все пишут, строчат тексты преподавателей. После лекции зашел физрук (в мединституте моем) и сказал: "Желающие пройдите в спортзал, там заполните анкету по соц опросу". Захожу в спортзал, а там простынями-перемычками отделены маленькие помещения со столами. На столах расположены чистые листы бумаги и ручка. Вокруг тишина и белые стены из ткани. Начинаю писать. Вопросы как будто в голове возникают, на разные жизненные и научные темы. Заполнил, отдал на выходе.
Спустя где-то неделю подходит ко мне физрук тот, хитро ухмыляется, говорит: "зайди в зал, есть разговор". Захожу, а там в одной из белых миникомнат за столом сидит женщина с загогулиной на голове. Поверх узких очков взглянула на меня и жестом пригласила сесть за стол. На столе лежали газеты. Показывает на газету: "открой, посмотри результат". В газете были опубликованы результаты того теста. Оказывается этот тест был не на знания и даже не на социологическое мнение. Таким образом организация определяла сверх людей. Если вообще людей. Вопреки канонам литературы я оказался не в рубрике "Самый лучший". Но я оказался первым среди номинантов "Дебют\прорыв года". "Что это значит?" - спрашиваю я. "Газету эту никто не увидит. Закрытая тема для некаждых. Ты будешь продолжать учиться в своем институте. Можешь даже получить гражданскую профессию. Это тебе не помешает. Но знай, что ты не совсем человек в привычном понимании. Ты - идея. О твоем существовании в материальном плане можешь не беспокоиться. Для тебя теперь это будет лишь хобби. Если твой дебют состоялся, то разучиться ты уже не сможешь, забыть всё и бросить не сможешь. Помнишь как в книге? Ты теперь слово. Вопреки всем твоим противостояниям ты будешь только усиливать свои способности. А теперь иди и знай".
Вышел из спортзала. Физрук мне добро улыбнулся с каким-то знанием в ясных глазах. Когда я остался один в коридорах с бегущими людьми, я понял свою особенность. Стало как-то легко. Я сказал себе "а вот сейчас если захочу я проснусь". И проснулся. Выспавшийся, с ясными мыслями о том где я сейчас был. Подумал "Рано же, я теперь могу всё". Заснул на 10 мин и проснулся, заранее устанавливая в голове таймер. Затем еще раз попробовал - получилось. Пора уже на работу. И с мыслью о том, что я всегда могу вернуться, с легкостью я встал с кровати.
Констатация фактов. Передача информации о себе при помощи слов - один из самых древних, медленных и вообще бесконечно удаленных от оптимальных методов. Если разобраться и попробовать измерить энергию, затраченную на акустические преобразования, а также сопоставить эти затраты с информативным разнообразием, не секрет что история нашей жизни хоть и претерпевает незначительные изменения при каждом следующем пересказе все же остается статичной, можно наверняка прийти в уныние. Вспоминая книгу Дяченко на досуге задумался о путях и способах улучшения обмена данными между людьми.
Рукопожатие как средство. Представьте на мгновение, что все наши воспоминания, а соответственно история нашей жизни, могла бы передаться оппоненту путем, скажем, рукопожатия. Пожал руку новому знакомому и в мгновение узнал его действительно, по-настоящему, причем воспринял биографию человека его же глазами, почувствовав его переживания, его мысли по поводу всего происшедшего, его страхи, опасения и желания. Такое знакомство можно было бы окрестить – быстрым и ёмким обменом информацией о себе. Можно ли назвать такой обмен оптимальным? Едва ли. Оптимальность включает слишком много факторов, чтобы жонглировать ими с такой легкостью. Как учесть желание рассказывать о себе каждому встречному и поперечному? Как ограничить эту информацию, ее детализацию и достоверность? Как учесть желание оппонента воспринимать твой внутренний мир настолько подробно? Больше минусов, чем плюсов?
Двойная связь. Не стоит так же забывать такой немаловажный фактор, как участие собеседника в Вашем рассказе о себе. Его интерес, живое любопытство, жажда деталей, вопросы, о которых Вы и сами никогда не задумывались. Ваш словесный портрет – это дорога, имеющая бесконечное множество ответвлений, развилок, перекрестков и тупиков. Точка назначения может отличатся от собеседника к собеседнику и вовсе вести в никуда. Без участия оппонента, монолог о себе стремиться скатиться к симптому душевного расстройства.
Вывод? По-моему, он очевиден. Устаревший, не эффективный и трудоемкий способ передачи информации о себе проклят сохранять свою форму сквозь века и эпохи независимо от стадий и витков развития человечества. Роль слов в нашей жизни очень точно определена авторами произведения, они и есть наша жизнь.
Книги всегда делю на 2 категории: въелась в память, осталась там надолго или не въелась, прошла мимо. "Vita Nostra" запомнилась, я вспоминала её сюжет, анплизировала, и честно, она произвела на меня впечатление. Скорее всего это всё украинский язык, так как читала я её как раз на моём родном. И вот всегда, как только мои мысли идут к этой книге, обволакивают её содержание, то становится невыносимо страшно и больно. Не знаю, не знаю, не понимаю как так, что эта книга делает с моим разумом... Читать страшно, но читаю. Думать боязно, но думаю. Анализировать панически невыносимо, но я делаю это! И всегда как заклинание "остановите меня!" звучит в моём разуме, но нет. Не останавливайте , (не надо). Бесконечно люблю эту книгу, спасибо.
