Вообще я думала перечитать роман Хислоп «Остров» на греческом языке. Но прекрасно знала, что второй раз читать будет так же больно, как и в первый. Поэтому решила, что пока не стоит. Но друг просто предложил посмотреть многосерийный фильм «Νησί» (Остров) снятый как раз по роману Виктории Хислоп. И сериал меня просто поразил, и я рекомендую его к просмотру тем, кто любит сам роман. Я объясню, почему смотреть всё-таки стоит и почему он действительно снят с любовью и душой.
Начну с небольшого предисловия. Вообще экранизацию по роману хотела делать американская кинокомпания, но автор сказала, что им она никогда не продаст права на экранизацию и что экранизировать её роман будут лишь те, кого она сама выберет. В итоге её выбор пал на греческую кинокомпанию при условии, что многосерийный фильм выйдет только в греческом прокате. Так и вышло. И на экранизацию этого романа было затрачено 4 миллиона евро. Для мирового проката это довольно маленькая сумма, но не для такой страны, как Греция. Вообще на что пошли эти деньги, если в экранизации не было каких-то эффектов, чего-то масштабного? А деньги пошли на подбор актёров, которые идеально отражают содержание книги. Даже актёры были подобраны максимально похожими друг на друга, хотя они не родственники. Поэтому нет того что ты натыкаешься на что-то неподходящее. Все актёры греки, все места съёмок реальные, фильм в прямом смысле снимался на Спиналонге, поэтому каждая частичка фильма дышит историей. Поэтому все деньги до последнего были вложены грамотно.
Теперь поговорим об актёрской игре и о сюжете. Как я уже сказала, актёры визуально и поведенчески полностью соответствуют персонажам. Сразу чувствуется и это видно, что актёры не просто играют, они живут тем что они делают. В данной экранизации 26 серий, соответственно каждому значительному моменту в книге уделено внимание. Единственное, что было добавлено – постельные сцены, которых в книге не было. Но понятное дело, когда говорится про супружескую измену, то подразумевается как раз то что мы все знаем, поэтому я не считаю, что это было не уместно сделано. Это ещё и отражение характера персонажей, остальное же всё 100% по сюжету, слово в слово. Но всё-таки до 16 лет я бы не рекомендовала смотреть, по причинам интимного свойства и самого понимания проблемы.
Потому что речь в этой экранизации и книге пойдёт об Спиналонге. Это реально существующее место, на которое в своё время отправляли людей больных проказой. Люди не имели право покидать остров, по сути дела они отправлялись туда умирать, потому что в ту пору не существовало ещё лекарства. Люди на этом острове жили, влюблялись, старели и умирали. Если ребёнок рождался больным, он оставался с родителями, если же он рождался здоровым – его отправляли в приёмную семью и настоящие родители больше никогда его уже не видели. И ситуация тут развивается в нескольких направлениях. Первое – история семьи, где мама была вынуждена покинуть своего любимого мужа, своих дочерей, чтобы переехать жить на этот остров. Представьте насколько это тяжело знать, что ты уже никогда не увидишь того, кого ты любишь, не увидишь как растут твои дети. А как чувствует себя отец семейства, который отправил на остров жену, а спустя годы и свою дочь, которая тоже оказалась больна? Есть ещё и сам остров, на котором живут абсолютно разные люди – дети, взрослые и старики, которые за все эти годы стали одной большой и дружной семьёй. Это книга о дружбе, о смелости и мужестве. Это книга о невежестве, о том, как люди относятся к тем, кто болеет, когда отказывают в работе, когда отказывают в выплатах, лекарстве и ожидают, когда люди просто умрут сами по себе. Это история о вере, о том как двое врачей пытались найти лекарство, чтобы побороть болезнь. Эта книга и эта экранизация пропитана болью, отчаяньем, надеждой, любовью, верой и тем о чём мечтали все эти люди – ελευθερία (свобода). Поэтому, я искренне советую эту экранизацию и этих героев, которые стали мне почти что родными.
В прошлом году, во время путешествия на остров Крит, поехала на экскурсию, которая включала в себя посещение острова Спиналонга или как его называют местные - остров Прокаженных. Дело в том, что с 1903 по 1955 годы на этом острове находился лепрозорий, экскурсовод заинтересовал книгой следующими словами: "В прошлом году по книге был снят фильм, над которым плакала вся Греция". Естественно в книжных магазинах часто видела эту книгу с "гламурной" обложкой, которая отталкивала от прочтения, но следующие слова гида "В прибрежных поселениях Плака и Элунда жители, по ночам, слышат крики, доносящиеся с нежилого, ныне, острова" сидели занозой в голове, поэтому книга ждала своего часа в хотелках и вот выпала в Дайте две. Я снова оказалась в своем маленьком греческом путешествии на остров Спиналонга. Наверное, прочти я книгу до поездки, то на острове разревелась бы... Хотя автор и приводит любовные линии, но ей полностью удается описать то время, когда жители Крита боялись увидеть на своем теле пятна и другие признаки лепры - ведь это означало, что мать должна похоронить своего сына на остров Спиналонга, дети должны остаться сиротами при живой матери, которая должна уехать на остров. Даже война обошла стороной остров Прокаженных, ибо немецкие оккупанты очень боялись проказы, да и все в то время думали, что лепра передается от чиха или взгляда.
Кстати, о том, что остров когда-то был лепрозорием ныне ничего не напоминает, но я не очень слушала гида, больше бегала по скалам и смотрела (не знала тогда полную историю острова) и делала вот такие фотографии:
Вот так выглядит остров с парома:
Вблизи:
Табличка-карта 16 века:
Остров одно время был венецианским, и даже после захвата Турцией Крита остров принадлежал им, но после венецианцы под "честное" слово турков, что последние их не тронут, решили покинуть остров. Турки не сдержали свое слово и многие при сдаче острова погибли. Но архитектура острова осталась венецианско-турецкой:
Такой вот прекрасный вид открывается на море из одной бойницы:
А это улочка Агиос Николаоса, близлежащего города:
Есть еще фотография, где я в комнате "сжигания" - в этой комнате сжигались вещи прокаженных, но на фото есть я, да и если там что-то и сжигалось, то сейчас об этом ничего не напоминает. Кстати, интернет сообщает, что многие туристы отказываются посещать остров - и да, когда мы были на экскурсии, то народу было не так много, а ведь это остров с большой историей. Видимо, многие по сей день думают, что лепрой можно заразиться даже от посещения лепрозория.
Сейчас я смотрю уроки португальского, которые ведет Дмитрий Петров, и его спокойная, доброжелательная манера преподавания мне все время напоминала что-то. Когда же в пятнадцатом уроке он преспокойно (в пятый раз) начал объяснять, что такое слияние артикля и предлога, я вспомнила – одного учителя из «Клуба неисправимых оптимистов» Генассии: «У него были необычные педагогические приемы, он никогда не издевался над учениками, не упивался своим сарказмом и не выказывал нам самодовольно-раздраженного презрения. Каждый мог сказать, что чего-то не понял. Он улыбался и объяснял еще раз. Ему это даже нравилось. Он никуда не торопился».
Посвящается моему хорошему другу и замечательной женщине: Вике Moon-Is-Up
Вечер окна. Широко раскрытые серые шторы, словно два человека, мужчина и женщина, отвернулись к стенам и грустно затихли… вздрагивают их плечи: ветер в окно.
Сижу на кровати, подогнув колени к груди, положив на них голову: в коленях у тоскующей груди есть что-то от согнутых крыльев.
Может, в этом тайна Демона Врубеля? Эту фантомную, грудную память крыльев знают некоторые люди на земле… утратившие рай любви, любимого, ребёнка.
Листаю историю друга в утреннем окошке телефона. Наплывают воспоминания…
Из раздвинутых крыльев коленей моих на свет рождался ребёнок.
Боль текла и ветвилась внизу живота, словно мне через пуповину переливали кровь голубую звезды.
Я брала маску с анестезией и дышала покоем, дождём и сиренью детства.
Земля медленно и тепло плыла подо мной: буквально ощущала вращение Земли среди звёзд - я поднималась в воздух.
Совсем лёгкая, словно лёгкие вдохнули счастье…
Видела себя со стороны с этой маской: была похожа на пилота в самолёте, поднявшегося в сирень стратосферы с кислородной маской на лице: передо мной вспыхивали голубые цветы планет и странный островок среди ночи.
Поскольку всё происходило не на земле а словно в раю, то ребёнок сразу превратился в птицу… вспыхнули ярче цветы за прямоугольной и голубой грядкой окна, поэт в ночи написал чудесный стих для любимого человека, и, самое главное, где-то вечером тонул ребёнок, я это видела сердцем, словно светом маяка: ему не хватало последнего вздоха для крика о помощи, но вот, ребёнок замолк на моей груди, грудь моя затихла и как бы сделав шаг назад, замерев и оттянув тетиву тишины, звонкой и ранимой красоты мира, которая, казалось, тоже замерла в этот миг..
Я слышала сердцем, как ребёнок, тонувший где-то в ночи, вскрикнул, рука моя разжалась и тетива освободилась, и на ней, как чудо, расцвёл тёплый цветок детского крика в ночи.
Ребёнок тонул и вскрикнул из последних сил, и в этом крике была жизнь моего ребёнка и мой крик, и была жизнь, ибо тонувшего услышали и спасли, бросившись в воду.
Уверена, что рай на земле возможен уже сейчас, в этой жизни.
Что есть смерть? Перегоревший, заикающийся фонарь, выхватывающий из мрака бредовые, гробовые квадраты окон и спрятавшихся от кого-то, чего-то, деревьев с их перепуганными тенями: те самые беспризорные тени нелюдимых и тусклых переулков, так похожие на одичавших и опустившихся зверят какого-то потаённого существования.
У Лорки есть пронзительный стих об одном из таких переулков: Нежданно
На улице мертвый лежал,
зажав между ребер нож, —
и был он всем незнакомый.
Фонарь прошибала дрожь.
Мама,
как он дрожал —
фонарик у этого дома!
Уже заря занялась,
а все не закрыли глаз,
распахнутых в мир кромешный.
Покойник один лежал,
и рану рукой зажимал,
и был он чужой, нездешний.
Удивительная спиритуалистичность стиха, матери и ребёнка, заметившего озябшие, вдруг свечеревшие пространства вокруг смерти, и этот озноб фонаря, мурашки звёзд на тёмных окнах… словно этот фонарь, как маяк души, вздохнул последний взор и биение сердца умирающего, вдохнул, и умер человек, а фонарь прижал обнажённую душу его и дыхание, как ребёнка дрожащего, к груди и не знает что делать, как жить с этим дальше.
Кажется, человек умер, спрятался от себя, смерти и одиноко лежащего на земле тела, в свет фонаря: смерть сделала из души сразу рай — ребёнка, смутно ещё видящего счастье, уже не видящего и не помнящего смерть, но чувствующего, как её тенью намокли озябшие пространства.
Ребёнок возвращался к своей матери — природе.
И это всё? И это — тайна смерти?
А кто убил его? Зачем? Куда полетела душа?
Я знаю лишь одно: если любишь и сердце открыто для красоты мира… как в детстве, когда босиком сбегаешь с холма ранним утром по звонкой прохладе августа и цветов, и всем трепещущим, словно бы улыбающимся телом с простёртыми в стороны руками, говоришь цветам, утру, солнцу: здраствуй! — тогда смерти нет.
Да, стоит лишь зажечь свет в груди, довериться людям, искусству, природе милой: всему яркому, крылатому размаху красоты в природе, и сумерки смерти исчезнут и станет видно далеко-далеко, во все концы света.
Это как подняться над землёй и лететь, чувствуя блаженное натяжение часовых поясов, видя внизу райскую кардиограмму пульса времён года в каком-то правильном и бессмертном порядке: Осень-Весна-Лето-Весна и снова Осень, Пушкинская, светлая.
Помню, как в детстве играла в прятки, совсем как в раю: спрячусь в сирень или смородину, в их гостеприимный, улыбчивый полумрак и сижу, как в чреве тишины, темноты, касаюсь тенью руки паучка-эквилибриста, словно лунатик идущего по паутинке; касаюсь ещё чего-то невыразимого, чудного… запаха самого полумрака касаюсь, но не пальцем, а как бы мягкой подушечкой сердца: пальцем души, вечно и робко тянущегося к чему-то из нас.
А потом я замирала: рядом с кустом проходила тень, ищущая меня, опять же, совсем как в раю, если бы там играли в прятки.
Хорошо... я и лиловая прохлада сирени и хмельной паучок с увеличивающимся на глазах числом заплетающихся ножек, я - лунно взошедший в межколенном полумраке — белый одуванчик, и всё это я, разом! Не найдут!!
Меня нет, я нежно разлита в красоте и тайне, и лишь моё обнажённое сердце словно бы покинуло пределы груди и куста, и стучит, стучит непослушное, громкое, где-то в мире, ширится куда-то, стекает с коры древесной тишины янтарной и солнечной каплей, улыбчиво вбирая в себя и ищущую меня тень, и крыло пролетевшей рядом ласточки и даже голос ничего не подозревающей прохожей в очках, и всё это вязнет, блаженно и сладостно вязнет мотыльками и насекомыми рая в расширенном зрачке сердцебиения, теплоты моего бессмертного существования… и я улыбаюсь в темноте, улыбается сама темнота от избытка счастья и жизни, которую я нашла в то время, пока искали меня!
У Ходасевича есть странный стих, дивно перекликающийся со стихом Лорки: словно бы в переулке его стиха кто-то выключил свет: Сумерки.
Снег навалил. Всё затихает, глохнет.
Пустынный тянется вдоль переулка дом.
Вот человек идёт. Пырнуть его ножом —
К забору прислонится и не охнет.
Потом опустится и ляжет вниз лицом.
И ветерка дыханье снеговое,
И вечера чуть уловимый дым —
Предвестники прекрасного покоя —
Свободно так закружатся над ним.
А люди черными сбегутся муравьями
Из улиц, со дворов, и станут между нами.
И будут спрашивать, за что и как убил,-
И не поймет никто, как я его любил.
Многие люди увидят в этом убившем человеке чудовище… они и правда не поймут, что можно человека целиком вдохнуть в себя и любить его.. до смерти, любить его с того берега неосвещённого жизни, любить его всем сияющим размахом звёзд и цветов… заключив его в объятия всей красотой природы.
И почему наши тела так мешают любить на земле? Так хочется порою сбросить тело, словно лёгкую, уставшую одежду к ногам души, возле постели…
Тело мешает видеть и любить дальше себя, как в стихе: стена тишина, гнетущая как снег, разделяющая душу с душой, и люди-муравьи из какого-то кафкианского апокрифа сна, встающие меж душами… душно и темно, на лицом сердца вот-вот сомкнутся воды сумерек, ещё миг, и что-то случиться, что-то страшное… рассечь ножом этот смирительный бинт намокшей стены, тишины и сумерек, и глотнуть света, покоя, свободы: есть в этом убийстве что-то от зеркальной андрогинности смерти, спиритуалистического суицида.
Воннегут славно заметил этот таинственный узор жизни, о котором писал ещё Перси Шелли: жизнь гомосексуалиста, искренне влюблённого и естественно не могущего иметь ребёнка, незримо может быть связана с чудом женщины, долго не могущей зачать, а вдохновение ребёнка, зачарованного самолётом в вышине звёздной ночи, может отразиться на жизни ласточки, которую спас некий человек, бросившись под колёса машины, на пути которой лежал раненый комочек темноты.
Что видел водитель? Молодой человек, как сумасшедший и самоубийца, бросается под колёса, и, через миг, выныривает из пустоты с чем-то крылатым в руке, словно в этом гомеопатическом суициде альтруизма умер не он, а рука, и рука стала — птицей!
А если бы умер весь человек? Чем бы он стал? Нежно распался бы на радугу жизни, всего того, чем он жил и что любил: вон той сиреневой звездой, деревьями милыми, цветами, синей улыбкой глаз незнакомки в очках.
Но всего этого ещё нет. И вот идёт молодой человек мимо куста сирени, деревьев, стены, цветов и незнакомки в очках, странно смотрящей на него, а у него, как у школьника в раю, в робко вытянутой руке — ласточка, похожая на букетик карих цветов, которые душа несёт своей учительнице — красоте.
У Цветаевой однажды умирал близкий друг в больнице.
Врачи окружили его жизнь высокой и белой стеной строгого порядка.
Они порхали в белых халатах над его догорающей свечой жизни призрачными и равнодушными мотыльками: они жили, но не давали жить ему, не допуская к нему друзей, задёрнув шторами, как крышкой гроба, голубой прямоугольник окна; его ограничили в еде и свободе.
Марина мечтала разбить эти белые, разумные, взрослые стены безумия жизни, распахнуть шторы на окнах, чтобы в палату, как крылатые и милые друзья, по воздуху — в воздух!, — вошли солнечный свет, запах сирени, улыбка листвы, голоса детей и женщин.
Она дала бы ему всё то, что просит его истомлённая душа в смирительной рубашке плоти: сигаретку, бокал вина, сладких апельсинов ( как в песне!), и сердце своё.
Да, он умер бы на пару дней раньше, но умер бы счастливым и свободным, с улыбкой бросив трупик сигареты под могильный сумрак кровати.
Марину многие посчитали бы чудовищем.. как считали чудовищем меня.
А между тем, она говорила: я предложила бы ему поменяться, уступая ему свои остающиеся годы, как всегда, всю жизнь, уступала вещи тому, кто наиболее — более меня!, — в них нуждался, будь то хлеб или книга или…
Марина искренне сокрушалась, что словно бы заедает чью-то жизнь — свою!, — которой он, умирающий друг, распорядился бы более разумно.
Боже мой! Как райски прекрасно иметь рядом друга, который, увидя как ты пала, свершила что-то ужасное, не отрекался бы от тебя, не называл бы чудовищем, а был с тобой до конца, был с нечто вечным и светлым в тебе, верил бы этому свету, даже если другие говорят, что ты убила кого-то!
Сижу в темноте, обняв крылья колен.
За окном — весна голосов: мужских и женских. Дети-голоса, уменьшенные отдалением и закрытым окном.
Закрываю глаза: я на маленьком, райском островке с маяком, играю в прятки с ребёнком своим.
Он грустно спрятался от меня, став цветами, ласточкой, солнцем…
Островок омывается прибоем сиреневых облаков.
В закатной синеве мелькают плавниками тёмные крылья птиц: и это тоже мой ребёнок.
Где ты, сынок?
Оборачиваюсь. Огромные цветы, ростом с человека, похожи на лучи солнца, пробивающиеся из под земли.
На концах лучей-стеблей — покачиваются цветы: синие, лиловые, белые.. словно лучи коснулись нежданно витража незримого храма в воздухе и нежно вспыхнули, расцвели радужными бликами.
Цветы как бы послушны моему голосу, дыханию даже: какая-то светлая нежность движений.
Вдруг, лучи, цветы расступаются и из них показывается ребёнок: мама, вот ты где! Какая ты хорошая у меня!
Ты меня не могла найти? Я был всегда рядом с тобой!
Мы просто играем в прятки, мама! Я спрятался в красоте мира, как когда-то спрятался от безумного мира в твоём животе: помнишь, как ты радовалась своему животу?
А теперь радуйся жизни, мама! Я рядом! Я всегда рядом!!
Хочешь открою тайную крыльев ангелов?
Я теперь знаю эту тайну! Оглянись на плечи свои… видишь?
Крылья похожи на лучи маяка, шарящих в заплечной тьме; на белый хвост кометы они похожи: как только душа приближается к солнцу любви, красоты, из плечей и груди прорастает лиственный туман белых крыльев.
Присмотрись, это не перья, а маленькие мотыльки, целый рой мотыльков: души всего того, чем мы были и будем когда-то, что мы любим, что умерло и воскресло в нас!
Смотри, мама, мы летим с тобой над землёй, на той нежной высоте, на которой ты парила лишь в своих детских снах.
Ты чувствуешь цветы и в них сердце друга, аромат солнца, всю неземную.. нет, такую земную красоту жизни, всем густым и трепетно-звонким единством распахнувшейся прямо в сердце?
Словно красота подняла своё детское лицо, как на качелях, когда ногами и сердцем, голубыми глотками счастья вбираешь в себя прохладный, вечереющий трепет высокой листвы!
С такой же накренившейся высоты, тишины, ребёнок в чреве матери касается ножками сердца и неба…
Я всегда был и буду рядом с тобой, моя милая мама!
Прочитав в книге Жана-Мишеля Генассии «Клуб неисправимых оптимистов» слова: «Толкователи истории считают понедельник шестого июля официальной датой «кончины» клуба и той великой эпохи, о которой многие и сегодня говорят с волнением и сожалением, сходясь в общем мнении: «То было доброе старое время»», я вспомнила первое марта 1989 года. В этот день закрыли кафе «Сайгон» на пересечении Владимирского и Невского. Открыли его первого сентября 1964, и за это время и Довлатов, и Бродский, и Гребенщиков – кто только не пил здесь кофе!
А день закрытия я запомнила потому, что в этот день у нашего приятеля была свадьба. Подругу пригласили, я дала ей свои блузку и туфли, она отпросилась с работы и решила перед походом в загс выпить чашечку кофе. И тут, когда она подошла к двери, прямо перед её носом повесили табличку «Ремонт»…
Звучит банально, но я очень люблю путешествовать. Если удается выбраться куда-нибудь в отпуск, радости моей нет границ. Любое соприкосновение с другой культурой будоражит, восхищает и радует. Муж любит экскурсии, мне они, конечно, тоже нравятся, но больше всего люблю делать свои маленькие открытия, идти куда глаза глядят. А еще мой секрет идеального отдыха – это урвать время на чтение. Очень люблю утром, пока все спят посидеть в тишине с книгой и чашечкой кофе. А уж если книга о тех местах, где я нахожусь – это вообще мечта)
Но, отправляясь в этом году на Крит, мы не знали, чего ожидать, ведь с нами ехал маленький тиран в возрасте одиннадцати месяцев.
Разве можно узнать страну, народ, пробыв там неделю или десять дней? Конечно, нет. Только слегка прикоснуться, составить какое-то представление. Наши шансы полноценно познакомится с Критом были не велики: мы не умеем водить машину и на экскурсии из-за малыша не уедешь. Но с собой у меня была книга Виктории Хислоп «Остров. Тайна Софии»
Это не гениальное литературное произведение, не образец нетленной классики, но эта история сделала мой отпуск.
Передо мной развернулась картина жизни четырех поколений одной семьи, а началась она в 1939 году на Крите и оказалась очень тесно связной с островом Спиналонга – последним приютом больных проказой. Когда кто-нибудь заболевал этой страшной болезнью, его отрывали от семьи и друзей и помещали в колонию для прокаженных на этом острове. Его еще называли островом живых мертвецов. Не представляю, что испытывали эти люди: тут и страх за свою жизнь, и тоска по семье, а надо еще и трудности на новом месте преодолевать, обживаться как-то, искать себе занятие, чтобы с ума не сойти. До этого на острове жили турки. Это для того, чтобы вынудить их покинуть греческий остров сюда стали отправлять больных лепрой, решили геополитическую проблему, блин. Кое-какие постройки остались от турков, что-то построили заново, как украшение - древняя венецианская крепость и вот больной проказой человек через туннель в стене крепости попадает в маленький городок с магазинчиками, церковью, больницей, школой. На острове было много проблем: всего один врач, перебои с водой и электричеством, что для больных людей катастрофа. Но жизнь на острове со временем поменялась: из Афин прибыла группа людей, больных проказой и они вдохнули в колонию новую жизнь: добились решения наболевших проблем, улучшения финансирования, при них на острове стали выпускать газету и даже появился кинозал, в который пленки с фильмами привозили с Большой Земли. В один прекрасный день лекарство от лепры было найдено и остров опустел и теперь он экскурсионный объект.
Описание жизни на острове увлекло и удивило меня. Каждый раз проходя мимо рекламного щита экскурсионного бюро, я останавливалась, рассматривала фотографию Спиналонги, и донимала мужа и дочь очередным «А вы знаете, что…» И вот с одной стороны я очень жалею, что не было возможности «чудный остров навестить», а с другой не знаю, чтобы я там хотела увидеть. Есть в покинутых местах что-то жуткое, а тут еще место, где люди были несчастны, погибали. В общем, немного кощунственно съездить на Спиналонгу, а потом, второй частью экскурсии перебраться в более веселое место, где накормят-напоят и отвезут на пляж.
Про сюжет рассказывать не буду, чтобы не раскрывать интригу, но книга дополняла мои впечатления от этого солнечного острова. Из нее я узнала о некоторых обычаях Крита, например, как проходят свадьбы, похороны, некоторые религиозные праздники. Раскрылся характер людей, живущих на этой земле: вспыльчивость, решимость, желание приносить пользу людям, трудолюбие, любовь к музыке, умение каждое радостное событие превратить в праздник, на котором столы ломятся и вино льется рекой. Этот народ просто так не сломишь: сколько раз Крит был завоеван, но не покорился и снова и снова обретал долгожданную свободу.
С этой книгой я путешествовала по тем местам о которых читала в путеводителях, но до которых не могла добраться: Агиос Николаос, долина Лассити, Плака. До Ираклиона, столицы Крита мы все-таки смогли доехать и вместе с одной из героинь книги полюбоваться гаванью и внушительным венецианским фортом.
Пусть мы почти не покидали наш городок Като Гувес, но мы увидели замечательную Критскую природу, поднялись выше в горы в деревеньку Пано Гувес, где нашли-таки эти узенькие улочки и маленькие домики, тот самый Критский колорит, ну и, конечно, насладились морем, которое тоже показало нам критский характер, то захлестывая нас волнами, то лениво колыхаясь. Такое вот получилось путешествие реальное и книжное.
Вообще я шла в книжный чтобы найти подарок своей сестренке на Новый год, но почему-то решила пойти немного не в детский отдел.
Я ходила от полки к полке, рассматривала обложки, и понимала, что если я и могу купить себе книгу, то не очень дорогую, потому что иначе мне не останется денег до следующей стипендии.
В самом уголку самой дальней полки я и заметила оранжевый корешок - тоненький, незаметный, но мне захотелось достать эту книгу и хотя бы просто посмотреть, что это за книга такая и что она собой представляет.
Это и был "Страх и трепет". Обложка мне очень понравилась, я прочитала аннотацию, она меня заинтриговала, и я захотела ее купить. Но денег не хватало. И плюс ко всему, в книге было несколько изъянов на обложке (благо, что сзади!). Я подошла к продавцу и спросила, уступит ли он мне хоть немного в цене из-за изъянов. Он сказал, что книга последняя и ее уже давно с полки на полку перебрасывают, и как итог - снизил цену в два раза.
Из книжного я выходила счастливая - я нашла замечательную книгу сестренке к празднику (которую она уже прочитала и жадно требует чего-нибудь похожего) и получила практически даром книгу для себя (кроме нее мне еще одну продали, и тоже по низкой цене - но о ней я расскажу уже в следующий раз).
Это был лучший подарок для меня в канун праздника!
Хоть я и усиленно коллекционирую шахматы, играть в живую мне особо не с кем. И когда я получила от Mulyakov доску в подарок в КС, я решила, что не дам ей пылиться. Магнитные шахматы пришлись по вкусу и моей трехлетней сестренке. Вот мы и начали учиться играть. Разумеется, еще рано говорить о стратегии и прочем, но первоначальное расположение фигур и то, как они ходят, Арина запомнила. Ей, к моему огромному счастью, эта игра пришлась по вкусу!
Наша «партия» шла своим чередом, и на n-ном ходе два противоборствующих слона встретились, аккурат около демаркационной линии. Я была удивлена, когда Арина начала за них играть. Знаете, как дети любят: говорить за кукол и т.д.. То, как два слона, черный и белый, спрашивают друг у друга, как они поживают, моя психика еще могла вытерпеть, но когда Арина «заставила» их поцеловаться… У меня нет слов. Кажется, на моих глазах растет самый дружелюбный шахматист.
Утро. Ты ещё нежно спишь. Именно нежно.
Нежность — такое же твоё естественное качество, как аромат у цветка или тепло солнца.
Но когда ты спишь, твоя нежность словно что-то шепчет мне и даже тихо улыбается: так аромат цветка в ночи словно бы нежно бредит и разговаривает со звёздами.
Во сне цветок забывает, что он — цветок, и, быть может, думает, что он — снова звезда: звезда с звездою говорит.. как у Лермонтова.
Так солнце в ночи, словно бы припадает на колени лунного света в цветах и тихо молится о чём-то.
Когда ты спишь, я люблю разговаривать с твоей нежностью. Разговаривать — ладонями тёплыми, нежно гладя твои каштановые волосы, плечи и бёдра; губами — тихо целуя твои сонные губы, грудь и ладошку, трогательно расслабленную, похожую на задремавший цветок, что вот-вот снова расцветёт: весна твоей ладошки! Весна в нашей постели!
Когда ты после сна открываешь глаза и видишь мои влюблённые глаза, мне нравится бросить нежный взгляд в этот миг на твою ладошку: она словно бы улыбается мне и видит меня каким-то тайным зрением, всего меня, со всей мой душой и любовью к тебе…
Иногда мне кажется, что твоя нежность хочет мне что-то сказать, что-то важное и грустное…
Она порой бредит на незнакомом мне языке: мне кажется, я знал этот язык когда-то..
Когда твоя нежность бредит во сне, я целую её закрытые, тёплые веки, успокаиваю и на моих глазах дрожат лёгкие слёзы, словно заикающийся свет… словно и глаза мои и слёзы что-то хотят тебе сказать.
Окно уже засинело ранним утром, словно и окно о чём-то бредило в ночи и его поцеловала синева, сжалившись над ним, подобно ангелу, сев на подоконник.
Тихо встаю, чтобы не потревожить тебя (столь же нежно только кошка запрыгивает на постель ночью: есть в этом нежном весе что-то космическое, невесомое, словно постель простёрта среди звёзд, а кошка упала с луны, тихо тихо, как пёрышко..), обнажённый и улыбающийся, словно влюблённый лунатик, и подхожу к окну, открываю его, впуская в нашу спальню, синеву — ангела бесприютного.
Улыбаясь и переглядываясь, как нежные сообщники по нежности, мы идём к постели.
Мы тихо ложимся рядом с тобой: я — с одной стороны, синева, ангел — с другой.
Синева, о счастья, от того, что её приютили, стала солнышком и светом.
Свет нежно обнимал тебя со спины, целуя твои плечи, смуглую шею и каштановые волосы.
А я целовал и гладил твою милую ладошку, носик и закрытые глаза.
Даже закрытые, они прекрасней, чем открытые глаза у других женщин: как это у тебя получается?
Твои глаза похожи на обратную, таинственную сторону луны.
Они похожи на нежно-удивлённые весенние листочки в вечернем раю, а по утру, по весне света, они чудесным образом превращаются в карие цветы, и на ветерке они как бы мерцают, то листвой, то цветами, и в этом словно бы есть тайна души и тела, любви.
Пока ты спишь и твоя нежность, красота, чему-то улыбается во сне, ангел и я, лежим рядом с тобой и целуем, ласкаем тебя.
Иногда наши пальцы прозрачно и тепло соприкасаются на твоих смуглых плечах, тёплых волосах и чудесной шее, и тогда твоя нежность и красота словно сдерживают улыбку, чтобы не рассмеяться от счастья, потому что ты.. давно уже не спишь, а нежно отдаёшься моим ласкам, и ангела.
Неужели ты не спишь, любимая? И потому так послушно-нежна со мной?
Или же спишь, и я тебе снюсь вместе с ангелом?
Мы наконец-то вместе, в одном городе, в одной постели, как бы простёртой в весенних цветах.
Неужели для того, чтобы мы были вместе, мне нужно.. стать ангелом?
Другими словами — умереть и залететь, засинеть в твоё окошко на 23 этаже?
А может я сплю и ты мне снишься, мой смуглый ангел, зацелованный солнцем?
Это так чудесно, что мы вместе. Даже не верится…
Я так и представляю себе рай: наша постель в цветах, серая кошка с белыми лапками, дремлет в ногах, а на синеве, словно разноцветные ангелы, невесомятся томики Есенина, Платонова, Цветаевой..
И ласточки летают над нашими сердцами, едва их касаясь.
Даже не верится… может ущипнуть себя? Я точно не сплю, любимая?
Или.. порезать запястье?
Во сне и в раю нельзя же покончить с собой?
Зато как сладко было бы истекать рядом с тобой в постели, — кровью, душой и любовью.. умирая с улыбкой у твоих милых ног, обнимая и целуя их, тихо улыбаясь всем бессмертием своим, которое я положил у твоих ног, улыбаться потому — что понял, что я не сплю, и ты рядом со мной: это ведь счастье, умереть у твоих милых ног, целуя их до своего последнего вздоха..
Я и правда уже не знаю, кто из нас спит.
Но я думаю о тебе постоянно, бессонно, и днём и ночью, во сне.
Может, нежные мысли о любимом человеке среди дня, это тоже, чуточку сон?
Даже днём, взяв твоё милое лицо в свои ладони и смотря в вечер твоих глаз, мне кажется, я вижу тихие звёзды… и они мне улыбаются и падают мне на грудь… целуя сердце.
Вот есть же дождик, тихий, прозрачный, дождик сквозь солнце, когда синева, как листва на ветру.
Как он называется? Забыл..
Вот бы сейчас дождик пошёл в нашей постели и в окно влетела ласточка..
Люблю ласточек. У них крылья — цвета твоих милых глаз.
Я бы хотел жить в раю, вдали от ангелов и прочих пернато-светых, людей, жить на далёком маленьком и диком островке, омываемой тёплой синевой.
На этом островке всё было бы наполнено твоей нежностью и красотой: ласточки были бы цвета твоих глаз, форма весенних первых листочков, имела бы форму твоих удивительных век, лилии на вечерней реке, имели бы силуэт твоей сонной ладошки в постели, первые, трепетно-робкие цветы сирени в раю по весне, были бы похожи на сосочки твоих нежных грудей.
Деревья и цветы, пахли бы твоим милым потом, тобой пахли бы: целое соцветие ароматов: мне нравится, как утром пахнут твои подмышечки, мягкие волосы, ладошки, когда ты грустишь, твоя смуглая шея и грудь, когда мы занимаемся любовью, твоя попочка и пах — всегда, в любое время дня и ночи.
Боже… как сладостно было бы заснуть обнажённым в этих вечерних цветах, нежно прижимая рукой к лицу и робко целуя прикрытые, лиловеющие веки их аромата...
На таком островке, я мог бы ждать тебя долго, нежась в цветах, даже занимаясь любовью с цветами, словно сошедший с ума от любви — Пан, а не сходя с ума без тебя, не зная толком, умер я, или ещё жив, ибо без тебя — меня нет, и я толком даже не уверен, существует ли мир.
Может мир умер уже 1000 лет назад, кто знает?
Без тебя и мир не имеет значения и смысла.
Да мне и не важно, существует ли мир, рай, жив я, или уже умер.
Главное, быть рядом с тобой, обнимая и целуя твои милые смуглые ножки, пока ты спишь.
Ради твоих ножек я мог бы убежать из ада и рая…
Вот, взял в свои руки твою тёплую ладошку и грустно улыбаюсь: твои тёмно-сиреневые ноготки в гнезде моих ладошек, похожи на клювики птенцов.
Говорят, некоторые, особо сильные чувства и сны в раю, словно птицы осенью, по привычке улетают туда, где жарко билось сердце, где сердце — любило.
Чувства летят прямо к звёздам, к голубой и тихой Земле, где мы… с тобой любили, однажды.
Вот взялась путешествовать и теперь сама не понимаю что должна написать... Наверное, правильно будет сказать где я была. Несмотря на веление генератора случайных чисел и судьбы в его лице, я собрала свои манатки и отправилась в Бельгию. Впрочем, единственная, кто может меня осудить - это собственная совесть, которая благополучно спит, в данный момент, чему я несказанно рада. Бельгия, я точнее Королевство Бельгия - страна расположена в западной Европе. Что не менее примечательно, страна до сих пор является королевством(ну это видно и с официального названия) и ее жителе страшно не любят разговоров о правительстве, что не мешает им делится на фламандцев и валлонов. Последнее, на мой очень субъективный взгляд, очень влияет на литературу и писателей, сами посудите: первые говорят и соответственно пишут по-нидерландски, а вторые - по-французски. Знаете, меня иногда удивляет бардак в моей голове, представите, я совершенно ничего не знала о Бельгие, но в тоже время, жуть как хотела побывать в Брюсселе, походить по Гран-плас, полюбоваться готичными, величественными строение, мммммм))
Амели Нотомб пишет по-французски, Милочка ( Big_Pikku ), которая отправилась со мной путешествовать, утверждает, а не верить ей я просто не могу, что читать Нотомб легко. Правда, это не может не радовать. Я долго всматривалась в обложку книги, но до прочтение так и не поняла, что держит в руках девушка, то ли здравый смысл взял верх, то ли мое чувство юмора опять спряталось под диваном, но я так и не поверила своим глазкам. Но не буду очень уж спойлерить, не хватало чтобы самое интересное, да еще по моей вене, открылось сразу.
Страх и трепет(ЛОЛ) - это, в самом лучшем значение, бред, от нее так и веет легким сумасшествием, если будете читать - поймете о чем я)))) Но вместе с этим, она, порою, Господи, о чем я, почти всегда с сарказмом, рассказывает о проблемах понимания и принятия особенностей Запада и Востока, о том как детские мечты тают на глазах, о классах, кастах, равенстве и о том как, с пеной у рта, один человек может морально изнасиловать другого. Впрочем, как я и писала, книга похожа на бред, а порою и на комнату смеха с десятками зеркал, которые искажают действительность, но в тоже время, как не крути, показывают объект. Тема понимания разных культур была и есть неоднозначной, можно часами удивляться и также, с пней у рта, говорить о варварстве(не, я сейчас не о Японие, а вообще о разных культурах), о кощунстве, о приличном или неприличном. Но, дело в том, что мы заложники общества в котором живем, заложники того что слышим каждый день, поэтому мое первое правило путешественника: "Не осуждать людей только за то, что их традиции и нормы поведения отличаются от моих"
Не смотря на то, что меня внезапно с Бельгии занесло в Японию, я очень рада. До встречи Бельгия! Мы с тобой увидимся еще раз, после Парагвая, ведь Нотомб - всего лишь бонус)))
Долго ходила вокруг этого романа в магазине, все отвлекалась на другие книги. И в один прекрасный день, когда ждала подрядчика, до встречи с которым оставался час, все таки купила.
Начала чтение буквально на кассе и пошла к месту встречи, не отрываясь от раскрытой книги, также "не глядя" переходила дорогу, благо, что шла с толпой и меня не переехали (весьма иронично получилось бы угодить под колеса вместе с клубом оптимистов, и немного странно тычится в бумажную книгу в наш электронный век).
А продолжила чтение, хлестая кофе с молоком и заедая шоколадом. О том, что один из персонажей книги тоже так делает, узнала только после цатой чашки.
Совпадения неахти какие, но книга стала как-то роднее
-"Думаю это не то, чем можно гордиться!"
В моем случае именно эта фраза стала поводом к неприятному разговору, если не сказать, к скандалу. Я никак не могла представить, что близкий мне человек может так высказаться о работе другого, по сути, совершенно постороннего.
В случае одного из персонажей этой книги, фраза "И правильно сделали"( о казни Розенбергов), лишила его возлюбленной, ради которой он бросил все.
Вот так и убеждаешься в ценности,а значит и опасности, неосторожно высказанного или написанного слова. То, что кажется лишь незначительным замечанием, может перевернуть жизнь. Вашим терпением могут многократно злоупотреблять, совершая немыслимые, наиобиднейшие поступки, вы простите, но не забудете, а потом прозвучит нечто, кажущееся сущей невинностью и вы "взорветесь". У Милены так было, у меня тоже, но к счастью менее фатально.
Вечно с книгами Ялома так! Берёшь книгу с мыслью, что в этот раз обойдётся, в этот раз у тебя нет тех проблем, которые будут освещаться, но нет! Каждый раз ножом по сердцу. Страх смерти есть или был у каждого. Здесь очень красиво и очень больно в очередной раз говорят о том, что загробного мира не существует, и мы не встретимся со своими умершими близкими после смерти. И ты потом сидишь и ловишь все триггеры в ленте социальных сетей, смотришь в потолок и думаешь: "На что я трачу свою единственную и неповторимую жизнь?"
Его музыка переливается, как ручей под солнцем. Читая Бьернстадта, решил послушать Равеля, в том числе, и тот фортепьянный концерт, который в романе играет смертельно больная Аня. Сложно, но не совсем уловил связь настроений музыки и текста. Впрочем, писателю-музыканту, наверно, «слышнее». Ему удалось взбудоражить читательское воображение, даже если в достоверность его историй трудно поверить.
Вчера, в пятницу, нашёл брошенный листок фиалки на полу, под обрывками ненужных бумаг. Он был местами совсем сухой. А отломил часть стебелька, чтобы посадить листок в землю, и из него посочилась живая душа, сияющая тихим славным светом... А ещё начал читать эту книгу.
Пытаюсь словить пока горячо. после недавно прочтеного « клуба оптимистов», пыталась вспомнить ситуации повлиявшие на мое будущее отношении к жизни.
Прежде всего: жизнь слишком разная, стремления и взгляды одного периода координальны от другого.
Придерживаюсь точки зрения: что жизнь это 3-4 этапа, где ты - не ты, или я - другой ты..
1. детство, которое не докажешь, кроме как существующими старыми фотографиями. Стремление к шоколадной конфете, побеждает всё. Пролистываем. Наверное, воспоминания о них, проявляются 60+. Пока непонятно.
2. Роман повествует со второго самого острого юношеского сиюминутного восприятия всего. В романе, как раз автор нас обманывает, анализирует мудростью из тела 12-14 летнего пацана.
Про 2ой этап. Я только что, прогуливалась в жару 35+ за мороженым и обошла стороной одноклассницу, т. к промотала приблизительный разговор про то «как ты сейчас?». А я не хотела бы это знать, а перейти на прошлое нам не хватило бы времени ( в романе они сели в бистро, и стали вспоминать. И у них был повод. Похороны общего знакомого, характеризовавшего раний период ).
Обрывки воспоминаний. От настоящего дветысячидвадцатого отношения к происходившему в девяностые, меняется весь контекст прошлого. ( нужно иметь это ввиду).
Итак, что мы имеем. Имеем Иринку Л. с хорошо поставленным голосом. Детство на сцене с песней «33 коровы». Да, на речь я ,собственно, и обернулась в магазине. Иринка считалась красоткой, из разряда хищница. С ней дружили те, кому нужно было дружить с кем-то крутым, она приближала к «сцене».
Мы дружили с ней до, соседи и хорошая мама. Даже сейчас я ощущаю с ней общую составляющую, т.е. общую компенсирующую взаимосвязь. Раздолбать и авторитетно и независимо составлять мнения.
Но Иринку унесло в секс и старшеклассникам, а меня выдуло в покорять другой район.
У них в семье была видеокамера. Вчера нашла на даче, маленькую видео кассету с «выпускного» 9 класса. Покрутила в руках, поулыбалась, и на этом просмотр закончился. Говорят все пленки, чрз 10 лет портятся. Кадры прошлого слипаются в наслоенную лепешку.
Помню слой: где мы сидим у нее дома за столом. Едим арбуз, и о чем то дико смеемся, где все слюни летят в разные стороны. Видик, этюд с её концерта, сморщенная вечноворчащая бабушка. Затем я прыгающая по лесенкам с пятого этажа. Мы всегда бегали на перегонки.
Магнитафон, 5ый класс, дискотека, и танцы в стиле «сан франциско, город в стиле диско». Как же упорно я тренеровала, эти движения ногами. Иринка уже забила на них, а я всё репетировала их перед зеркалом. Петь, ведь я не умею.
Компания двор, Иринка «ходит» с самым авторитетным раздолбаем из компании. А я всё удивляюсь, ну какой же он рыжий.
Может, тогда я уже понимала что все яркие люди нашего двора, если предпочитают в нем сидеть вечерами, зависнут в нем до сознательной жизни? А может и не понимала, что подсознательно отбрыкивалась. Не вписывалась в этот дикий хохот, дешевое бухлишко и в противовес искала «выходы» в город.
3. Противоположное толкает тебя на шаги, противостояние, противовес... ты оказываешься там где оказываешься.. от противного.
В романе, много размышляющих взрослых людей. Не верю, что их можно заметить, если ты в активном детстве. Вывод, автор расцвёл гораздо позднее юности. Его этап это наверно 3-4...
Но, это совсем другая история. Нужно срочно, кого-нибудь встретить, чтобы вспомнить.
В школе с детства нас учили
Нет страны, чудесней Чили.
(Как сказал поэт).
Есть пустыни и вулканы,
Острова и океаны.
Только жизни нет.
"Звезда и смерть Хоакина Мурьетты".
Наша музыка, в той же степени, как "Волосы", "Кошки", "Вестсайдская" - музыка американцев. Не то, чтобы совершенно все знали, но наткнуться случалось в самых неожиданных местах. Помню, агрессивная и невесть-какой звездой воображавшая себя старшекурссница, подсела в аудитории к пианино и заиграла увертюру: "Здесь крыши и груши мокры от дождя", сразу став вполне милой девчонкой. А в другой раз к нашему с сестрой столику в кафе подошли двое молодых людей и один речетативом проговорил:
"Вот и мы-С прибытьем-Здрассти как-Здоровьице?"
И я хотела продолжить фразу, но красотка Женька, которая диска про Мурьетту не слушала, зато твердо знала, каким парням имеет смысл уделять внимание, отрезала: "Столик занят, мальчики".
Хотя эта красивая трагичная история во многих сердцах след оставила. Не в последнюю очередь, благодаря фильму. Красавчик Харитонов - Мурьета, жуткий Филиппенко - Смерть; беспроигрышный сюжет: мне отмщение и аз воздам; страшное: "Не родись, сынок"; дивной красоты музыка Алексея Рыбникова. "Звезда и смерть" - не заглавная его рок-опера, на первом месте культовая "Юнона" и "Авось". Но обе об одном: любовь, смерть, честь, поиск своего пути.
Даже место, куда плыли герои обеих - одна и та же точка на карте с полувековым временным люфтом :"Перед нами поселение гишпанских монахов серафического ордена Святого Франциска Ассизского " (Резанов, 1806); Сан-Франциско же - отправной пункт калифорнийской золотой лихорадки 1849, притянувшей авантюристов со всех концов света, включая Чили. Хороший добрый парень Хоакин среди них.
Не-а, не возникало вопросов, как мог добрый парень превратиться в убийцу, забыла, что ли, что эти гады с его женой сделали? И не удивляло, отчего примерный семьянин, безоглядно влюбленный в свою Звезду и в ожидании ребенка, отправляется в бордель (а по сюжету именно там первое столкновение с рейнджерами). Как-то так получилось. Подробностей узнать не у кого было, тогдашний аналог Википедии - аннотация к диску, сообщала, что Хоакин Мурьетта - легендарный герой латиноамериканского фольклора, а либретто Павла Грушко основанно на поэме пабло Неруды. И все.
На самом деле, чилийское происхождение героя-разбойника очень и очень под вопросом. Вполне возможно, был мексиканцем. И история с женой. Оно конечно, романтично и всякое такое, но как-то концы с концами не сходятся, не думаете? Милая девушка Тереса знакомится с Хоакином на корабле по пути в Калифорнию, а зачем ей туда? Билет в том направлении в пору золотой лихорадки безумных денег стоил, простой человек такого позволить не мог себе для удовольствия. Да и нечего было в тогдашнем Фриско смотреть. Золото мыть? Исключено, тяжелый мужской труд. Ну-ну, еще версии есть? То-то же, просится, что на заработки.
Фу, какая ты приземленная, какая грубая! Да нет же, просто включила, спустя три десятилетия, мозг. На самом дел, для испаноязычной культуры образ Мурьеты знаковый, как в русской Стенька Разин. Он и "американский Робин Гуд" и прообраз Зорро, а след, оставленный героем-разбойником в литературе и кинематографе, растягивается на длинные списки. И Пабло Неруда был прекрасный поэт, по праву увенчанный и обласканный. Но в "Дочери Фортуны", относящаяся к нему с неизменным пиететом, Исабель Альенде предлагает свою интерпретацию образа.
Ни к той, ни к другой ипостаси, не склоняясь, просто иную. Которая представляется мне заслуживающей внимания. Каждый имеет право на собственный взгляд.
"Se llamaban "Los del 49" nombre, que se hiso popular y fue adoptado tambien por quenes llegaron antes o dispues."
Они назывались "сорок девятники" и название это прижилось также для тех, кто пришел прежде и после.
"Золото Калифорнии, самое отборное,
Чилийцы - на корабли,
Пока все золото не увели!"
Павел Грушко "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты.
Может судьба наталкиваться везде на упоминания о золотой лихорадке, потому что Телец. Хотя в астрологическом смысле это ошибка - считать золото тельцовым металлом, для нас медь; золото - Льву. А может просто нельзя пройти мимо этого, когда любишь читать. Больно яркая тема, такой водоворот страстей и странностей клубится вокруг нее, что невозможно современному, не чуждому культуры, человеку совсем ничего не знать.
Я знала с детства. О Клондайке и Юконе, что рассказывал мальчикам и девочкам моего поколения Джек Лондон (сомневаюсь, что теперь читают его дети, но мы любили). И до сих пор, если приходится идти пешком в метель, первая невольная ассоциация - ты старатель, пробирающийся застолбить золотоносный участок. Из того первого похода за книжным золотом вынесла четкое понимание: разбогатеть на золотой лихорадке, будучи старателем, так же реально, как сорвать джек-пот в национальной лотерее. Главный выигрыш достается коммерсантам. Умеешь наладить дело таким образом, чтобы бесперебойно снабжать массу разночинного люда всем необходимым - всегда окажешься в плюсе.
А потом юность, "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты" и снова золотая лихорадка - калифорнийская. И даже как-то обидно было: они все путают, золото на Аляске искали. Понимаете, такая аберрация, некоторые вещи прозреваешь задолго до окончания, что закончится "Звезда" худо, ясно было сразу и вот на это понимание наложилось: они не там искали, потому и вышло, как вышло. Глупость несусветная, но в молодости мы глупы и безапелляционны в суждениях.
Только о прошлом годе, когда довелось читать букеровский роман "Светила" (ужасная, ужасная книжка и то, что авторша попыталась натолкать туда астрологии, делает ее преступлением не только перед литературой, но и перед астрологией). Так вот, только тогда возникла уже потребность суммировать и разложить по полкам то, что знала о золотых лихорадках и оказалось, что было их много в разных точках земного шара, каждая со своей спецификой.
А к колифорнийской пришлось вернуться с очередной книжкой Исабель Альенде. Да, на испанском, потому что если читать что на чужом языке - так то, что любишь. Ее люблю. За дивное сочетание нарратива в традициях классической литературы с предельной открытостью. За жесткость и грубость порой до вульгарности, которую не пытаются камуфлировать романными изобретениями XX века - потоком сознания, множественными реминисценциями и флешбеками: это ему только снится; этого не было в действительности, но навеяно измененным состоянием сознания вследствие болезни героя (приема наркотических веществ и алкоголя); это фальшивые воспоминания. И прочее бла-бла-бла.
У Альенде если уж рефлексируешь - делай это, глядясь в точное зеркало. Не выстраивай лабиринты из разнообразно искривленных, за которыми потеряешься вместе со своими грехами, чтобы после с невинным видом сказать: "Может мальчика-то и не было?" Итак, девочка бежит из дома воспитавших ее людей, чтобы разыскать возлюбленного, что уплыл на поиски золота. Молоденькая, беременная, совершенно не представляющая, что ждет ее в большом мире.
Есть украшения, да грош им окажется цена на приисках, где люди живут, как скот, а единственное, что ценится - чистое золото.И есть навыки, которые опекунше удалось впихнуть в сиротку: свободное владение двумя основными языками Американского континента, умение бренчать на фортепьянах, грамотность - наконец. Потому что в местах, где многие не обучены, но все испытывают потребность в контакте с далекими родными, это можно конвертировать в см. выше.
Она в мужском платье, потому что в тамошней дичи, объяви свою женскую суть - не убережешься и одна тебе дорога, в бордель. Не спрашивайте, как такое возможно и возможно ли вообще - не быть раскрытой. Там много нюансов. Выкидыш, что пережила, плывя зайцем на корабле и едва не померев, сбил менструальный цикл; и так не крупная, еще похудела; большая потребность в безопасности и малая склонность к демонстративности. Да в конце концов - это авантюрный роман!
Нравится? Да, очень. Не в последнюю очередь оттого, что понимаю написанное с каждой новой книгой лучше. Хотя дорога эта долгая, а шажки на ней делаешь мелкие, как семенящая походка японской гейши. Но главный вывод о золотых лихорадках остался неизменным - выигрывает на них тот, кому есть, что предложить. Уникальное и потенциально востребованное многими.
Здравствуйте друзья! Меня зовут Зубаеров Владислав Владимирович, и я ваш провозглашенный сообществом и им же назначенный и уполномоченный ответственный комиссар предстоящего мероприятия. В ближайшие летние недели многие из нас оторвутся от своих обычных дел и привычной суеты, ещё даже не успев встретиться с предстоящей осенью в формате 2023 года. Я пообещал вам оставить публичное информационное сообщение в интернете. Такое ощущение, что я уже успел соскучиться по всем нашим членам, помощникам, сторонникам и просто друзьям! Выполняю данное обещание. Следующая наша долгожданная встреча в Санкт-Петербурге состоится одиннадцатого августа две тысячи двадцать третьего года. А двадцать шестого августа две тысячи двадцать четвертого года мне исполнится ровно десять тысяч дней (последнее предложение Я написал в качестве шутки:) ) В прошлый раз было довольно весело и продуктивно, поэтому мы надеемся, что и в этот раз всё приключиться замечательно. Для тех, кто собирается на железнодорожной станции "Ораниенбаум-1" в Ломоносове, имейте ввиду, что мы встречаемся в 09:45 - планируем начать нашу долгожданную поездку в 11:00. Если вы собираетесь встретиться с нами на вокзале, пишите мне в личку (мои контактные данные в конце настоящего сообщения), и мы будем точно уверены в том, что без вас не поедем! Пожалуйста, также напишите в личку заранее, если у вас изменились планы, или ответьте по этой теме в моём подкасте, если вы хотите в этот день быть участником. Как подготовиться к встрече? Я стараюсь всегда быть доступным. Связаться со мной лучше всего по электронной почте, моему номеру телефона. Из-за моей работы я, вполне возможно, не смогу ответить сразу, оперативно, и я могу ответить с некоторым опозданием, но, к счастью, безлимитный интернет позволяет мне это сделать в ближайшее время :), однако я с уважением прошу вас лишний раз не преследовать меня за ответом по поводу предстоящего мероприятия через мои личные каналы социальных сетей. Пишите. Звоните. Пока я слушаю Zivert :(
:) Телефон-wagumkwurumk: 8 981 840-97-77 (WhatsApp, Viber, Telegram)
:) Почта-wagumkwurumk: zubaerov1997@mail.ru
:) ВК-wagumkwurumk: loddii
:) Инстаграм-wagumkwurumk: vladik_zubaerov
:) Адрес-wagumkwurumk: Санкт-Петербург, г. Ломоносов, ул. Победы, д. 12, кв. 51
Просто удивительно, но книга "не зашла". Дочитать я ее дочитала, точнее сказать - домучала. Даже не могу определить, что с этой книгой для меня не так. Может дело в том, что все эти Имена для меня лично - пустой звук и приходить на каждом имени натужно соображать - а кто это? А что он сделал? Не удавалось расслабиться и просто читать, вникая в сюжетную линию.
Книга была прочитана по совету TaKu в рамках #флешмоб2018
PS Что-то не везет мне в этом году с #флешмоб.
Жизнь непредсказуема. Никогда не знаешь, чем закончится случайная встреча, случайна ли она, и для чего нам даны в жизни те или иные люди. Так и в хорошей книге... 09.01.1951... Лондон, Хитроу... Нет... Туман... Поэтому посадка перенесена во Францию, Орли. В здании аэропорта было открыто всего одно справочное окно, и служащая явно не собиралась заниматься проблемами советской делегации. Высокая молодая женщина в форменном, цвета "жандарм", пиджаке компании "Эр Франс" и фетровом берете невозмутимо улыбалась слугам народа, пытавшимся объясниться с ней на ломаном французском, и делала вид, что не понимает ни слова. - Я представитель компании "Эр Франс", а не турагент. - Это внутренняя линия, только для служебного пользования. - Бюро жалоб и рекламаций на втором этаже, но они откроются только утром. Принципиальность, равнодушие, как же часто мы встречаем таких "сотрудниц". Лучезарная улыбка Леонида также ничего не изменила: - Я не получила никаких инструкций относительно вас. Мой рабочий день окончен. И прекратите улыбаться как идиот! - Она опустила решетку на окошке, повернула ключ в замке и скрылась в своём кабинете. Леонид остался на стоянке. Мимо проехал белый "Рено-203". Зачем указана модель машины????? Да и цвет? Машина притормозила, дала задний ход и остановилась рядом с Леонидом. Стекло опустилось, и он увидел лицо девушки из "Эр Франс". Почему на написано, как ее зовут? Может позже они познакомятся? Но то, где она работает, написано не раз. - Вынуждена вас разочаровать: я никогда никого не подвожу. Но у меня сегодня хорошее настроение, и я подскажу вам, как добраться. Вам повезло, погода хорошая. Она повергнула ключ зажигания и исчезла. Леонид попробовал голосовать, но никто не остановился, и он пошёл вперёд. Минут через 30 он увидел щит с надписью: Париж, 11 км" и вдруг заметил чуть дальше на обочине белую машину. "Рено-203" съехал на обочину, проколов переднее левое колесо (зачем это писать, какое именно колесо было проколото). Женщина отчаянно махала руками, но никто не реагировал на призывы о помощи. - Добрый вечер, не ожидала встретить вас так скоро... Она кивнула на валявшийся на асфальте домкрат: - Ничего не выходит. Не поможете? (Нет, у неё даже домкрат с собой). Как вы думаете чем закончится эта история, пишите в комментариях...
Ты неземные таланты
В мутное видишь стекло.
В роще гуляли курсанты,
Пели синицы светло.
Утро пришло, потом вечер.
Линзы философ промыл.
Ты не туда, человечек!
Выстрел курсанта убил.
(Сегодня окончено чтение книги)
Читал эту книжку и сидел в полиции. Ждал, когда опросят моего друга, у которого в кафе украли кошелёк. Кафе в центре Москвы, мы в центре кафе. Кошелёк вытащили из куртки, которую мой товарищ повесил на стул. Было известно когда украли - точное, до секунды время - и кто. Четыре камеры снимали по периметру эту сцену. Четыре свидетеля, включая меня. Полицейский участок через дорогу. Никого не нашли.
Во французской книге описывается, как начинается полицейское расследование из-за подозрения (!) в том, что человека на улице могли похитить или обидеть. Никаких доказательств этому не было, просто мнение. И вот уже закрутился сюжет, гротескная поисковая бригада - карлик, скряга и эстет - ищет возможного (!) преступника. Потом дважды или трижды его находит. Изящный французский детектив.
