Иво Брешан — об авторе

селе Нижняя Мрдуша» («Predstava “Hamleta” u selu Mrduša Donja», написана в 1968). Пьеса была переведена на многие европейские языки и игралась во многих европейских странах, в то время как в Югославии она шла к сцене шесть лет. Такова была судьба и некоторых других драм Б. В этом лучшем произведении драматурга сложились его творческие принципы и художественная манера. Он строит свой театр, основываясь на сочетании народного хорватского театра и тенденций современной мировой драматургии, особенно двух из них – «театра в театре» и гротесковой парафразы сюжетов, образов, реплик из классики мировой литературы. Почти все его пьесы, опираясь на исходный литературный текст («Тартюф» Мольера, «Ревизор» Н.В. Гоголя, «Юлий Цезарь» У. Шекспира и др.), который репродуцируется и включается в художественную систему, нацелены на изображение югославской современности – грубой, алчной, невежественной и примитивной. Таким образом, знакомая литературная ситуация и герои служат автору своеобразным кодом пьесы и поведения ее персонажей: книжная архетипичность образов преобразовывается в травестию, известные произведения «перелицовываются» и проецируются на современность, создавая общественно значимый театр. Поэтому такую бурную реакцию и обвинения в нелояльности к социалистической Югославии, упреки в «распущенной критической болтовне», в «мелкобуржуазной пародии на революцию» вызвала комедия «Постановка “Гамлета”…». Ее конфликт строится на пародийной идентификации мира шекспировского королевского двора с миром села Нижняя Мрдуша, расположенного в общине Блатуша (блато – болотная топь), где по инициативе актива сельскохозяйственной задруги состоялось представление «Гамлета». Полновластный хозяин артели отводит себе роль Клавдия, своей любовнице – роль Гертруды, председателю местного актива Народного фронта – Полония, а роль Гамлета заставляет исполнять сына человека, несправедливо обвиненного им в растрате общественных денег. По ходу действия раскрываются взаимоотношения между персонажами, убогость и невежество руководителей, ведущих народ «в светлое будущее», а также пассивность и социальное безволие членов общины. Спонтанно-эмоциональное сопротивление всевластию горе-руководителей, в частности и героя, против своей воли играющего Гамлета, ни к чему не могло привести. Существенным, если не главным, компонентом в создании фарсовой комедийности у Б. выступает контраст между региональным языком, насыщенным вульгаризмами, идиоматикой Далмации и политическим новоязом, – и стандартной разговорной речью. В обновлении и совершенствовании комедийно-гротескового жанра, получившего популярность у хорватских драматургов того времени (И. Бакмаз, Н. Фабрио, И. Кушан), Б. достиг наибольшего успеха. Во всех последующих произведениях, независимо от их жанровой разновидности – будь то бурлеск, моралите, гротесковая мистерия, трагикомедия или просто драма, усиливается трагический элемент, все драматичнее становится развязка, казалось бы, полных комизма сцен. Погибает профессор Фауснер, заведующий кафедрой марксизма на философском факультете Загребского университета, пытающийся найти защиту у Мефистофеля от политической демагогии своих, умело манипулирующих «строго демократическими процедурами» партийных и научных коллег («Нечестивый на философском факультете»/«Nečastivi na fi lozovskom fakultetu», 1975). Капитану югославской армии, по поручению своего командира разыгравшему роль Христа, уготована трагическая судьба современной жертвы подлости и обмана («Видение Иисуса Христа в казарме ВП2507»/«Viđenje Isusa Krista u kasarnji VP2507», написана в 1973, поставлена в Белграде в 1984, опубликована в 1989). Самой трагической из драм Б. является «Анера» (1983), в которой разыгрывается ситуация расиновской «Федры». Писатель, вернувшись ко временам «революционного энтузиазма», выявляет опустошающую силу партийной власти над людьми. Именно тогда, по его мысли, закладывались основы разрушения всех моральных устоев, воспитывалось непротивление доносам, изменам, отречениям от друзей и близких. Люди, завоевавшие свободу, остаются людьми только в своих воспоминаниях о боевом партизанском прошлом, в настоящем – они духовно мертвы. Острое, ироничное перо Б. касается многих сторон современной жизни: мошенничества, ставшего стилем существования («Смерть председателя домового комитета»/«Smrt predsednika kućnog savjeta», 1978), самоуправления как механизма власти над трудовым коллективом («Гидроцентраль в Сухом Доле»/«Hidrocentrala u Suhom Dolu», 1985), демагогии и лжи, используемых для манипулирования людьми («Археологические раскопки близ села Диль»/«Arheološka iskapanja u selu Dilj», 1980). В последней пьесе сомнению подвергаются любые попытки создания платониады и в былые времена и в современном мире – все они оканчиваются неудачей. В завершающих актах практически всех пьес Б. вытекающая из тотальной аморальности общества безысходность выливается в натуралистическую картину коллективного танца и безумного веселья, символизирующих власть варварства и невежества, а деградации идеологии сопутствует деградация языка, доходящая до неартикулированных звуков. Своему критическому чутью Б. не изменяет и в независимой Хорватии, высмеяв в пьесе «Нигилист из Большой Млаки» («Nihilist iz Velike Mlake», 1997) ситуацию первых независимых демократических выборов. На рубеже XX–XXI вв. он обращается к прозе, поднимая в ней проблему отношения индивида и репрессивного общества на протяжении существования Югославии с 1918 (роман «Исповедь нетипичного человека»/«Ispovijest nekarakternog čovjeka», 1997). В своей прозе Б. также прибегает к свободным формам пикарески, к сатире и комедийным средствам (роман «Птицы небесные»/«Ptice nebeske», 1990).

(Г.Я. Ильина)