Эдмунд Бланден — о поэте

1919 оставил университет, сблизился с кругом Дж. М. Марри и стал сотрудником "Атенеума" (1920-1921), а затем "Нейшн" (1921-1924). В эти годы началась литературная карьера Бландена. В 1920 он объединил ранние сборники, выпущенные за его счёт ("Стихотворения 1913 и 1914" - "Poems, 1913 and 1914", 1914; "Амбар" - "The Barn", 1916; "Предвестники" - "The Harbingers", 1916; "Пасторали: Книга стихов" - "Pastorals: А Book of Verses", 1916) в один большой сборник "Возчик и другие стихотворения" ("The Waggoner and Other Poems"). Этот и следующий сборник ("Пастух и другие стихотворения о мире и войне" - "The Shepherd and Other Poems of Peace and War", 1922) принесли Бландену известность (Дж. К. Сквайр: "впечатляющие сборники"; Э. Госс: "он поднимется ещё выше") и были включены в 5-й вып. "Георгианской поэзии" (1922).

С 20-х гг. Бланден много и с успехом преподавал: в 1924-1927 он профессор кафедры английского языка и литературы в Императорском токийском университете, в 1930-1939 - преподаватель Оксфорда, в 1948-1950 - представитель Британской комиссии по культурным связям в Японии, в 1953-1965 - профессор Гонконгского университета, в 1966-1968 - профессор поэзии в Оксфорде. В 1950 был избран почётным членом Японской академии наук.

Кроме того, Бланден - филолог, автор множества биографических трудов и монографий по истории литературы; основные из них -"Природа в английской литературе" ("Nature in English Literature", 1929), "Томас Харди" ("Thomas Hardy", 1942), "Шелли: история жизни" ("Shelley: A Life Story", 1947), "Эссеисты романтического периода" ("Essayists of the Romantic Period", 1952). Б.-филолога отличает особое внимание к творчеству английских поэтов второго ряда, стремление к воскрешению забытых или вышедших из моды имён; он издаёт У. Коллинза, К. Смарта, Дж. Клэра, изучает творчество Г. Воэна, Э. Юнга, Т. Чаттертона, братьев Дж. и Т. Уортонов, Дж. Дарли, пишет биографию Дж. Тейлора, издателя Дж. Китса ("Keats's Publisher: A Memoir of John Taylor", 1936).

Для Бландена-поэта самым органичным был выбор пасторальной, медитативно-описательной традиции. Основательные познания в греческой и латинской литературе, пристальное изучение описательно-дидактической поэзии 18 в. и романтической пейзажной лирики определили его магистральную тему - "Природа и жизнь на лоне природы", излюбленный жанр - медитативно-описательная поэзия, языковой диапазон - от диалектизмов до высокой романтической лексики (Р. Бриджес ещё в 1921 сделал доклад о диалектной лексике в поэзии Бландена). В 20-х гг. Бланден запомнился читателям как сосредоточенный наблюдатель мельчайших деталей сельской природы и быта (Р. Черч: «Бланден радуется "маленьким обстоятельствам" мира»; "эта радость переполняет его сердце и пронизывает каждую его фразу").

Критики отмечали особенность его описаний природных явлений и обыденных вещей, вызывающих смешанные ощущения узнавания и остранения (3. Сассун: "Он написал о кентском амбаре так, как я всегда чувствовал, но только не мог это выразить в стихах"). Эта направленность проявляется во всех поэтических сборниках Бландена, основные из которых - "Английские стихотворения" ("English Poems", 1925), "Уход" ("Retreat", 1928), "Близко и далеко" ("Near and Far", 1929), "Дом на полпути" ("Halfway House", 1932), "Выбор или случай" ("Choice or Chance", 1934), "Элегия и другие стихотворения" ("An Elegy and Other Poems", 1937), "Снаряды у реки" ("Shells by a Stream", 1944), "После бомбардировки"» ("After the Bombing", 1949), "Одиннадцать стихотворений" ("Eleven Poems", 1965).

Для становления поэтической манеры Бландена. решающими стали три года, проведённые на передовой в Первую Мировую войну. Среди военных поэтов он играл особую роль -"невинного пастушка в солдатском кителе". В военных стихах Бландена, как всегда, верен теме природы. Он изображает природную гармонию в контрасте с ужасами войны ("Окопы в лунном свете, в убаюкивающем лунном свете / Имеют своё очарование"), ищет спасения от безумия войны в мире природы ("Несмотря на все это [войну], я пою вас всюду, / Моя старая любовь - водные потоки, мелкие или глубокие"), даёт инверсию пасторали, описывая природу, поруганную войной ("Обугленные, деревья-виселицы пронзают, как кости или шипы, / Ядовитый дым... / Для них эти серебряные росы уже милы не будут").

Стихи Бландена о войне не были выражением антивоенного протеста; не случайно большинство из них (32 стихотворения) было опубликовано через 10 лет после окончания войны - в книге воспоминаний с характерным названием "Полутона войны" ("Undertones of War", 1928).

Пафос этих стихов скорее стоический, в духе Т. Харди и А. Э. Хаусмена; по Бландену, страшный опыт войны был неизбежен ("Просто мы были рождены для этого, и ничего больше"), все силы (в том числе и поэтические) должны быть направлены на то, чтобы выжить, сохранить рассудок, вернуться на лоно природы. Своё призвание Бланден видит в том, чтобы сохранить память о погибших солдатах, прежде всего о павших поэтах (Бланден издаёт У. Оуэна и А. Гурни, пишет брошюру "Военные поэты 1914-1918 гг." - "War Poets 1914-1918", 1958). Во время Второй Мировой войны Бланден не только занимался подготовкой офицерского состава (как специалист-картограф), но и оказывал моральную поддержку молодым военным поэтам, прежде всего своему оксфордскому ученику К. Дугласу (после смерти последнего Бланден издал его стихи).

Военный опыт во многом определил настроение его медитативно-описательных стихотворений 20-30-х гг. Для лучших из них характерна не столько установка на спокойное созерцание, любование природой, сколько стремление к выявлению трагических контрастов в мире природы, в отношениях природы и человека. В стихотворении "Щука" драматизм борьбы за существование (хищная рыба "подрагивает в ожидании резни", "ускоряются крадущиеся плавники, и в ярости она разит") усиливается неожиданной сменой точки зрения: "И мельник, открывший люк, стоит поражённый над водоворотом". Ещё неожиданнее последние строки стихотворения "Полночные конькобежцы": лишь "тонкая и бледная" полоска льда отделяет "беспечных сынов и дочерей Земли" от тёмной и жадной воды - бездна ждёт их и "ненавидит через стекло". После войны взгляд Бланден на природу становится более умиротворенным - возможно, под влиянием восточной философии, с которой Б. познакомился, живя в Японии и Гонконге.

С 20-х гг. репутация Бландена оставалась стабильно высокой: его ценили как поэта природы, хранителя и продолжателя древней пасторальной традиции. При этом критики постоянно указывали на однотонность и ограниченность его стихов. Так, Ф. Р. Ливис отмечал в стихе Бландена особое качество "домотканой пряжи", но вместе с тем упрекал за отказ от поэтического риска и эксперимента, за то, что он "покоится в своём пасторальном мире".
(с) M. Свердлов