Рецензии на книги — Торнтон Уайлдер

По воле рока несколько жителей Лимы одномоментно оказываются на мосту имени средневекового французского короля, канонизированного католической церковью. Их жизни, как слегка растерявшиеся частицы, перемещались по определённой траектории, то отклоняясь в сторону, то набирая ускорение, пока в роковой день они не оказались сведены в единой точке. Объединяет ли что-нибудь этих героев разных возрастов и социального статуса? Среди путников мы встречаем пожилую знатную даму и прислуживающую ей юную девочку, потрёпанного жизнью мужчину и мальчика, который только собирается начать своё учение. Также в эту компанию попал молодой человек, недавно переживший горькую потерю. При всех различиях у героев есть общий знаменатель. Каждый из них готовился отпустить старых демонов и начать новую главу. До…

Знаете, графиня, когда я был маленьким, я первый раз влюбился. Мне было семь лет, не больше... Я влюбился в юную фрейлину. Но она мною пренебрегла. Тогда в слезах я прибежал к отцу и закричал: «Папа! Я люблю девочку, она меня не любит. Что мне делать?» И знаете, что мне ответил король Англии? «Что делать, сын? Страдать!»

Это не Торнтон Уайлдер. Это Григорий Горин, конечно, и моя первая подростковая любовь - его пьеса Кин 4.

Но дело в том, что как раз вот эта цитата очень четко описывает все, что мне хотелось бы рассказать об этой книге.

Она о людях, которые хотели любить, но делали это не умело, которые любили, но взаимности не получали, не замечали или же ее было недостаточно много. Она о людях, которые могли бы стать для кого-нибудь целым миром - если бы на них обратили чуть больше…

Иосиф Сталин - Торнтону Уайлдеру 15 марта 1948 года

Дарагой Торнтон! Вы все харащо написали про природу власти и ее взаимоотношэние с чэловэком, этай самай властью абличенным, равна как и с другыми, окружающыми его людьми. Устамы Цыцерона вы вэрно падмэчаетэ, что Цэзар был учитэлем и учитэлем плохим, паскольку любил, чтобы у нэго учились, и сам нэ замэчал этой сваей пагубной страсти. Это все харашо, но я бы хотэл отчасти аспорит мнэние Цыцерона, отчасти его даполнить. Цэзар был плохим учитэлем нэ патому, что любил учитэльствовать, а патому, что нэ умеэл быть с учениками дастаточно строгим. Нэрадивые ученики должны быть оставлэны на втарой год, а лучшэ и на всэ двадцать бэз права переписки. Нэ важно, усваивают они что-нибудь, или нэт, главное, чтобы баялись. Цэзар слишком нэбрежно…

— Барсуки не плачут, Майра, — они дерутся. Они умные, они храбрые, и они защищают то, что у них есть. А еще у них есть одно свойство, которого я не вижу в вас.

Она смотрела на меня в смятении. — Какое? — Они — как выдры. У них есть чувство юмора. Они склонны к веселью и озорству.

Когда я был еще не женат, я был типичным Теофилом Нортом!..

Какая же замечательная книга!!! Бывают же такие книги, которые сразу, буквально с первых страниц, становятся очень близкими тебе по духу. Это получилась для меня очень личная книга. Почему? Потому что главный герой, вспоминающий свою головокружительную молодость, восстанавливая свои старые записи, очень похож на меня. А у меня же было в юности прозвище "Дом Советов"... Получил я его не только потому, что я был самым высоким молодым человеком в школе…

Ох, какая книга! Мне не хватит слов, чтобы описать, насколько она хороша. Глубокая. Увлекательная. Необычная. Трогательная. Мрачная… Вечная. Вот, этого слова достаточно: «Вечная». Она обо всем (если это возможно): о неизменности человеческой жизни, об осмысленности смыслов, о том, что время не останавливается. Что, в каком-то смысле, мы все современники великих личностей, великих испытаний, великих империй и великих разрушений этих империй. Мы все современники Римской империи, эпохи Возрождения, Викторианской эпохи, Октябрьской революции и Второй мировой. Все великие истории живы (реальны) и поныне – потому что живы мы.

«История, которую мы читаем, как правило, лишь цепь предположений, прикидывающихся фактами».

Никто, по сути, не знает, как было на самом деле. Даже очевидец событий не…

В общем и целом, книга понравилась. Стиль у уайлдера вполне на уровне, наполнение тоже имеется с довольно-таки глубоким смыслом. Причем, тут написано вроде бы о довольно-таки затасканных вещах, о которых уже сказано-пересказано и еще будет столько же рассказано, но он сумел вложить в них свою искру. Короче, случилась у нас симпатия.

Неспешное, подробное повествование о далекой и диковатой стране перу, где в один прекрасный летний день 1715-ого года рухнул мост, и в результате погибли пять человек. Зачем уайлдер ввел в сюжет монаха, бегавшего заради какой-то там идеи и собиравшего сведения об их жизнях, если честно, не очень понятно. Потому как падре быстро отодвинули в сторону со словами: "И все равно он толком так ничего и не узнал, хоть и наваял целый талмуд, но я, как автор книги,…

Тот случай, когда сложно оценить прочитанное по достоинству. Потому что каждый увидит что-то свое в зависимости от различных факторов. Для меня эта притча о смерти, обществе и судьбах людей в очень далёком Перу 18 века. Рухнувший мост является образом для осознания масштаба проблем. Сегодня ты есть, завтра по стечению обстоятельств тебя нет. Неустойчивость есть во всем, тот кто точно знает, что будут завтра ошибается. Группа людей покинули этот мир, но жизнь продолжается, а оставшимся остаётся научиться жить без родных людей. Почему именно они? Этот вопрос без ответа, мост был стар. Люди сами творцы своих бед. Жители могли заменить мост, построить новый, но они чтили его как святыню и считали, что он вечен. Это мост образ общества, все прогнило, а люди верят что все хорошо или попросту…

Насколько же эта книга прекрасна. Осмелюсь сказать, что она почти так же хороша как и Анна Каренина, разница лишь в проработке деталей: Толстой попытался объять вселенную в одном человеке, а Уайлдер в "Дне восьмом" объял многих людей в одной вселенной.

Уайлдер не прыгал выше головы и не пытался выхватить хоть какой-то кусок из полотна истории, он, скорее, следил за ее нитями, причем достаточно беспорядочно, когда ему надоедала одна нить, он перескакивал на другую.

Так же как и Толстой, Уайлдер погружает читателя в души главных героев и заставляет нутром прочувствовать окружающий и внутренний мир, их мысли и чувства. Но выплакать все глаза в подушку и осознать всю безысходность/перспективность #нужноеподчеркнуть сложившегося положения мира помогают гениальные рассуждения о том, что…

Цезарь готовится сбросить богов, скоро Клеопатра закрутит с Марком Антонием, на сцене уже появился Октавиан. И мартовские иды уже не за горами. Аве, император!

Цезарь в этой книге эдакий добрый царь, который не просто думает, а знает, что он отец народа. Один из других персонажей по этому поводу очень кстати пишет, что Цезарю хочется быть учителем, хотя сам он в этом никогда не признается. И это очень верное замечание.

Итак, эпистолярный роман в четырех книгах, накладывающихся друг на друга хронологически, и сочетающих несчетное количество сюжетных линий - больших и маленьких, интересных и не очень.

Я даже не могу сказать, что это стреляет. Это, не знаю, решетит сознание со скоростью самого скорострельного оружия, существующего в мире (и я даже понятия не имею, что это за оружие).

Это тысячи…

Тот случай, когда читаешь книгу, а в голове одна мысль: "надо подууумать..." Дочитал, вроде все понял, но шестерёнки работают, крутятся, вертятся, а суть ты никак не можешь сформулировать. Надо подууумать..." И сидишь думаешь...

Небольшой роман, но читала я его достаточно долго. Написан он не очень легко, но и не сказать, что сложно читается. Просто из-за мыслей, которые пытается выдавить мозг, внимание от содержания книги ускользает, приходится перечитывать абзацы и даже страницы. Почему это происходит? Дело в том, что предметом книги является философский вопрос, на который так и хочется найти ответ самому - естественно, что вы его не найдете, так как это всего лишь философский вопрос, но искать ответ вам никто не запретит, а наоборот, автор к этому побуждает.

20 июля 1714 года в Перу…

"Жизнь - смех слабоумного в пустоте."

Порой встречаешь книги, которые от первого до последнего слова твои, и тогда испытываешь настоящую радость от прочтения. Такой книгой оказался для меня роман Торнтона Уайлдера "День Восьмой". Восторг с первого слова, настоящее художественное удовольствие.

Роман сложный, серьезный, глубокий и вместе с тем очень внятный, не затянутый дымкой. Повествование начнется с 1902 года, Соединенные Штаты Америки, штат Иллинойс. Приговоренный к смертной казни за убийство друга отец семейства отправляется по этапу к месту казни, а потом каким-то чудесным неведомым образом сбежит.

Вокруг всего этого и закрутится роман. Нам автор приоткроет дверь и назад в прошлое (мои любимые флэшбеки), и покажет нам разбросанное по стране семейство, мы увидим и поколение детей.…

История с этой книгой получилась почти мистическая. Я прочитала книгу Уайлера аж полтора года назад в рамках флэшмоба, и не только забыла написать рецензию, но даже книгу в список не добавила. Причём явственно помню: добавляла. Но книги в списке нет. Вот и не верь после этого, что содержание книги влияет на её судьбу. Повесть, кстати, произвела сильное впечатление, хотя и читала я её гораздо дольше, чем предполагает скромный объём. Сюжет предельно прост: мост, долгое время считавшийся супернадёжным, обваливается. Несколько путников гибнет. Такой «Титаник» районного масштаба. Дальше начинаются столь любимые Уайлдером вопросы: случайно это или закономерно, почему эти люди оказались в это время в этом месте и без лёгкого налёта мистики не обходится. Но мистики не сюжетной, а именно что…

Предпринятая автором попытка через личные письма и записки главных героев, а также документов Римской империи рассказать о последнем годе жизни и правления Юлия Цезаря, как минимум, интересна и занятна. При этом сам Юлий Цезарь здесь не главный герой, а один из них, которые своими речами, посулами, интригами и страстями помогают как оттенить и многограннее представить фигуру Цезаря, так и полнее передать атмосферу, царившую как при дворе, так и во дворах и подворотнях Рима.

Клеопатра, Катулл, Цицерон, Брут, Клавдия - каждый из этих голосов здесь стараниями автора звучащий отлично от других, добавляет свою ноту в общий хор и помогают насколько возможно лучше понять личность Цезаря, его окружение и сложившуюся ситуацию в тот момент.

Чьи-то письма изобилуют бытовыми подробностями и мелкими…

Попытка классификации людей - это круто, конечно. Но если и сегодня пытаются это делать, то что уж говорить о временах, описанных в книге. Во всяком случае, труд был проделан очень большой, что уже достойно уважения. А уж как церковь отблагодарила труженика, тем более можно проникнуться. Рухнул мост, а вместе с мостом еще пять человек. По чьей-то воле, как лучшие или как люди, решившие начать свою жизнь сначала, или просто случайно сошлись они на злополучном мосту в это время, это уж кто как думает. Я за случайность. Брат Юнипер принял решение проникнуть в тайны жизни этих пятерых, еще летевших в бездну, и разгадать причину их гибели. Он стал собирать свидетельства людей, так или иначе знакомых с погибшими. И, странное дело, обнаружил, что меньше всего сведений можно получить от тех, кто…

Странное это было семейство.

Странная это была книга. Авторская мысль идет причудливым, затейным путем от зала библиотеки к зарождению жизни на земле, индейским племенам и далее к встрече нового 1899 года. Мысль петляет как заяц в лесу, исхитритесь её поймать и она сразу присмиреет. Лишь изредка позволяя себе скачки во времени, несколько опережая основные события.

Странная это была история. Летом 1902 года Джон Баррингтон Эшли предстал перед судом по обвинению в убийстве Брекенриджа Лансинга. Джон свою вину отрицал и на протяжение всех заседаний сохранял не свойственное людям в его положении спокойствие. Суд приговорил Эшли к смерти. На пути к месту казни группа неизвестных помогла Эшли совершить побег. Власти штата Иллинойс были бы крайне удивлены, узнай они, что и самому Эшли эта группа…

Природа не ведает сна. Жизнь никогда не останавливается. Сотворение мира не закончено. Библия учит нас, что в День Шестой бог сотворил человека и потом дал себе отдых, но каждый из шести дней длился миллионы лет. День же отдыха был, верно, очень коротким. Человек — не завершение, а начало. Мы живем в начале второй недели творения. Мы — дети Дня Восьмого.

Ох, братцы, что-то после подобных заявочек как-то не по себе становится. Ничего не напоминает, а? Чернышевщиной не отдаёт по-вашему? Очень уж явственен намёк из фразы, расшифровывающей название романа, на идейную философию романа «Что делать». Слава Богу, новые люди у Уайлдера – это вам не Рахметовы с их презрением к водке и женщинам и любовью к бурлакам.

В общем, такие примерно мысли стали обуревать в моей лысеющей голове и, слава…

Недоверие — вот, пожалуй, основное чувство, которое остаётся у такого как я читателя по прочтении романа. Недоверие, причём по нескольким осям и векторам.

Основное недоверие возникает, безусловно, по отношению к главному герою романа, к мистеру Теофилу Норту. Лично я поостерёгся бы тесных и тем более дружеских связей и отношений с этим человеком. И вряд ли доверил бы ему свои личные тайны и проблемы, в особенности проблемы. Потому что, если с хранением тайн у мистера Теофила кажется всё в порядке, то вот с чужими проблемами у него явный бзик — когда его просят повесить картину на стену гостиной, он начинает учить хозяйку дома эстетике, основам архитектуры и домоводства. Его просят прочитать пару-тройку книжек, а он попутно с чтением книг разрушает сложившееся в попавшей ему под…

Религиозные спойлеры. Вопрос вопросов: почему одни люди гибнут во цвете лет, а другие влачат своё жалкое существование дальше? Случайна ли смерть или это предопределено свыше? Монах, для которого этот вопрос в принципе не существенен, потому как он верует в промысел Божий, собирает и расследует данные о свалившемся мосте в Перу. Пятеро путников было на нём: бешеная мать, гуру эпистолярного жанра; девочка, жаждавшая любви и сдавленная грузом ответственности; юноша, потерявший свою половину, обезумевший от одиночества; старик, безупречный наблюдатель; и больной несчастный мальчик. Одна из этих пятерых смирилась и хочет жить, второй так отчаялся, что его вынули из петли, а третьего любовь заставила взять ответственность за кого-то. И что в итоге? Ответа нет. Монаха в конце-концов сжигают. И…

Притча о любви и смерти.

О любви матери к дочери, о любви между братьями, о любви воспитателя и воспитанника, просто о любви между людьми. Любовь просто есть, а не "потому что", "благодаря чему-то".

И смерти. А бывает ли смерть заслуженной? Почему на посту погибли именно "они", эти пятеро?

"...случайно или осмысленно мы живём и умираем, и по этой причине решишь рассмотреть жизни всех пяти путешественников, дабы выяснить, почему это произошло именно с ними, а не с кем-нибудь ещё..."

Монах пытается найти ответ, случайны ли смерти или Божий промысел. И начинает "расследование". Собирает информацию о погибших. Составляет таблицу с баллами

"Каждая душа оценивалась по десятибалльной шкале в отношении своей доброты, своего религиозного рвения и своего значения для семейной ячейки. Вот отрывок…

Очень много противоречивых эмоций вызвал у меня этот роман. Главный герой, уставший от институтского общества, несколько циничный молодой человек, переезжает и временно обосновывается в небольшом провинциальном городок Америки. Там он занимается тем, что дает частные уроки (языки, теннис) и устраивается в некоторые дома чтецом. Но помимо своего профессионального призвания (литературного и преподавательского) Теофил Норт не прочь ввязаться и в авантюры. Вот и приходится ему то возвращаться в лоно семьи сбежавшую дочь знатного семейства; то расследовать дело о доме с привидениями; то вызволять из лап мошенников бестолкового мечтателя; то отучать от скромности одного из своих учеников... В общем, в городке не заскучаешь, вечно найдется какое-нибудь происшествие. Посреди всего этого Норт не…