Врач отворачивается к другому, и отец, посидев совершенно одиноко на скамейке, медленно заворачивает полумертвое дитя, ещё медленнее встаёт, ещё медленнее уходит. Ах, черт! эти ужасные паузы, это стояние на месте, эта повернутая уже и всё ещё ждущая, спрашивающая спина.