Лучшие книги Сергея Давыдовича Хайтуна

Как показывается в первой части книги, из-за рассеяния практически всей потребляемой нами энергии человечеству в обозримом будущем угрожает "тепловая смерть" на Земле, предотвратить которую могла бы энергетика, основанная на круговороте тепла. Из-за малости температурных градиентов рассеянного тепла такая энергетика может стать реальной только при использовании для сбора тепла энергетических установок, КПД которых не был бы ограничен сверху КПД Карно, т.е. вечных двигателей 2-го рода. Обоснованию несостоятельности запрета на них "от имени" второго начала термодинамики и посвящена вторая часть книги. Этот запрет, полагает автор, явился…

Рассмотрение социальной эволюции на фоне неорганической и органической в рамках универсального эволюционизма приводит к выводам, парадоксальным с точки зрения традиционных представлений. 1. Эволюция происходит через каскад точек ветвления

Рассмотрение социальной эволюции на фоне неорганической и органической в рамках универсального эволюционизма приводит к выводам, парадоксальным с точки зрения традиционных представлений. 1. Эволюция происходит через каскад точек ветвления (фрактально) в сторону интенсификации метаболизмов и круговоротов. 2. Человек не главная цель и итог эволюции, но ее промежуточный финиш на одной из ветвей мутовки "разумных систем". 3. "Смысл жизни" человека и социума состоит в следовании вектору эволюции ("эволюция - мера вещей"). 4. В ХХ веке человечество вышло на кейнсианскую ветвь мутовки социально ориентированных политэкономических систем, разрешившую "неразрешимое" противоречие между хозяином и работником: увеличивая потребительский спрос, большая зарплата работников (в процентах от стоимости продукции) интенсифицирует экономику, повышая прибыли работодателей. 5. Кейнсианская ветвь могла состояться и победить во все увеличивающемся пуле стран "золотого миллиарда" только в конкуренции с двумя другими ветвями мутовки - коммунистической/номенклатурной и фашистской/нацистской. 6. Историческая миссия России видится в отработке тупиковой номенклатурной ветви - коммунистической, затем - посткоммунистической. 7. Создавая стрессовое давление, катастрофы могут способствовать эволюции социума. Для того чтобы эволюционировать быстрее, социальный мир использует для генерирования такого давления два "домашних средства" - войну и рынок, обеспечивающий постоянное направленное давление на членов социума (эффект "перманентной катастрофы"). Будучи эффективнее войны, рынок понемногу ее вытесняет. 8. В эволюционный прорыв могут входить социумы, задержавшиеся на "детской" стадии развития (социальная неотения). Таков генезис Ветхого Завета, Древней Греции и Возрождения, и, по-видимому, этот механизм еще не раз сработает в будущем. 9. Популярный сценарий энергетического будущего, связанный с торможением роста энергопотребления, направлен против вектора эволюции и потому грозит человечеству гибелью. Более перспективен переход к энергетике, построенной на круговороте тепла и потому находящейся на острие вектора эволюции. Книга написана в развитие монографии "Феномен человека на фоне универсальной эволюции" (URSS, 2005, 2009), однако может читаться независимо. Она может быть интересна широкому кругу читателей, интересующихся социальной и эволюционной проблематикой.

Книга развивает идеи монографии «Инвективы против закона возрастания энтропии, усиленные гипотезой о фрактальности Вселенной» (М.: URSS, 2018), в которой автор приходит к выводу, что здесь мы имеем случай утверждения, приобретшего статус главного закона природы без серьезной эмпирической базы. По сути дела, без эмпирической базы вообще. Можно сказать, что закон возрастания энтропии — это плод воображения ученых, а можно сказать, что это коллективный неумышленный фейк. Отсюда возникает историко-научная задача, которая и решается в настоящей монографии: нужно объяснить, как оказался возможным этот гигантский фейк с активным участием целой когорты замечательных (гениальных!) ученых при одобрении практически всего научного сообщества.

Автор выделяет в истории закона возрастания энтропии три стадии — (1) рождение фейка, (2) придание ему статуса непререкаемой истины и (3) ее оправдание «любой ценой». Для их анализа привлекаются представления об особенностях научного мышления, среди которых: вынужденная природой научного знания и невынужденная (объясняемая борьбой за приоритет) склонность ученых к нестопроцентно надежным обобщениям (универсальным высказываниям); склонность ученых к кодированию на уровне подсознания научного (и околонаучного) сообщества с использованием техники сродни применяемой в рекламе; во многом обусловленное неприятием принципа фаллибилизма отношение ученых к великим предшественникам как к носителям непререкаемых истин; когда терпит фиаско теоретическое обоснование доставшегося в наследство от великих предшественников обобщения, ученые склонны не подвергать это обобщение жесткой верификации с возможным отказом от него, но подкладывать под него все новые обоснования.

Чтение основной части книги не требует специальных знаний, достаточно самой общей физико-математической подготовки; все мало-мальски сложные выкладки вынесены в приложения.

Характерное для универсального эволюционизма сквозное рассмотрение эволюции всего сущего – от Большого взрыва до био- и ноосферы на Земле – дает феномену человека новое освещение, позволяя видеть «смысл жизни» индивида и социума в следовании вектору эволюции. Полемизируя с монографией «Феномен человека» П. Тейяра де Шардена, автор приходит к заключению, что человек – это не главная цель и итог эволюции, но лишь ее промежуточный финиш на одной из ветвей биологической мутовки разумных существ. Разным читателям будут интересны разные пункты авторской версии универсального эволюционизма. 1. Доказывается ошибочность трактовки энтропии реальных систем как меры беспорядка, что снимает противоречие между эволюцией в сторону усложнения и ростом энтропии. 2. Показывается, что эволюция направлена также в сторону интенсификации метаболизмов и круговоротов вещества и энергии. 3. Рассматривается тепловое загрязнение среды, которое способно вызвать гибель развитых форм жизни уже через 300 лет, когда удваивающееся каждые 27,5 лет потребление энергии сравняется с достигающей Земли солнечной энергией, катаклизмы же могут начаться через 50-150 лет. Решение проблемы автор видит в переходе к энергетике, которая будет построена на круговороте тепла и которая заставит нас регулировать климат «руками». Альтернативный сценарий предусматривает торможение роста потребления энергии и потребления вообще. Оба сценария означают радикальную перестройку образа жизни человечества в ближайшие 100 лет, однако первый направлен по вектору эволюции, а второй – против и потому грозит гибелью. Когда дело касается столь важных вещей, считает автор, человечество не может полагаться на какую-то одну точку зрения, поэтому разрабатывать следует оба сценария. 4. Утверждается, что человечество движется в сторону «кейнсианизации» экономики, т. е. повышения средствами государственного регулирования рынка зарплаты работников до 40-70% от стоимости продукции, что, повышая потребительский спрос, интенсифицирует экономику. Во второй половине ХХ в. к этому пришли страны «золотого миллиарда», на очереди – остальные страны и регионы. 5. Выдвигается гипотеза, согласно которой Вселенная фрактальна, имея равную нулю «бесконечную» плотность. Отсюда следует, что она не может вся ни расширяться, ни сжиматься и что расширяется поэтому только наша Метагалактика. Если это и на самом деле так, то крупномасштабная однородность последней свидетельствует о том, что наша Метагалактика замкнута, т. е. мы живем внутри гигантской разреженной черной дыры. Для проверки гипотезы предложен наблюдательный эксперимент.

Сомнения автора в справедливости закона возрастания энтропии обусловлены тремя соображениями. 1. Верификация этого закона по результатам слежения за уровнем сложности реальных систем невозможна, так как трактовка энтропии как меры беспорядка для таких систем ошибочна: она справедлива только при выключенных (идеальный газ) или фиксированных взаимодействиях, тогда как в реальных системах взаимодействия изменяются во времени. 2. Ничего не дает и слежение за тепловыми изменениями в реальных системах, потому что закон возрастания энтропии может говорить только о возрастании полной энтропии, при том что закон возрастания тепловой энтропии (энтропии Клаузиуса) несостоятелен; в работах Планка, Ферми и др. приводятся случаи превращения тепла в нетепловые формы энергии без тепловой компенсации, т. е. с уменьшением тепловой энтропии. 3. Вычисление полной энтропии реальных систем из-за их неимоверной сложности невозможно.

Эти три пункта в совокупности означают, что у закона возрастания энтропии отсутствует эмпирическая база, вследствие чего утверждать, что он является или не является всеобщим законом природы, невозможно.

Некоторую определенность вносит гипотеза о фрактальности Вселенной, которая после открытия в последние годы космических макроструктур с размерами около 4, 5 и даже 10 млрд св. лет, сравнимыми с радиусом горизонта видимости наблюдаемого мира (около 13,8 млрд св. лет), представляется более правдоподобной, чем общепринятая до сих пор гипотеза о (макро)однородности Вселенной. Глобальная плотность Вселенной, если она фрактальна, равна нулю, потому такая Вселенная глобально стационарна и глобально же не эволюционирует, так что ее глобальная энтропия постоянна. Это означает, что в одних процессах и частях фрактальной Вселенной энтропия растет, а в других — уменьшается. Таким образом, если Вселенная фрактальна, то закон возрастания энтропии совершенно определенно не является всеобщим законом природы.

Книга рассчитана на читателей, имеющих физико-математическую подготовку.

Книга посвящена исследованию парадокса Гиббса, связанного со скачкообразным возрастанием энтропии газов при их смешении. Историко-научный и физический анализ, проведенный в книге, вносит определенную стройность в понимание как самого парадокса Гиббса, так и различных точек зрения на его решение.
0

Наука переживает революцию, связанную с заменой в ее фундаменте "непрерывной" парадигмы на фрактальную (дискретную). Задача монографии — устранить из реконструируемого фундамента некоторые лакуны и несообразности. 1. В области стохастического движения фазовая траектория изменяет свою топологическую природу, переставая быть пинией. Этого не учитывали эргодическая теория и теория динамического хаоса (до стадии вычислительного эксперимента), чьи результаты пересматриваются в книге под этим углом зрения. 2. Фракталы рождаются в необратимых системах и не рождаются в обратимых. В доказательствах существования необратимого динамического хаоса в обратимых системах — Хопфа, Крылова, Синая — обнаруживается одна и та же ошибка — отбрасывается ветвь решения симметричного по времени уравнения, отвечающая обращенному движению. 3. Фракталы могут возникать в изолированных системах, поскольку энтропия реальных систем не является мерой беспорядка. 4. Следуя Мандельброту, «отцу» фракталов, принято считать, что фрактальная размерность больше топологической, тогда как она меньше ее. Отсюда следует, что фракталы, расположенные в нашем трехмерном пространстве, должны иметь нулевую плотность, чего не наблюдается, поэтому реальные системы только фракталоподобны, имея фрактальную структуру в конечном диапазоне масштабов. Это выводит на принцип дополнительности непрерывного (кинетического) и фрактального описаний, исключающих друг друга в области необратимых процессов. 5. Единственное исключение — Вселенная, которая, из-за ее бесконечности, может оказаться "настоящим" фракталом с нулевой плотностью, что означало бы пересмотр космологической картины мира. 6. Мир фрактален, потому что это обеспечивает максимальную скорость его эволюции, происходящей с уменьшением фрактальной размерности Вселенной.

Фракталы проникают сегодня в самые разные научные дисциплины, поэтому книга может быть полезной широкому кругу читателей, имеющих достаточное физико-математическое образование.

Книга написана в обоснование внешне простого тезиса, согласно которому реформы в современной России обречены на провал, пока и если они не начнутся с отмены привилегий, превращающих чиновников в работающую против страны социальную систему — номенклатуру.
Книга не требует от читателя специального образования, в ней нет формул, а специальные термины разъясняются по мере их появления в тексте.

Книга посвящена исследованию парадокса Гиббса, связанного со скачкообразным возрастанием энтропии газов при их смешении. Хотя этот парадокс был сформулирован уже более 100 лет назад, он до сих пор не получил общепринятого решения. Историко-научный и физический анализ, проведенный в книге, вносит определенную стройность в понимание как самого парадокса Гиббса, так и различных точек зрения на его решение.
Книга предназначена для читателей, интересующихся историей науки и общими проблемами физики.

Теория познания переживает кризис, вызванный победой в XX в. среди философов науки принципа фаллибилизма, согласно которому никакая научная теория не может быть обоснована стопроцентно надежно, так что любая из них завтра может оказаться ошибочной. Философы науки не знают, что с этим принципом делать. Об этом кризисе шла речь в первой части монографии с подзаголовком "Кризис теории познания". Кризис, переживаемый мировой наукой, зеркален по отношению к первому, представляя собой следствие неприятия основной массой ученых принципа фаллибилизма.
В представляемой читателю второй части монографии автор вносит свою лепту в разрешение кризиса теории познания, опираясь на свою версию универсального эволюционизма, а также на представления о метрических моделях (термин автора), связывающих в теории измерения индикаторы и латенты, и социальных "разумных" системах (СРС) в варианте социальных "разумных" систем науки (СРСН).
"Ремонт" на этой основе теории познания позволяет осмыслить кризис науки. В отличие от общественно-политической жизни постиндустриальных стран, в науке сегодня нет свободы слова и печати, а "стрельба по площадям", ведущаяся научным сообществом в ходе борьбы с "псевдонаукой" за "чистоту" научного знания, приводит к чрезмерно жесткому подавлению научного инакомыслия как такового. В этом плане наука стала одним их наиболее архаичных институтов человечества.
Чтобы преодолеть кризис науки, полагает автор, научному сообществу придется перейти от установки "ученый, думающий иначе, чем я, - это псевдоученый и/или неуч", являющейся проекцией на науку допостиндустриальной установки "человек человеку - грабитель и враг", к установке "ученый, думающий иначе, чем я, - это научная норма, он полезен и мне, и науке", представляющей собой проекцию постиндустриальной установки "человек человеку - покупатель и брат". Такое изменение взаимоотношений между учеными потребует формирования нового (постиндустриального) научного этоса. В книге формулируются конкретные предложения по этому переходу.

Книга рассчитана на ученых, интересующихся общими проблемами науки, и философов науки.

В монографии анализируются пути коренной перестройки количественного аппарата науковедения и других социальных наук. Обсуждаются некоторые особенности количественного анализа социальных явлений, снижающие сегодня эффективность применения математики в данной области. Предлагаются решения этих проблем - переход к негауссовой математической статистике, отказ от закрытых количественных шкал в пользу открытых и т. д.
Монография снабжена обширным графическим и библиографическим материалом, который может представлять и самостоятельный интерес.

Для науковедов, экономистов, социологов и психологов.

Наука переживает революцию, связанную с заменой в ее фундаменте "непрерывной" парадигмы на фрактальную (дискретную). Задача монографии - устранить из реконструируемого фундамента некоторые лакуны и несообразности.

1. В области стохастического движения фазовая траектория изменяет свою топологическую природу, переставая быть линией. Этого не учитывали эргодическая теория и теория динамического хаоса (до стадии вычислительного эксперимента), чьи результаты пересматриваются в книге под этим углом зрения.
2. Фракталы рождаются в необратимых системах и не рождаются в обратимых. В доказательствах существования необратимого динамического хаоса в обратимых системах - Хопфа, Крылова, Синая - обнаруживается одна и та же ошибка - отбрасывается ветвь решения симметричного по времени уравнения, отвечающая обращенному движению.
3. Фракталы могут возникать в изолированных системах, поскольку энтропия реальных систем не является мерой беспорядка.
4. Следуя Мандельброту, "отцу" фракталов, принято считать, что фрактальная размерность больше топологической, тогда как она меньше ее. Отсюда следует, что фракталы, расположенные в нашем трехмерном пространстве, должны иметь нулевую плотность, чего не наблюдается, поэтому реальные системы только фракталоподобны, имея фрактальную структуру в конечном диапазоне масштабов. Это выводит на принцип дополнительности непрерывного (кинетического) и фрактального описаний, исключающих друг друга в области необратимых процессов.
5. Единственное исключение - Вселенная, которая, из-за ее бесконечности, может оказаться "настоящим" фракталом с нулевой плотностью, что означало бы пересмотр космологической картины мира.
6. Мир фрактален, потому что это обеспечивает максимальную скорость его эволюции, происходящей с уменьшением фрактальной размерности Вселенной.

Фракталы проникают сегодня в самые разные научные дисциплины, поэтому книга может быть полезной широкому кругу читателей, имеющих достаточное физико-математическое образование.

Книга посвящена исследованию парадокса Гиббса, связанного со скачкообразным возрастанием энтропии газов при их смешении. Хотя этот парадокс был сформулирован уже более 100 лет назад, он до сих пор не получил общепринятого решения. Историко-научный и физический анализ, проведенный в книге, вносит определенную стройность в понимание как самого парадокса Гиббса, так и различных точек зрения на его решение.

Книга предназначена для читателей, интересующихся историей науки и общими проблемами физики.

Характерное для универсального эволюционизма сквозное рассмотрение эволюции всего сущего - от Большого взрыва до био- и ноосферы на Земле - дает феномену человека новое освещение, позволяя видеть "смысл жизни" индивида и социума в следовании вектору эволюции. Полемизируя с монографией "Феномен человека" П.Тейяра де Шардена, автор приходит к заключению, что человек - это не главная цель и итог эволюции, но, лишь ее промежуточный финиш на одной из ветвей...

Характерное для универсального эволюционизма сквозное рассмотрение эволюции всего сущего - от Большого взрыва до био- и ноосферы на Земле - дает феномену человека новое освещение, позволяя видеть "смысл жизни" индивида и социума в следовании вектору

В монографии анализируются пути коренной перестройки количественного аппарата науковедения и других социальных наук. Обсуждаются некоторые особенности количественного анализа социальных явлений, снижающие сегодня эффективность применения математики

В книге излагаются наиболее интересные идеи автора из ранее опубликованных. Все они касаютя фундаментальных проблем науки, в каждом случае предлагается конструктивное решение. Анализируя проблему неаддитивности социальных данных, автор показывает, что развертывание закрытых шкал в открытые делает из неаддитивных переменных аддитивные. Обсуждая проблему необратимости, автор предлагает вариант третьего - после теории относительности и квантовой механики - обобщения ньютоновой механики (теперь на область необратимых процессов и т. д.).

Разные разделы книги будут интересными для разных широких кругов читательской аудитории - экономистов и социологов, психологов и лингвистов, математиков и инженеров, физиков и биологов.

Рассматривается проблема необратимости, которая принадлежит к числу Великих Задач Науки. Она состоит в противоречии между обратимостью уравнений механики Ньютона и необратимостью реальных процессов. Рассмотрено магистральное развитие проблемы в рамках кинетической теории, теории флуктуации, эргономической теории, теории динамического хаоса и синергетики. Проанализированы также немагистральные решения от Гельмгольца до Пригожина. Внимание фокусируется на том, что современная физика необратимых процессов не содержит собственно физики необратимости, связанной с превращением механической энергии в другие формы энергии. Поэтому теория не обеспечивает сегодня предельного перехода к обратимому случаю. Предлагается вариант третьего - после теории относительности й квантовой механики - обобщения ньютоновой механики. Теперь - на область необратимых процессов. В уравнения новой теории входит скорость необратимого изменения механической энергии, равная нулю в обратимом случае, что обеспечивает указанный предельный переход. В этом же направлении на процессы, сколь угодно далекие от равновесия, обобщается равновесная термодинамика.