Сказания и трактаты

Восточные сказки из классического собрания, которые и в наши дни хранят нетленную мудрость. Научные труды, посвященные великим мыслителям. История Москвы как города многих народов и культур. Секреты и подробности разных видов искусства.

Кувшин желаний
Для этого издания писатель Можган Шейхи выбрал самые лучшие рассказы из классического средневекового собрания сказок «Калила и Димна» и пересказал их лёгким, понятным языком для детей и подростков. Сборник «Калила и Димна» имеет древнеиндийское происхождение и до сих пор остается одним из самых популярных не только на Востоке, но и в других регионах мира. Калила и Димна – имена двух мудрых шакалов, которые ведут глубокомысленные беседы и рассказывают друг другу занимательные и одновременно поучительные истории о людях, животных и различных сказочных созданиях.
При этом часто в аллегорической форме обыгрываются различные черты человеческой натуры, высмеиваются недостатки и демонстрируются примеры, достойные подражания. Один из сюжетов начинается с того, как мышь и голубь стали друзьями. Потом голубь стал вожаком своей стаи, но однажды птицы попали в силки. Мышь прибежала на помощь, а голубь стал просить, чтобы в первую очередь она освобождала его товарищей. Мышь перегрызла силки и выручила всех голубей.
Услышав об этом, с мышью захотела подружиться ворона. А потом к дружбе присоединились черепаха и лань. Они поселились неподалеку от реки, но однажды в прекрасный край пришел охотник и поймал сетью лань. Друзья забеспокоились, поспешили на поиски и освободили ее. Причем охотник, оставшийся без добычи, решил поймать хотя бы черепаху, но и ее остальные не бросили в несчастье. В итоге охотник, потрясенный странными событиями, решил держаться подальше от этих мест.

Михаил Лермонтов. Ашик-Кериб. Турецкая сказка
В ярком издании представлена известная восточная сказка, которую записал на Кавказе и адаптировал для русских читателей Михаил Лермонтов. Итак, в Тифлизе жил бедный, но талантливый певец Ашик-Кериб. Он был влюблен в прекрасную Магуль-Мегери, дочь богатого купца, и она согласилась стать его женой. Можно даже было надеяться, что отец девушки даст ей с мужем много денег на устройство жизни. Но тут Ашик-Кериб заволновался, что любимая потом может упрекнуть его за бедность. И решил отправиться в странствие, чтобы нажить богатство. А девушка поклялась ждать его условленный срок.
Но соперник Ашик-Кериба, тоже мечтавший жениться на красавице, сначала догнал его по пути, предложил идти вместе, а потом украл его одежду и принес ее в родной город как доказательство гибели певца. А сам Ашик-Кериб добрался до следующего селения, где в благодарность за песни его одели и накормили. И он двинулся дальше. «Прибыл он наконец в Халаф; по обыкновению взошел в кофейный дом, спросил сааз и стал петь. В это время жил в Халафе паша, большой охотник до песельников; многих к нему приводили — ни один ему не понравился; его чауши измучились, бегая по городу: вдруг, проходя мимо кофейного дома, слышат удивительный голос...». Паша щедро награждал певца, так что тот действительно разбогател и чуть не забыл вовремя вернуться. Но благодаря помощи святого Георгия юноша успевает обратно и всё завершается благополучно.

Фарид Асадуллин. От Кучки до Гайнутдина: мусульманский мир Москвы
Столица России – древний город, изначально и всегда бывший многонациональным. Эта книга посвящена истории мусульманской общины Москвы с момента ее основания до наших дней. Автор уделяет внимание в первую очередь тем, кто жил в Москве из поколения в поколение. Но также он рассматривает различные аспекты городской жизни, связанные с тем, что Москва традиционно имела прочные торговые и культурные связи с восточными государствами.
На эту традицию накладывались волны увлечения восточной экзотикой в позднейшее время. «Знаменитый особняк купца Арсения Морозова на Воздвиженке, построенный 100 лет назад в мавританском стиле, есть не что иное, как перенесенная на московскую почву копия знаменитого замка Синтра (вблизи от Лиссабона), построенного когда Иберийский полуостров входил в состав Арабского халифата. Образами Востока навеяны архитектура исторического здания Константинопольского подворья на углу Петровского бульвара и Крапивинского переулка, которое украшено видными издалека мусульманскими узорами». Также в ориентальной стилистике выдержано убранство фасада знаменитого «Чайного дома» на Мясницкой улице.
В книге, изданной в серии «Московская библиотека», рассказывается о том, как выходцы из мусульманских земель приезжали в Москву по торговым делам, а иной раз и искали здесь спасения от бедствий и гонений. Их потомки становились коренными москвичами, сохраняя при этом важные черты своей традиционной жизни, умножали неповторимое многообразие облика и обычаев великого города.

Ирина Гращенкова, Валерий Фомин. История российской кинематографии (1896-1940)
В научном издании анализируется история отечественного кинопроизводства от ее зарождения до предвоенных лет. Один из пионеров отечественного кинопроизводства, А.О. Дранков снимал знаменитостей, но одновременно устроил и первые съемки на сахалинской каторге. А в 1908 году в Гатчине сумел провести первый киносеанс для царской семьи.
В тексте описаны попытки создать советский Голливуд, киногород, и вариантах, где этот чудо-город строить: Кавказ? Крым? Фергана? Но тут писатели И. Ильф и Е. Петров обратились с письмом к Сталину, утверждая, что перенос производственный базы советской кинематографии на юг – это ошибка. «Бдительные писатели И. Ильф и В. Петров, первыми отважно выступившие против порочной идеи строительства советского Голливуда, также не оставили поля начатой им битвы. Тревожной осенью 1936 года "Правда" их статью-фельетон "Славный город Голливуд". Американская кинематография, как утверждали авторы "также похожа на настоящее искусство, как обезьянья любовь к детям похожа на человеческую. Очень похожа, и в тоже время невыносимо омерзительна. Но если это так, то зачем СССР строить свой Голливуд?»
Один из разделов посвящен ВГИКу. Государственный техникум кинематографии с 1925 года размещался в помещениях бывшего ресторана «Яр», а в 1930 году техникум был преобразован в Государственный институт кинематографии.

Анри Корбен. Световой человек в иранском суфизме
Эта книга впервые была издана более полувека назад. Впоследствии автор – один из лучших в мире востоковедов, специализирующихся на изучении традиций Ирана, - неоднократно дополнял и дорабатывал это фундаментальное исследование. Центральной темой книги является идея о «световом человеке».
Анри Корбен разъясняет, что, согласно ряду классических суфийских текстов, «световой человек» -, «свидетель в небе», «сокрытый наставник», небесный или духовный двойник человека земного. Корбен особо указывает на то, что «Совершенная Природа может явиться собственной персоной лишь тому, чья природа совершенна, то есть световому человеку…». Можно также назвать «светового человека» частицей небесного света, находящейся в каждой человеческой душе и стремящейся соединиться со своим целым, тем самым побуждая людей размышлять о высоких идеалах и стремиться к духовному совершенству.
Анри Корбен впервые побывал в Иране осенью 1945 года. На следующий год его стараниями был создан Франко-иранский институт. Сам Корбен до 1973 года возглавлял в нем отдел иранистики. Французский исследователь каждый год по несколько месяцев жил и работал в Тегеране. Им была основана книжная серия «Иранская библиотека», в которой Анри Корбен выпустил около двадцати переводов классических текстов и развернутых научных исследований.

Сагадеевские чтения: сборник статей
В этом сборнике опубликованы материалы новой конференции «Сагадеевские чтения». Она была посвящена памяти видного ученого-исламоведа и историка философии, профессора Российского университета дружбы народов Майсема Аль-Джанаби. Ряд материалов сборника раскрывает важное значение его научных трудов и характерные особенности исследовательского подхода.
В статье Н.С. Кирабаева «Философская арабистика М.М. Аль-Джанаби» отмечено следующее: «Монография Аль-Джанаби выгодно отличается от прочих обобщающих трудов об ал-Газали не всеохватным характером систематизации основных понятий его мысли, а действительным выяснением предпосылок ее вызревания… и ломки, объяснением не только солидной и «высокой» социальной, но и прозаической, в чем-то даже интимной подоплеки испытанных и описанных им самих коллизий – причем лишь в тех случаях, когда она действительно имела нравственно-познавательный смысл, являлась уместным назиданием, общезначимой школой житейской мудрости, формой постижения жизни и примирения с ее превратностями».
Академик А.В. Смирнов в статье «Между огнем и водой» делится воспоминаниями о знакомстве с Майсемом Аль-Джанаби, которые предваряют отрывок из еще неопубликованной книги А.В. Смирнова. В этой части статьи автор рассматривает таинственную историю гибели халифа Абу Джаафара ал-Мансура. Подобно Вещему Олегу, халиф не смог избежать своей судьбы…
В книгу включены также материалы, посвященные истории, философии и культуре России, Византии, различных регионов Востока.

Лев Лурье, Софья Лурье. Ленинград Довлатова. Исторический путеводитель
Книга рассказывает не только об известном писателе и его окружении, но и об обстановке тогдашней жизни — авторы брали интервью у вдовы и друзей Довлатова. В издании бережно воссоздаётся настоящая ленинградская атмосфера 1950–1970-х годов, как официальная, так и полуофициальная, в первую очередь связанная с творческими людьми и организациями.
Уделено в книге внимание Дому книги на Невском, описаны литературные объединения (ЛИТО), Дом писателей им. Маяковского, Дом журналистов, Государственное экскурсионное бюро, знаменитое кафе-автомат на Невском, престижные рестораны и известные пивные ларьки, известные городские места, где жил и бывал Довлатов. «Большая часть ленинградской жизни Сергея Довлатова прошла в доме № 23 по улице Рубинштейна… Исходя из стандартов Серебряного века, дом – шикарный: центр города, налет северного модерна… чугунное литье, фонарики над входом, декоративные колонны в парадных, кафельные печи. В доме изначально были устроены лифты, имелось паровое отопление, гаражи. До революции квартиру здесь имел богатейший купец-лесопромышленник Антип Ефремов, чей сын Иван Ефремов стал известным на весь Советский Союз писателем-фантастом и видным палеонтологом».
Авторы рассказывают также про «вторую оттепель» и застой, который в Ленинграде был связан с одним из самых консервативных деятелей брежневского окружения Григорием Романовым.

Арабские сказки Шахерезады
В этот сборник включены самые известные сказки из цикла «Тысяча и одна ночь», адаптированные для детей. Они появились много столетий назад на Востоке, а в Европе и России были переведены и изданы немногим более двух веков назад, и сразу полюбились читателям. Это истории про Аладдина и принцессу Будур, волшебного летающего коня, Синдбада-морехода… И, конечно, про Али-Бабу и сорок разбойников. Али-Баба получил маленькое наследство и женился на девушке, у которой не было приданого. Али-Баба решил на последние деньги купить топор, несколько ослов и пойти в горы рубить дрова, чтобы продавать их в городе. О том, что произошло дальше, в сказке говорится так: «Али-Баба нарубил уже несколько вязанок, как увидел облако пыли, а в нем отряд всадников. Али-Баба очень встревожился, когда заметил у каждого копье, меч и в придачу лук с колчаном стрел. Решив, что это недобрые люди, он поскорей забрался на большое ветвистое дерево, и там уже хорошенько рассмотрел разбойников…».
Согласно легенде, красавица Шахерезада рассказывала эти сказки жестокому царю Шахрияру, который хотел казнить её на следующий день после их свадьбы. Нет, она ни в чём не провинилась, просто царь давно был не в духе. Но такими захватывающими оказались все эти сказки, что властитель слушал их, будто очарованный. Он забыл свой гнев и больше не помышлял расстаться с Шахерезадой. В этих сказках настоящая любовь творит чудеса, а злые люди остаются ни с чем. Книга проиллюстрирована рисунками Ольги Тамкович.

Шарль Маньен. История марионеток в Европе с древнейших времен до наших дней
Этот обстоятельный труд, впервые изданный в середине позапрошлого века, стал первым в истории исследованием, посвященным театру кукол как отдельному виду искусства. Автор в первой же главе начал горячую полемику с теми, кто считал театр марионеток чем-то абсолютно не достойным серьезного внимания. В то время еще не было принято уделять глубокое внимание всей этой комедиантской ерунде.
Маньен же утверждал, что марионетки имеют прямую связь со всем важным, что есть в мире – от политики и науки до высокого искусства. «Куклы, эти маленькие и обаятельные создания, одаренные милостью фей, получили от скульптуры – форму, от живописи – цвет, от механики – движение, от поэзии – слово, от музыки – голос, от хореографии – грацию и точность жеста; наконец, от импровизации – самый ценный из даров – свободу самовыражения». Великий композитор Гайдн писал музыку для театра кукол, этим искусством интересовались выдающиеся математики…
Когда появилась первая марионетка? Современник Маньена, академик Шарль Нодье, утверждал, что первыми марионетками стали детские куклы. Их, дескать, придумали сами дети в незапамятные доисторические времена, а игры, в которых куклы обретали свои реплики и роли, стали первым театром. Маньен назвал эту теорию тонкой и пленительной, но не согласился с ней. По его мнению, детская кукла, «мягкая и неподвижная», всего лишь изображает человеческую фигуру, а идея театральной марионеткой намного сложнее. Маньен рассматривает историю марионеток, начиная с обрядовых кукол древнего Египта, и до масок комедии дель арте, творчества бродячих артистов разных стран.

В ближайшее время у меня выходит книга «Персия – Иран: ХХ век».
Аннотация:
Минувшее столетие - одно из самых динамичных и непредсказуемых в истории Ирана. Это крушение прежней династии, официально занимавшей трон почти полтора века, и воцарение новой, реформы, две мировые войны и две иранские революции, раскопки Персеполя, борьба за иранскую нефть, 2500-летний юбилей Персидской империи, одна из самых жестоких спецслужб мира – САВАК, падение последнего шаха и возвращение аятоллы Хомейни, ирано-иракская война, восстановление разрушенного и новая жизни страны. Именно в ХХ столетии тема Ирана заняла важное место в мировой культуре, а многие эпизоды персидской истории получили новое воплощение в литературе и кинематографе.

Фрагмент книги:
Короны и бриллианты
Среди сокровищ персидских шахов был знаменитый Дерианур – самый крупный в мире розовый бриллиант. Мозафереддин-шах впервые продемонстрировал его европейцам, когда приехал в Лондон в 1902 году. Дерианур был вставлен в драгоценную брошь, украшавшую головной убор шаха.
Сама история великолепного камня тоже привлекала любителей восточной экзотики. Согласно одной из легенд о Дериануре, три принца, сыновья и наследники правителя Дели, султана Алауддина Хилджи, отправились в путешествие, чтобы определить границы своих владений. В дороге их застал сильный ливень, и три брата укрылись в пещере, которая была озарена странным мерцающим светом. Желая найти его источник, они осмотрели всю пещеру и обнаружили огромный алмаз. Братья были в недоумении, можно ли разделить камень на три части. Они стали молиться, и внезапно в камень ударила молния и расколола его. Три камня получили собственные имена – Дерианур («море света»), Кохинур («гора света») и Хиндинур («свет Индии»).
Далее легенда гласит, что сыновья султана взяли каждый по камню, мирно разделили наследство и стали править в своих землях. Но начались несчастья – стихийные бедствия, эпидемии, неурожаи. Тогда владелец Дерианура продал камень персидскому шаху, а на полученные деньги возвел храм в честь Шивы и поставил там мраморную статую грозного бога. Два других брата отдали свои камни, чтобы вставить их в глаза статуи. После этого, согласно легенде, бедствия прекратились.
На самом деле, первые упоминания о Дериануре относятся ко временам более ранним, нежели правление султана Алауддина. Это породило еще одну легенду – что первым его владельцем был сам Кир Великий.
Впоследствии этот бриллиант, как и Кохинур, перешел в собственность Великих Моголов. А потом оба легендарных камня захватил вместе с другими индийскими сокровищами персидский завоеватель Надир-шах. Кохинур оказался в руках его потомков, которые не смогли ни удержать власть, ни сохранить бриллиант. В итоге «гора света» снова попала в Индию, а оттуда к англичанам.
А Дерианур остался в Персии, и им завладела династия Каджаров. Когда предпоследний правитель из рода Каджаров - Мохаммед-шах - был свергнут и бежал, он попытался увезти с собой много драгоценностей из государственной казны, в том числе и Дерианур. Но это ему не удалось, и сокровища были возвращены.
В 1926 году Реза-шах Пехлеви, став новым правителем, приколол брошь с Дериануром на свою форменную фуражку. Потом Реза-шах издал указ, что все коронные драгоценности являются государственной собственностью и должны находиться в хранилище национального банка Ирана.
После этого прославленный камень был надет всего один раз. Последний шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви украсил Дериануром свой парадный мундир в день коронации самого шаха и его супруги. Для шахбану Фарах в то время была изготовлена тиара, именуемая Нур-ул-Айн, по названию самого крупного камня в ней. Это розовый бриллиант (60 карат), того же оттенка, что и Дерианур.
В 1960-х годах канадские исследователи Виктор Мин и Дуглас Тушингем, изучавшие иранские коронные драгоценности, пришли к выводу, что Дерианур и Нур-ул-Айн – две части одного камня, распиленного в царствование Фетх-Али-шаха, то есть не позднее 1834 года. На одной из граней Дерианура выгравировано имя Фетх-Али-шаха и указан этот год. Мин и Тушингем предположили, что изначальный камень был описан путешественником и торговцем алмазами Жаном-Батистом Тавернье, который видел его в Индии во дворце падишаха в 1642 году. В своём дневнике Тавернье назвал этот камень Diamanta Grande Table и зарисовал его прямоугольную форму.
Причиной, побудившей персидского шаха распорядиться разделить бриллиант, могла быть бороздка, окружавшая камень. Во времена расцвета империи Великих Моголов самые лучшие камни традиционно подвешивали к балдахину трона на золотых или шелковых нитях, чтобы они находились перед глазами властителя. Подобная бороздка есть и на алмазе «Шах», который хранится в Алмазном фонде Московского Кремля. При Каджарах такой способ украшения трона был уже не в моде, поэтому, возможно, что большой розовый бриллиант распилили как раз по бороздке. Большая часть сохранил историческое название Дерианур, а меньшая стала Нур-ул-Айн.
Во коронации последнего иранского шаха в 1967 году в церемонии использовалась парадная сабля Насер ад-Дин-шаха, которая ему была подарена персидским премьер-министром Мирзой Али Асгар Ханом (1867-1907). Сделанная в 1889 году сабля длиной 103 см богато украшена. Всего на её украшение было использовано десятки изумрудов, алмазов и рубинов, причём два самых больших рубина имею вес 110 карат каждый.