Хафиз. Сто газелей

В мире найдется немного книг, на которых столетиями гадают, вопрошая судьбу. И даже слагают об этих гаданиях настоящие легенды. В числе таких книг – «Диван» Хафиза, собрание стихов великого персидского поэта. Одно из преданий повествует о шахе, потерявшем перстень. Он наугад открыл книгу Хафиза, чтобы погадать, куда пропала драгоценность, и прочел двустишие, которое гласило, что обладателю бесценной чаши, отражающей весь мир, не подобает горевать о ненадолго пропавшем кольце. Властитель в восторге хлопнул в ладоши, и из складок его одеяния выпал тот самый затерявшийся перстень…
Хафиз Ширази жил в XIV веке. Он оказал огромное влияние на развитие всей персидской литературы. Его слава сначала в Персии, а потом и в других странах, была столь велика, что «подражание Хафизу» превратилось в отдельный поэтический жанр. А творческое наследие самого персидского классика стало предметом научных исследований и философских толкований.
В этой книге представлен новый перевод первых ста газелей «Дивана». В развернутом предисловии говорится о характерных особенностях творчества персидского классика и поэтических приемах, которыми он пользовался. Поэтическая форма под названием «газель» появилась задолго до Хафиза, но именно ему удалось довести ее до блистательного совершенства. Газель состоит из двустиший (бейтов), каждое из которых представляет собой законченное высказывание. При этом и стихотворение в целом остается единым по смыслу и содержанию.
«Для персидской классической поэзии периода расцвета характерно использование сложных риторических фигур и художественных приемов: метафор, сравнений, аллитерации, омонимов и омографов, гипербол, выражений, смысл которых можно истолковать двояко, и т. д. Все эти фигуры, подробно описанные в ряде средневековых теоретических трактатов по поэтике, призваны продемонстрировать поэтическое мастерство автора, дают пищу для размышлений читателю, но они же таят в себе и опасность: чрезмерная увлеченность технической стороной стиха может сделать произведение чересчур сложным для понимания, превратить его в ребус, лишить читателя радости спонтанного понимания зашифрованного в тексте образа. Мастерство Хафиза проявляется в удивительном чувстве баланса: с одной стороны, он использует весь технический арсенал, разработанный предшественниками, с другой – его метафоры и иносказания всегда свежи, не создают впечатления ученой надуманности и искусственности, не «тормозят» динамику стиха, но, скорее, «подталкивают» читателя».
Авторы нового перевода - В. Жаркова и И. Абраменко - в своей работе опирались на филологический перевод, созданный в ходе многолетнего труда видных российских иранистов Н.И. Пригариной, Н.Ю. Чалисовой и М.А. Русанова. Кстати, раньше лирические стихи Хафиза переводили в соответствии с традициями европейской поэзии, то есть, пылкие признания и восторженные восхваления были обращены к прекрасной даме. Теперь переводчики отказались от такого подхода. В оригинале адресатом может быть и «она», и «он», персидский язык это допускает. Более того, лирические стихи поэтов-суфиев, которым и был Хафиз по традиции обращены к духовному Абсолюту.