Рецензии на книги — Ален Роб-Грийе

Где и как я откопала этот роман, даже не спрашивайте: он явно не на слуху, его не рекламируют по сто раз на день нигде и никогда, но, тем не менее, решилась его прочитать. События книги изображены как статические картинки. Я узнала из Википидии, что автор является сценаристом, тогда понятно откуда такие изображения. Роб- Грийе очень описателен, до дотошности, для меня это излишне, но, может быть, кто-то любит. Книга мрачная, странная, похожая на повторяющееся неприятное сновидение, от которого не можешь избавиться. Герой действительно находится в своеобразном лабиринте. Вокруг появляются какие-то люди, то они замирают, то двигаются, а он ходит повсюду с этой несчастной коробкой. Мне иногда казалось, что герой находится в предсмертной агонии, и ему всё мерещится. А ещё тут…

Очень своеобразная книга, своеобразная манера текста. Первый раз читала Алена Роба-Грийе. Книга не большая по объему - у меня чуть больше ста страниц, но читала я ее долго. В тексте очень мало прямой речи, примерно половину книги ничего не происходит, главный герой ходит по деревне, пытается продать часы. Половину книги мне казалось, что это очень тягомотное повествование.

А потом неожиданно осознала, что мне интересно. Вчиталась, "распробовала", и вот уже затянуло в это меланхоличное, неторопливое, тягостное, а не тягомотное, повествование.

Во второй половине книги началась неплохая детективная линия, но вот это тягостное ощущение от деревни, от главного героя, было с самого начала. Книга далеко не для легкого чтения, потому что она давит, но это мне в конце концов и понравилось. Когда…

Парадоксальная книга. Пока читаешь её как самый обычный читатель, пока перед твоим глазами проносятся строчки о заговорах, пытках, шпионах, замученных и изнасилованных девушках, то задаешься единственным вопросом: что курил автор, если его так вштырило? А еще возникает желание отвести автора к психологу и сексопатологу, чтобы разобрался с навязчивой идеей треугольников, крови, стекающей по женским бедрам и нечеловеческим пыткам.

Потом к читателю подключается киноман и любитель арт-хауса, то есть начинает работать визуальный ряд и в голове происходит раскадровка каждого эпизода в черно-белых тонах голливудского нуара. Ай, вот это хорошо! Дождь, таинственность, постепенно нагнетается обстановка, загадочная мужская фигура в шляпе и под струями дождя, прекрасная обнаженная девушка со словно…

Этот рассказ - вымысел, а не свидетельство очевидца. В нем изображается отнюдь не та действительность, что знакома читателю по личному опыту: например, не носят французские пехотинцы на вороте шинели номер воинской части, так же как не знает недавняя история Западной Европы крупного сражения под Рейхенфельсом или в его окрестностях. И все же здесь описана действительность неукоснительно реальная, т. е. не претендующая ни на какую аллегорическую значимость. Автор приглашает читателя увидеть лишь те предметы, поступки, слова, события, о которых он сообщает, не пытаясь придать им ни больше ни меньше того значения, какое они имеют применительно к его собственной жизни или его собственной смерти. А. Р.-Г.

Лабиринт действия, лабиринт изображения, лабиринт восприятия.

Лабирит действия,…

Так и хочется в манере автора половину рецензии сделать в бесконечном повторении одних и тех же слов-ориентиров, самые любимые из которых: пыль, следы и снег. О, по последнему особо тянет привести цитату с зависанием.

За стеной идет снег. За стеной шел снег, шел и шел снег, за стеной идет снег.

Из комнаты – на улицу- из комнаты –на улицу, можно даже с синоним не повторять. Стиль он такой, да. И сложно отрицать, что «вещь» действительно в особой манере, однако я бы не назвала это киносценарием. В моей голове очень четко рисуется сценарист, который головой бьется от таких описаний. Да, они до скрипа в зубах подробны, но стоит заметить, что монотонны. Даже с такими подробностями описания, нет цельности, есть перескоки на зацикленных моментах. А если стряхнуть весь этот «стильный» налет,…

В рецензии именно на этот роман Роб-Грийе "Ревность" критик Эмиль Анрио в мае 1957 года впервые употребил термин "новый роман". А затем уже сам Роб-Грийе возглавил данное направление в литературе и в 1963 году выпустил сборник статей "За новый роман".

Насколько я понимаю, это литературное направление было в основном французским и кроме Роб-Грийе к нему причисляют также Маргерит Дюрас и других, менее известных мне писателей.

Новые романисты объявили смерть старой классической форме романа и рождение романа нового как по форме, так и по содержанию. Вызвав много скандальных споров в свое время, форма так называемого "нового романа" не выдержала испытания временем и сама по себе тоже устарела, еще раз подтвердив, что "современный" - это явление относительное и скоропроходящее.

Но романы…

О, мой мозг. Спойлер, хотя, о каких спойлерах в «В лабиринте» может идти речь? Это произведение вне стандартной категории "проспойлерить, о чем".

«В лабиринте». Антироман (он же «новый роман») – роман без сюжета, без действия, без развития, без героя. Автор опутывает читателя, заставляет увязнуть в описаниях вещей, бессмысленных поступков, разговоров. Выталкивает в холод неизвестного города под фонарь на перекрестке, под метель и пронизывающий ветер. Здесь, под этим фонарем, читатель и проведет почти всю книгу. Иногда он сможет заглянуть в таверну, протиснуться в темный подъезд жилого дома, пробежаться за мальчиком в темной накидке по неосвещенным улицам, выпить вина и поспать в мокрой постели военного госпиталя. И вернуться под фонарь на перекрестке. Снова и снова, на протяжении всей…

Если честно, я не знаю, что ставить книге. Если «Ластики» по отдельности можно считать весьма оригинальным произведением, то «Соглядатай» выглядит лишь слабым их отголоском, а зачем написана «Ревность», я вообще не поняла. Но обо всём по порядку.

Начав читать предисловие, я сразу же поняла, что редактор явно спутал его с послесловием, и оставила его на потом, успев, к сожалению проспойлерить для себя отчасти первый роман. Особой беды в том, впрочем, не было, поскольку сам роман, как справедливо замечал автор предисловия – не есть детектив. Он начинается с действий и мыслей убийцы, которому не удалось стать убийцей по рассеянности. Следствие запутывается совершенно, в основном из-за нежелания полиции докопаться до трупа (вернее, до отсутствия оного), и из-за рассеянности сыщика. Каков…

Неделю я не могла определиться. Неделю ходила под впечатлением. Неделю эта крошечная книжонка сидела у меня в печёнках голове.

Это как выстрел, как ножевое ранение, как удар под дых. Внезапно, вдруг, не прерывая полёта, ты понимаешь, что произошло что-то непоправимое - всё идёт как в замедленной съёмке, предметы обретают четкие контуры, яркие цвета, запахи, а потом так же вдруг быстрый, предсказуемый финал - ты в глубоком нокауте, и никакие цвета и запахи больше не имеют значения.

То было краткое впечатление о впечатлении о книге. А теперь непосредственно о самом впечатлении, о «Проекте революции в Нью-Йорке», ну и немножко об Алене Роб-Грийе.

Начну с последнего. 1953 год. Дебютный роман «Ластики». Увы, никто не обращает на него внимания. 1953 год. Тем не менее, выходит следующий роман…

Вообще, композиция произведения – это то, на что я всегда обращаю особое внимание. Это, можно сказать, мой любимый художественный элемент (наряду с речевой характеристикой). Парадоксальным образом, именно поэтому «Проект революции в Нью-Йорке» со своей феноменально изобретательной композицией показался мне неприятным и бессмысленным уродством. Изысканная форма, оригинальные решения, и всё это выглядит напрочь лишённым содержания. Какая дискредитация композиции как способа передать послание текста.

Создаётся впечатление, будто автор просто испытывал рамки литературы на прочность и гибкость, на способность принять НОВОЕ, капслоком. Как-то вспоминается Чехов: «Ново только то, что талантливо. Что талантливо, то ново».

Я, тем не менее, думаю, что это одна из тех книг, которые стоит читать –…

Лабиринт есть символ, не разгаданный, сокровенный. Он включает в себя выход, но попробуйте его отыскать! Выход и вход меняются местами быстрее, чем вы в состоянии заметить. Это происходит не наяву, а в вашем сознании. Впрочем, сама природа яви подразумевает тайну.

Наталья Солнцева. "Московский лабиринт Минотавра"

С каждой строкой - новый поворот. С каждым абзацем - новый тупик. С каждой страницей - новое дежавю..

Шозизм - совершенно новое для меня течение в литературе, меньше действия, больше описаний.. Невероятно дотошных описаний, чтобы читатель раз за разом видел каждый предмет, как на ладони, чтобы каждая деталь была заметна, чтобы любое, даже малейшее, изменение было донесено до созерцателя...мне кажется, что такую литературу действительно не читаешь, а созерцаешь - рассматриваешь и…

начнем с того, что я очень люблю новых романистов, и несмотря на то, что Мишель Бютор, насколько мне известно, всю жизнь открещивался от этого "ярлыка", но тем не менее он шагает ровно в ногу, скажем, с Аленом Роб-Грийе, который всю эту тему придумал. обывательским языком выражаясь движение "новый роман", начатое в литературе французами в 50-60-е годы XX века, пропагандирует роман без главного героя и без определенного сюжета, стремясь описывать вещи и явления "как они есть", без привязки к культурной и прочей традиции. все они (Клод Симон, Натали Саррот, Ален Роб-Грийе, другие) эту непростую задачу решали по-своему, но рассказать-то я хочу вовсе не о них.

а о замечательном романе "Изменение" Мишеля Бютора, вполне себе "программном" ново-романистским романе. в нем вас обязательно удивит…

Просьба убрать от экрана детей, кормящих женщин, беременных животных и людей со слабой психикой! Внимание! В нижеследующем тексте присутствует безуспешная попытка полностью или частично раскрыть сюжет произведения.

Из диалога с неизвестной дамой (Звездочками были заменены буквы «у» «й» «н» в том же порядке, соответственно) дама 14:18:00: мне вообще не понравилось... дама 14:19:53: по мне - так полная х***я... дама 14:20:32: я не хамлю... я свое мнение высказала... я 14:21:12: зачем же в такой грубой форме - сказала бы просто - ерунда какая-то дама 14:22:04: неееееееет... это не ерунда... дама 14:22:09: это именно х***я! дама 14:22:41: Ерунда был Фриш с Сарамаго))

Итак. В пустующем здании рассказчик держит некую Лору. Она племянница Эммануэля Гольдштюкера, который должен организации…

Наверное, это хорошо, что эта книга такая короткая. Иначе есть шанс сойти с ума прежде, чем удастся дойти до последней страницы. А, впрочем, эти лихорадочные обрывки сюжета таковы, какова реальность через призму больного воображения. В конце концов, главное - прочертить след в пыли.

Это не правда, что здесь нет сюжета.

Весь фокус в том, что делая упор на мелочах и деталях, повторяя их снова и снова, автор уводит в сторону, намеренно отвлекая внимание и заставляя его рассеиваться.

Круговерть, похожая на морок, границы и очертания предметов и персонажей нечетки, - комната, портрет, столб, фонарь, улица, кафе, коридоры, лестницы, солдат, ребенок – все расплывается, когда пытаешься сообразить, что происходит.

Не сопротивляйтесь – поддайтесь течению. Вас прибьет к нужному берегу. Поверьте, это не омут. Но это будет экстремальным чтением. Если любите такое – не разочаруетесь.

Третий (для меня) роман автора показался мне проще и доступнее. Является ли он в действительности таким или это всего лишь следствие увеличенного объема романа по сравнению с двумя предыдущими и отсюда возникающее периодически впечатление некоторого затишья в потоке, перечислении и повторении мельчайших деталей, создающих отвлекающий и уводящий от сюжета эффект, или же это результат моей адаптации к стилю автора, - не знаю, но факт есть факт и чтение уже не кажется таким экстремальным для восприятия.

Сам сюжет более классический (хотя позиция автора всегда состояла в обратном) и понятный. Кроме того, в нем есть то, что можно назвать детективной составляющей: предполагаемое убийство и предполагаемый преступник, попытка создать алиби и, здесь, особенно в этом втором компоненте,…

В общем, могу одно посоветовать: если не хотите, чтоб вас стошнило прямо на соседей, не ходите на этот фильм. Сэлинджер. Над пропастью во ржи

Странно, но большая часть книги очень даже хороша. Композиция свежая, интересная. Построение сюжета - весьма впечатляет. Герои не скучные. Но... Убийства, жуткие пытки, насилие (в т.ч. над детьми) в деталях и подробностях - это мягко говоря на ценителей подобного всякого-разного. И здесь отнюдь не единственная сцена со столь унылым, неприятным содержанием, увы. Какие эмоции может вызвать, скажем, подробно описанная расчленёнка? За всех говорить не буду, но у меня лично это стойкая неприязнь к автору, к произведению, к героям. А я читаю литературу совершенно не ради этого чувства. Если кому поможет, что-то схожее было у Мураками Рю в "Мисо-супе".

Ещё…

Ощущения, как-будто бы принял душ из огня , вытерся, и пошел по своим делам дальше. Изнанка. Эрекция. Шум.

Мне кажется, если бы я вдруг понял как работают часы, то я бы сошел с ума. Или компьютеры - и того хуже. Идеальные механизмы, где каждая деталь служит своей цели, где тысяча микрособытий складывается в искусственно созданную гармонию, просто не могут быть придуманы человеком. И тем не менее. "Ластики" - такой механизм от литературы. По сути заурядный шпионский детектив, по форме этот роман - торжество искусства, его кристально чистая победа: всего лишь меняя ракурс и хитро жонглируя словами Роб-Грийе превращает трехгрошевый сюжет и таких же персонажей в гениальное произведение.

Внутренний механизм "Ластиков" напоминает хитроумные ловушки из "Тома и Джерри" - боулинговый шар катится, задевает зонт, зонт раскрывается, и срабатывают ножницы, они перерезают веревку и наковальня падает на…

Писатель, драматург и кинорежиссёр Ален Роб-Грийе представитель ущербного направления в литературе - антиромана... Характеристикой антиромана является отсутствие развития сюжета, сюжет подаётся как ситуация... Солдат ходит по городу, ищет ночлег, ночует у какой-то вдовы, просыпается идёт в какую-то забегаловку, где на стене висит картина в которой солдат стоит посередине забегаловки, камера переходит в картину и далее по кругу... А ещё там замешана какая-то шкатулка, в которой что-то лежит. Читать интересно, по прочтении в голове кроме экзистенциализма ничего не остаётся. Меня привлёк этот дядька паранойей происходящего, в этом явно что-то есть. Но сама идея антиромана - антилитературный абсурд.