Цитаты из книг — Николя Д'Этьен Д'Орв

Если бы вы знали, до какой степени люди нуждаются в том, чтобы за ними наблюдали!.. Те, кто смотрит на них — я, вы, мы с вами, — заставляют их существовать. С персонажами в обычном телевизоре дело обстоит, в сущности, точно так же…

По сути, Сильвен был «стихийным прустинианцем», даже вопреки себе (поскольку «В поисках утраченного времени» постоянно выскальзывала у него из рук, и, говоря своим студентам о Прусте, он не без скрытой провокации именовал писательскую манеру последнего «вылавливанием блох»).

Притом, что Жервеза [мать] никогда не ограничивала его свободу действий, она постоянно критиковала его решения. В этом и была его главная проблема: свобода под наблюдением, независимость под контролем.

Когда препод замолкает, я произношу нежным, как флейта, голоском: - Вы закончили, месье? - ЧТО-О-О?! Я невозмутимо встаю, собираю вещи со стола в портфель и иду к двери. Болдвинкель в оцепенении. Вся аудитория молчит. Мюгетт взглядом умоляет меня вернуться, но с меня хватит! - Простите, - говорю я на ходу, - но у меня…

- Конечно, этот лес исчез с течением веков. Но для тех, кто умеет слушать дыхание деревьев, шепот древних камней, он по-прежнему здесь! Он дышит у нас под ногами, ибо его корня и мы порождены. И каждый листок на деревьях в парижских скверах напоминает вам о том, что хранится в его растительной памяти, - о великом…

Глаза всех пяти обезьян были устремлены на него. Из них струился свет – желтоватый, переходящий в оранжевый. Того же оттенка было и небо над кронами деревьев. Одна за другой обезьяны протягивали лапы, касаясь ладоней Сильвена. Некоторые просовывали лапы сквозь прутья клетки и гладили его по плечам и спине. Сильвен ощущал…

Вокруг них не было ничего, кроме потрескавшихся надгробных камней и покосившихся крестов, наполовину утонувших в прелых прошлогодних листьях и поросших мхом. Растущие вокруг тисы и кипарисы, словно стремясь безраздельно завладеть некрополем, вонзали корни в мрамор и камень.

Ночная темнота словно исчезла, все вокруг становилось отчетливым. Как будто наступил день... странный, ночной день. Некий предвечный свет заливал надгробные плиты, деревья, тропинки, придавая ночной вылазке ... совершенно фантастический оттенок.

В Сорбонне на его лекциях по истории Парижа всегда был аншлаг. В чем же была его тайна? От его рассказов исходила какая-то волнующая чувственность. Говоря о Париже, Сильвен описывал и восхвалял его так, словно речь шла о живом существе. О существе, которое растет, преображается, радует, страдает - но остается неизменно…