Последние издания книг Морис Мерло-Понти

Феноменология - одно из самых влиятельных философских направлений XX века, сформировавшееся в трудах Гуссерля и Хайдеггера. Психотерапия и деконструкция, экзистенциализм и теория искусства, философия науки и ре­лигиозная мысль в тор или иной степени испытали ее влияние. Одной из самых ярких и масштабных форм феноменологии за пределами Германии стала фран­цузская феноменология. В настоящем издании представлены переводы важных работ, написанных ведущими французскими, бельгийскими, швейцарскими феноменологами (Э. Левинас, М. Анри, Ж.-Л. Марион, М. Мерло-Понти, М. Ришир, Р. Бернет, А. Мальдине и Ж. Бенуа), а также комментарии к ним. Соста­вители назвали этот сборник "(Пост)феноменология", чтобы подчеркнуть, что речь идет не о преодолении феноменологии, которая всегда существует, выходя за свои собственные границы, превосходя самое себя, а, скорее, - о раскрытии новых горизонтов для феноменологических исследований.

Морис Мерло-Понти крупнейший французский феноменолог XX века. Работа "Видимое и невидимое" представляет существенно новый этап в его творчестве (со времени публикации "Феноменологии восприятия"), который характеризуется выходом за рамки феноменологии, с ее анализом интенциональных отношений, и разработкой "новой онтологии", претендующей на окончательное преодоление фундаментальных категориальных оппозиций классической философии: субъективного и объективного, внутреннего и внешнего, видимого и невидимого. Новая онтология разворачивается как онтология плоти, как тематизация дикого бытия, которая в методологическом плане требует диалектического мышления, способного удерживать взаимопереплетение воспринимающего и воспринимаемого. Став, бесспорно, революционным словом в феноменологии, работа оказала также значительное влияние на представителей других философских течений: герменевтики, структурализма и постструктурализма.

'Painting does not imitate the world, but is a world of its own.'

In 1948, Maurice Merleau-Ponty wrote and delivered on French radio a series of seven lectures on the theme of perception. Translated here into English for the first time, they offer a lucid and concise insight into one of the great philosophical minds of the twentieth-century.

These lectures explore themes central not only to Merleau-Ponty's philosophy but phenomenology as a whole. He begins by rejecting the idea - inherited from Descartes and influential within science - that perception is unreliable and prone to distort the world around us. Merleau-Ponty instead argues that perception is inseparable from our senses and it is how we make sense of the world.

Merleau-Ponty explores this guiding theme through a brilliant series of reflections on science, space, our relationships with others, animal life and art. Throughout, he argues that perception is never something learned and then applied to the world. As creatures with embodied minds, he reminds us that we are born perceiving and share with other animals and infants a state of constant, raw, unpredictable contact with the world. He provides vivid examples with the help of Kafka, animal behaviour and above all modern art, particularly the work of Cezanne.

A thought-provoking and crystalline exploration of consciousness and the senses, The World of Perception is essential reading for anyone interested in the work of Merleau-Ponty, twentieth-century philosophy and art.

Морис Мерло-Понти (1908-1961) - один из ведущих представителей феноменологическо-экзистенциалистской философии во Франции. Значительная часть его книги "Знаки" (гл. I-XI) посвящена поиску ответа на вопрос: что есть философия? Первейшей задачей философии М.Мерло-Понти считает стремление к новому, неизведанному. В своих исследованиях философ опирается на онтологическое учение Лавеля, интуитивизм Бергсона, концепцию "изобретательности" Ле Руа, исторический рационализм Маркеса, скептицизм Монтеня.
Работы, объединенные названием "Заметки", несмотря на то, что они написаны в 1948-1958 годах, затрагивают актуальнейшие вопросы современности и вызовут у российского читателя особый интерес: большая часть их посвящена критическому рассмотрению марксистской концепции революции, коммунистического режима, феномену сталинизма и его разоблачению.

"Феноменология восприятия" (1945) - наиболее известное произведение крупнейшего французского феноменолога Мориса Мерло-Понти - реализует замысел новой феноменологии, которая исходит не из феноменологически понятого живого тела как целостного "я", субъекта восприятия, мышления, речи, общения и свободы. Широко привлекая и анализируя современные психологические данные и теории, прежде всего гештальттеорию, опираясь на фундаментальные понятия, а иногда и интуицию позднего Гуссерля, Мерло-Понти создает вполне самобытную философию, заставляющую по-новому осмыслить традиционные философские темы и категории. Написанная живым, динамичным и вместе с…

В сборник статей включены работы наиболее значительных французских философов второй половины XX века, в которых нашли отражение важнейшие философские темы этого периода — проблема смысла, сознания, тела, текста, чтения и письма. Материалы сборника знакомят с особенностями феноменологического и постструктуралистского подхода к анализу этих тем. Сборник адресован специалистам в области философии, литературоведения, лингвистики, психологии и всем интересующимся историей французской философской мысли. Книга может быть использована в качестве хрестоматии для студентов и преподавателей гуманитарных факультетов.

Морис Мерло-Понти (1908—1961) — известнейший философ XX века, автор работ "Феноменология восприятия" (1945), "Смысл и бессмыслица" (1948), "Видимое и невидимое" (1964) и др. В настоящей книге Мерло-Понти ищет ответ на вопрос: "Что такое философия?" Первейшей задачей философии автор считает стремление к новому, неизведанному. В своих исследованиях философ опирается на онтологическое учение Лавеля, интуитивизм Бергсона, концепцию "изобретательности" Ле Руа, "исторический рационализм" Маркса, "скептицизм" Монтеня, анализирует идею интерсубъективности Гуссерля, концепции социальной антропологии Мосса и Леви-Сгросса, политические взгляды Макиавелли, то вступая в продуктивный диалог, то резко полемизируя с ними.

Все три произведения, объединенные в одну книгу и выпускаемые издательством «Искусство», принадлежат французской философии XX века. Их публикация полностью отвечает целям программы «Пушкин», предназначенной для издания французских произведений на русском языке, которая была предпринята три года назад Министерством иностранных дел Франции и Посольством Франции в Москве.
Эта программа отвечает научной необходимости — познакомить российского читателя с произведениями французских писателей XX века, среди которых авторы произведений художественной литературы и работ по философии или же трудов, написанных в области общественных и гуманитарных наук, которые играют или сыграли важную роль в культурной и интеллектуальной жизни своей страны, а иногда и всего мира, но оказались неизвестны в России в силу идеологического разрыва, который на многие десятилетия отделил российский интеллектуальный мир от Западной Европы.

Морис Мерло-Понти — крупнейший французский феноменолог, оказавший огромное влияние на современную французскую философию и психологию. "Око и дух", последнее законченное и прижизненно опубликованное философское эссе ученого, знакомит читателя с интереснейшим опытом феноменологического истолкования творчества Сезанна. Прекрасный литературный стиль, глубокие размышления над таинствами живописи, тонкие психологические наблюдения — все это делает предлагаемую небольшую по величине работу подлинным эстетическим шедевром.

First published in France In 1947, Merleau-Ponty's essay was in part a response to Arthur Koestler's novel, Darkness at Noon, and in a larger sense a contribution to the political and moral debates of a postwar world suddenly divided into two armed camps. For Merleau-Ponty, the basic question was: given the violence in Communism, is Communism still equal to its humanist intentions?

Starting with the assumption that a society is not a "temple of value-idols that figure on the front of its monuments or in its constitutional scrolls; the value of a society is the value It places upon man's relation to man," Merleau-ponty examines not only the Moscow trials of the late thirties but also Koestler's re-creation of them. And Merleau-Ponty makes it clear that the Moscow trials—and violence in general in the Communist world—can be understood only In the context of revolutionary violence. He demonstrates that it is pointless to begin an examination of Communist violence by asking whether Communism respects the rules of liberal thought; it is evident that Communism does not. The question that should be asked is whether the violence Communism exercises is revolutionary violence, capable of building humane relations among men.

At a time when many are addressing similar questions to societies both in the East and in the West, Merleau-Ponty's investigations and speculations are of prime importance; they stand as a major and provocative contribution to the argument surrounding the use of violence.

«L'Œil et l'Esprit est le dernier écrit que Merleau-Ponty put achever de son vivant. Installé, pour deux ou trois mois, dans la campagne provençale, non loin d'Aix, au Tholonet, goûtant le plaisir de ce lieu qu'on sentait fait pour être habité, mais surtout, jouissant chaque jour du paysage qui porte à jamais l'empreinte de l'œil de Cézanne, Merleau-Ponty réinterroge la vision, en même temps que la peinture. Il cherche, une fois de plus, les mots du commencement, des mots, par exemple, capables de nommer ce qui fait le miracle du corps humain, son inexplicable animation, sitôt noué son dialogue muet avec les autres, le monde et lui-même – et aussi la fragilité de ce miracle.»
Claude Lefort.