Эта повесть называется "Вышка", но ее можно было бы назвать и по-другому - "Взрыв". Но "взрыв" не убивает, хоть и оглушает уже первой фразой - оглушает ударом кирзового сапога, не героя даже оглушает этот сапог - читателя. "Взрыв" не убивает, но как бы со страшной силой перетряхивает весь этот мир, остро и беспощадно высвечивает ярким огнем и разум и душу, и вспышка эта навсегда вонзает в глаза мелькающие картины повести, будто молния высветила вдруг затаенное, скрытое до сих пор темнотой: заснеженные вышки, лай овчарок, темное, гудящее колыхание зэков в воротах зоны, бряцание автоматов, ломкие голоса безусых конвоиров-мальчишек... Но взрыв этот, вспышка эта не на одно мгновение: они повторяются, будут повторяться раз за разом, стоит лишь только раскрыть эту повесть.
