Карл Сэндберг — о поэте

В 1913 г. обосновался в Чикаго и стал известен как главный поэт этого города.

В печати выступил как продолжатель традиций Уитмена, воспевавший современный город и промышленную революцию. Автор жизнеописания своего тестя Эдварда Стайхена (1929) и популярной биографии Авраама Линкольна (1939), насыщенной аналитическим материалом, множеством фактов из жизни шестнадцатого президента Америки.

Сэндберг - яркий представитель уитменовской традиции, развивавшийся в русле наиболее демократических идей американской культуры. Его судьба наградила редкостным поэтическим даром: он слышал музыку, он чувствовал поэзию всей окружающей многоголосой жизни - будь то будничная человеческая речь или гудок затерявшегося в тумане парохода, ритм огромного индустриального города или ветер прерии, звучащий для него песней.

Стихи Сэндберга взрастила живая народная речь, поэтика народных песен, которые он собирал и пропагандировал всю жизнь - в печати и с гитарой в руках.
Считается, что свободный стих Сэндберга максимально сближен с прозой. По внешнему виду его стихотворений может даже показаться, что поэт нередко переступает эту грань. На деле это не так. У Сэндберга иная природа поэтического: внутреннее, органичное, подлинно лирическое видение мира.

О диапазоне увиденного, пережитого и воспетого Сэндбергом говорят названия его книг: "Чикаго" (Chicago Poems, 1916), "Сборщики кукурузы" (Cornhuskers, 1918), "Дым и сталь" (Smoke and Steel, 1920), "Камни сожженного солнцем Запада" (Slabs of the Sunburnt West, 1922), "Доброе утро, Америка" (Good Morning, America, 1928), "Народ, да" (The People, Yes, 1936), "И мед, и соль" (Honey and Salt, 1953), "Стихи урожайной поры" (Harvest Poems, 1960).

Стержневая, кровная поэтическая тема Сэндберга - это труд человеческий как основа бытия и порожденное капиталистической действительностью трагическое мироощущение человека, лишенного права на такой труд. Отсюда постоянное сочетание мажорных и минорных тонов, постоянные световые контрасты на создаваемом Сэндбергом поэтическом портрете Америки.

На человека труда Сэндберг смотрит не сторонним, хотя бы и сочувствующим, взглядом, как, например, Э. Маркэм в знаменитой поэме "Человек с мотыгой", а как участник трудового процесса. Можно не сомневаться, что уличную сценку из раннего стихотворения "Землекопы" (Diggers) ("Два десятка зевак толпятся возле траншеи для укладки газовых труб...") он не наблюдал со стороны.

С юных лет поэт узнал цену хлебу насущному. Он переменил множество профессий, исколесил страну вдоль и поперек. В тысячеликой галерее созданных им образов Сэндбергу дороже всего те, кому чужда собственническая мораль.
Естественным было активное участие Сэндберга в профсоюзном и социалистическом движении, его сотрудничество в прогрессивных журналах: "Мэссиз", "Либерейтор", "Нью мэссиз". И так же естественно и закономерно поэт приветствовал Октябрьскую революцию трудящихся в далекой России. А когда над Европой нависла угроза фашистского порабощения, Сэндберг - в тяжелейший период войны - выразил уверенность, что "народ России может отступать и терпеть поражения... Но в конце концов он победит". ("Вручите письмо Дмитрию Шостаковичу. 26 июля 1942 г.")

Светлые, оптимистические тона поэзии Сэндберга неизменно связаны с верой в духовное здоровье народа, в жизненность его революционных традиций, в конечное торжество народных чаяний, социальной справедливости. В монументальной поэме "Народ, да", главной книге поэта, есть автобиографическая миниатюра, под которой могли бы подписаться Ф. Френо и У. Уитмен, но адресуется она будущим поколениям писателей, его преемникам, как выстраданная истина, как творческое кредо и заповедь: "Я верю в судьбу человека, / я верю больше, чем могу доказать, / в будущее человечества, / в необходимость мечты, / в важность больших ожиданий..."

источник