Рецензии на книги — Андрей Левкин

Персонажи перемещаются по городу своими путями, и нам не всегда объясняют, зачем героям это нужно, но отдельные пункты маршрутов мы изучаем досконально. При этом окрестности некоторых точек могут быть отсканированы по времени, ну это если конечно у персонажа есть какие-то воспоминания. Хотя может подсказать и сам автор, без особого фанатизма, конечно, зачем, у каждого персонажа своя жизнь, отличная от жизни автора. Таким образом, получается многомерный график зависимости всякого разного от координат передвижения по Риге. Ну, еще немного по Москве и Берлину. А Иннокентий Марпл — это житель Риги и ее, в общем-то, дух.

Кроме всего прочего, присутствуют перечисления подручных предметов, вот это – вообще самое главное, читатель перечисляет и таким образом лепит из крошек мир, ведь мир все…

Картинки - это здорово, но мы обойдемся без них. Вена город фотогеничный, её вы и так увидите. Итак, рецензия: и тут я понял, что писать рецензии о таких книгах занятие абсолютно неблагодарное. Рецензия подразумевает некие рефлексии, некое осмысление фигуры автора, структуры текста, системы персонажей, историко-социального контекста, ну там еще много можно перечислять. И вот весь этот процесс не приносит удовольствия. А напротив: появляется даже какая-то горечь от того насколько всё запущено. Опустошенность и тупой металлический привкус от бессмысленности происходящего. Читал я эту книгу только с одной целью, сугубо прагматичной, как-то почувствовать город, узнать о нем что-то, пускай даже какие-то мелочи, но из первых рук. Получить непосредственные впечатления, пускай даже от обычного…

…И мыло, похожее на кусок сала. Один из героев — Хераскин — носит в мыслях над головой хозяйственное мыло и думает: «Если я чего-то не буду знать, мыло мне непременно подскажет». Но когда мыло ответа не даёт, Хераскину остаётся только читать мысли. Хераскин — забавный, хотя и не главный герой «Голема». Сюжет пересказывать особо не буду, потому что он не важен (кто-то встречает героя, похожего на голема, и пытается узнать о нём побольше, попутно рассказывая об улице, на которой живёт, и теряя девушку, к которой, оказывается, — сюрпри-сюрприииз — испытывал чувства); запоминать героев поимённо нет нужды, даже тот же Хераскин весь — в этой истории с воображаемым мылом. Вся книга в этом мыле: вы думаете, что в ней есть что-то сакральное, но мыло молчит, и вам остаётся только пытаться…

Помните то чувство, когда вы открываете книгу и все срастается, встает на свои места. Как будто именно вы именно в этот момент должны были читать именно эту книгу. Именно вот так и должно быть. Момент просветления, как сказал автор Андрей Левкин в этой книге. А помните то чувство, когда ну никак не срастается? Ну, вроде, и ничего плохого, а ну не идёт. Маета какая-то. Вот с этой книгой у меня так и было. Самое главное - книга не самодостаточная. Для того, чтобы ее читать более правильно, так что-ли это сказать, более полно, ты должен открыть карту Вены, найти фото домов, достать или загрузить словарь. А с картой - это вообще эпопея. Гугл и Яндекс выдают исправно карту, но в них часть названий на русском, а часть - как положено. А у автора - часть на немецком, а часть - на русском. И не…

Свои тексты, явно не попадающие под привычные жанровые определения, Левкин уже давно отнёс к особой ипостаси современной русской да и, следует полагать, мировой литературы, — пост(нон)фикшн. Мудрёное на первый взгляд название передаёт суть сборника самым точным образом: вплетая неясного рассказчика (как бы себя, а как бы и не себя, а как бы и вовсе не важно) в реально существующие, но оставшиеся где-то в прошлом декорации, Левкин останавливает время и в умозрении прощупывает каждый уголок, каждую трещинку пространства, по тем или иным причинам отпечатавшемся в памяти. Но в чём его главная заслуга, так это в стремлении (и, как показал сборник, умении) отвести воспоминания и мировосприятие героя, сквозь призму которого должна бы просматриваться окружающая его среда, на второй план или…

Не пытайтесь понять Левкина. Он пребывает в своей реальности. Садится за стол и начинает писать. Получается по совету Форрестера из фильма, где блестящего затворника-писателя, написавшего единственную, но якобы великую книгу, посещает афроамериканский подросток, читающий Джойса, играющий в баскетбол, пишущий рассказики в своих маленьких блокнотиках. Тема фильма - маленький человек, расовая дискриминация, становление личности. Вдвоем с Форрестером они и пишут. Просто строчат на машинках. начинают и пишут. А куда приведет их это автоматическое письмо - бог весть. То же и Левкин, как он сам говорил в передаче "Школа злословия", однажды вдохновился Стерном и пошло-поехало. Бесконечные лирические отступления, следить за ними очень сложно. Что-то проносится в мозгу автора, он хватает это,…

"Марпл" Левкина - одна из тех книг, которые меняют наше представление о том, что такое язык, что такое литература, что такое роман. Это безусловно "трудное чтение" (чего стоят одни списки и перечисления, коих в книге предостаточно), однако в данном случае овчинка безусловно стоит выделки. Можно сказать, что эта книга - о свободе ума, и читатель, который послушно войдет во все комнаты, заглянет во все закоулки, постоит на всех перекрестках этого романа, получит по заслугам. Ни больше, ни меньше.

Намерение - импульс - действие. Элементарная цепочка, которой подчиняется почти все на свете, даже литература. Но иногда импульсы решают изменить маршрут, повернуть направо, а не налево, и уже получается иная картина.

"Тоже красиво, но логика другая."

Это попытка обусловить вселенную и каждый отдельный город, так сказать, поиграть в демиургов и разбить все на сочленения. Сколько их должно быть у места, рисунка в ресторане, у ноосферы? И вообще, при чем тут Фуко, психиатр Лэйнг, некто из рижского автобуса и булочки на вокзале?

В процессе чтения мои мысли в голове по-левкински вили зоопарк. Было очень трудно продираться сквозь текст, но не труднее, чем замечать окружающий мир. Стоило только отвлечься - и вот, пожалуйста, я потеряла суть абзаца и возвращаюсь к началу.

Но есть нечто единящее с…

"Цыганский роман" - одна из наиболее удачных книг Андрея Левкина. И читается легко, и в бумажном варианте оформлена приятно.

Постмодернизм, игра автора, оригинальный стиль, "сделанность" текста.

Добротная книга о пустом городе, по которому ходит придуманный человек из исчезнувшей страны, почитывая немецкий словарь, блуждая мыслью между Москвой, Ригой и Берлином. Вероятно, Марпл — просто пауза, возникающая у автора в промежутках между размышениями обо всем и ни о чем; о бунинском рассказе "Чистый понедельник" и роли автора, о России и ее отражении в искусстве, о пространстве и языке.

пьесы в разбросе от откровенно профанных, до необычных и виртуозных - книжка крайне неравномерна, как и каждый из состава ее авторов не тождественен друг другу. абсурдные и гротескные по большей части, каждый из них крайне трагична и даже отбросив в сторону всю самобытную изначальную трагичность любой театральной постановки, ничего, кроме ноющей тоски после каждой пьесы в груди не остается. диск я не слушал и портить впечатление не буду. эта тоска - как сводки новостей в 90ые, как допинг в смоге российской действительности.

книга про морок, который наводит на героя Москва. идея зачотная, но текст мне как-то не слишком: видимо, текст призван навести у читателя такой же морок и кому, поэтому он так тягомотен и мутен. иногда неуловимо напоминало Славникову с её талантом парой слов создать у читателя отвращение - вроде ничо такого ужасного не описывает, а всё равно отвратительно. вот и здесь так же, но не в такой степени как у Славниковой, правда.

стиль Левкина - явно не мой стиль. но есть одна цитата

Примерно так: вокруг сухие Et cetera, et cetera, et ceteraперья деревьев на снегу.......А раз уж он сделан из дерева, то его сожгут на первом же перекрестке коченеющие матросы Балтфлота. Только круги и пойдут по воздуху дымом по ветру.