Цитаты из книг — Юлия Кузнецова

Бабушка правда умеет уговаривать. У меня в детстве часто был насморк, и бабушка убеждала всех, что сопли - признак гениальности. И ей верили!

Лужа — это чудо. Лужа — это целое море, которое можно переплыть на темно-синем корабле. Волны будут шуметь, соленый ветер — дуть в лицо, а дельфины — плыть рядом.

Когда бабушка вошла в палату, то есть в комнату, где ей предстояло жить, то первое, что она увидела, была куча одеял на кровати. Куча немного дрожала и стонала. – Ой-ой… Ох-ох… – Добрый день, – сказала бабушка Женя куче, – а вы кто? Из-под кучи вылезла голова в платочке. – Я – Лида, – представилась голова, – иногда меня…

Мол, если я не ору, значит, не узнал его и думаю, что передо мной настоящий Дед Мороз с мешком подарков. Это в двенадцать-то лет.

- Дед Мороз! - торопливо объяснила мама, когда я появился в коридоре. Хорошо, что она это сказала. Потому что вообще-то в коридоре стоял мой папа в валенках, с белыми ватными бровями и пластмассовым носом.

— Обязательно! – пообещала бабушка Женя, вложив в свой голос все остатки бодрости, которые могла собрать внутри себя. На самом деле ей хотелось плакать.

— Я не хожу, – отказалась бабушка Лида, – и к тому же сейчас завтрак. — Так пойдём на завтрак! — Я же неходячая, – повторила бабушка Лида. — Но ведь ноги у тебя шевелятся! — Это не повод! – бабушка Лида вздёрнула нос и отвернулась к стенке.

Только теперь бабушка Женя испугалась. Она ведь не боялась ни собак, ни людей, ни грозы, ни аварий. Только одного боялась бабушка Женя – грубых слов. Она попятилась, совсем как щуплый заместитель директора Миши.

Ей было плохо. Ей было горько. И особенно её расстроил визит врача Саши. Если бы все в санатории были злыднями, она бы принялась с ними воевать. А когда тебе кто-то добро и грустно улыбается и просит немного потерпеть, себя становится так жалко… Что хочется плакать. А ещё хочется плакать от несправедливости. Не хотела она…

Бабушка Женя так и сделала – улеглась, закинув руки за голову. Ведь именно так спят настоящие спортсмены. Они не прячутся под подушку, а смело закидывают за голову руки и мечтают.

— Я с тобой, – обрадовалась Тина, – никогда ещё такого зверя не видела – завхоза. А он смешной? А шёрстка у него мягкая? А рычит он громко? Бабушка Лида засмеялась и объяснила, что завхоз – это такая молодая тётя, которая совсем не рычит, а выдаёт всем вещи из подвала и следит за порядком.

Ходишь себе спокойно, никого не трогаешь. А тут – бац! Выясняется, что в тебя кто-то влюбился. И что прикажете с этим делать? Это ведь совсем не та проблема, которую решает сила или ловкость.

– Я твой новый друг, – сказал дракончик, – новый и единственный. Вообще ты меня сам придумал. – Я? – удивился папа. – Когда это? – В последнее время ты очень много злился, а когда человек долго сердится, то в конце концов из его злости и сердитости получаются драконы.

стр. 7-8 ...А ночью папа Вики и Тины боялся. Он боялся многих вещей: змей, пауков, мышей, темноты, потерять кучу денег, которую ему доверили. Но больше всего на свете он боялся постареть. Постареть и перестать быть финансовым директором. Хотя папа и ворчал, что устал от своей работы, но на самом деле ему нравилось, что…

родители вообще иногда иностранцы. Некоторые вещи им вообще невозможно объяснить. Вот как иностранцы не понимают «загадочную русскую душу», так и родители – нашу.

Надо думать о сказках. Русских народных, или каких там….. В которых гонцу, который принёс плохую весть, отрубали голову. И когда читаешь такие сказки и удивляешься жестокости обычаев, то никогда не думаешь: а был ли выбор у гонца? Мог ли он сказать что-то ещё?

Папа уже понял, что сегодня неудачный день, и неудачам надо покориться. У него уже здорово болела голова, и чувствовал он себя совершенно несчастным.

Вольная борьба – это когда дерёшься, в общем-то, как хочешь. Хоть ногами, хоть руками. Только вот нельзя кусаться, бить в пах, в горло, по затылку и позвоночнику, тыкать пальцами в глаза и ещё делать из пальцев рыболовные крючки и хватать противника за ноздри и уши.