Лучшие книги Сергея Михайловича Чилаи

Герой нового остросюжетного романа – человек с поразительными способностями в хирургии, настолько выходящими за рамки общепринятых представлений, что становится изгоем в обществе, которое преследует его, не понимая, как и он сам, причин невероятного умения своего. Лишь единицы догадываются, что он гений, который стремится организовать пространство и время не только в хирургической ране, но вокруг себя, порой даже не подозревая об этом. Потому как нет другой более масштабной и серьезной задачи, чем бы не занимались такие, как он. И этого умения у него не отнять ни коллегам по цеху, ни власти, как ни стараются. И выучиться такому нельзя… и научиться тоже.

Сергей Чилая - доктор медицинских наук, профессор. В советское время возглавлял Лабораторию экспериментальной кардиохирургии в Тбилиси. В настоящее время - топ-менеджер частной фирмы. Герой романа "Донор" проживает несколько жизней. Он -

"Серая" трансплантология стала главной темой романа С.Чилая "Виварий". Талантливые хирурги, поверив в собственную исключительность и безнаказанность, творят зло ради личной выгоды, умело манипулируя понятиями ответственности и долга... Лишь бигль из институтского вивария, мудрый говорящий пес, продукт генных технологий, способный любить и жертвовать собой, оказался способным противостоять злу.

Автор романа - профессор, доктор медицинских наук, крупный ученый, ученик Валерия Шумакова, много лет возглавлял Лабораторию экспериментальной кардиохирургии в Тбилиси, занимаясь вопросами трансплантологии и искусственных органов.

«Дора, Дора, памидора» – роман-притча об ответственности ученых и власти за судьбу научного открытия, способного радикально поменять жизнь на планете. Директор института физиологии в урюпинске с маленькой буквы – хотя город и страна называются по-другому – обещает вечную жизнь постояльцам кремля с помощью «другой воды», которую удалось структурировать сотрудникам его института. «Хорошая идея всегда выше возможностей ее претворения в жизнь», – впаривает он верховному правителю из Достоевского. Возможно, в литературе именно так дело и обстоит. Только в науке все по-другому, потому что «наука умеет много гитик».

В ходе очередного эксперимента случается косяк высшего порядка в терминах биолога Веры Никифороф, бывшей детдомовской девчонки, чистой и честной, насколько это возможно в современной науке, от лица которой ведется повествование. В результате взрыва в контейнере с водой происходит структурирование, и вода становится «другой».

За контейнером начинается охота, в которой принимают участие секретные службы, церковь, постояльцы кремля… Никифороф, пребывая то в роли палача, то жертвы, не желает, чтобы верховный правитель правил вечно и пытается замылить рукотворный артефакт с безграничными возможностями. Возникает иррациональная реальность, которая реализует буйные фантазии Никифороф, включая встречи с верховным правителем. Только оказалось, что другая вода вовсе не другая… и даже не вода.

Ординарный хирург узнает о существовании древнего документа, в котором собраны сведения о правилах и законах Мирозданья, способных сделать жизнь на земле комфортнее и счастливей.

Однако он не спешит отправляться на поиски артефакта, справедливо полагая, что карточный домик, построенный из козырей, не станет прочнее. Только для многих этот вывод совсем не очевиден. И героя, склонного к созерцательности и лени отправляют на поиски.

В старании отыскать Артефакт, тяготясь и преодолевая апатию, он погружается в сомнительные приключения, замешанные на концептуальном состоянии материи.

Но постепенно поиски превращаются в жертвенное служение, в творчество, наделяют героя знаниями и возможностями, доступными лишь тому, кто способен переступить черту, за которой обрыв в пустоту или постижение Разума Вселенной.

Трагический карнавал – вот как можно определить то, как и о чем пишет Сергей Чилая. Полные трагизма жизненные обстоятельства, которые переживают его герои, всегда раблезиански избыточны, красочны, карнавальны. Древняя Иудея, в которую уносят героев фантазии, так же реальна, как питерские коммуналки советских времен. Огромный опыт непростой жизни и писательское чутье позволяют ему останавливаться перед последней чертой, за которой жутковатый карнавал превращается в фарс.

В. Левашов

Ординарный хирург узнает о существовании древнего документа, в котором собраны сведения о правилах и законах Мирозданья, способных сделать жизнь на земле комфортнее и счастливей.
Однако он не спешит отправляться на поиски артефакта, справедливо полагая, что карточный домик, построенный из козырей, не станет прочнее. Только для многих этот вывод совсем не очевиден. И героя, склонного к созерцательности и лени отправляют на поиски.
В старании отыскать Артефакт, тяготясь и преодолевая апатию, он погружается в сомнительные приключения, замешанные на концептуальном состоянии материи.
Но постепенно поиски превращаются в жертвенное служение, в творчество, наделяют героя знаниями и возможностями, доступными лишь тому, кто способен переступить черту, за которой обрыв в пустоту или постижение Разума Вселенной.