Ален Бадью – лучшие книги

Своего рода "второй манифест" одного из виднейших философов современной Франции Алена Бадью представляет собой приложение сформулированной в его "Манифесте философии" универсальной философской системы к сфере морали и этики.

Для широкого круга читателей, интересующихся актуальными проблемами философской мысли и ее практическими приложениями.

"Манифест философии" Алена Бадью в сжатой и энергичной форме представляет одно из значительнейших событий в истории новейшей мысли-глобальную "философию события", реализующую небывалый по дерзости замысел: в эпоху пресловутого "конца философии" сделать еще один шаг и, повторив жест Платона, заново отстроить философию в качестве универсальной доктрины, обусловленной положениями науки, искусства, политики и любви и обеспечивающей им возможность гармоничного сосуществования. В качестве Приложений в издание включены тексты посвященного обсуждению концепций Бадью круглого стола (в котором приняли участие Ф.Лаку-Лабарт, Ж.Рансьер, Ж.-Ф.Лиотар) и…

В книге излагается секуляризованная трактовка учения и деятельности апостола Павла как фигуры, выражающей стремление к истине, которая в своей универсальности противостоит всякого рода абсолютизированным партикулярностям - социальным, этническим и пр. Книга дает ясное представление об одном из заметных течений современной французской философской мысли и будет интересна не только для специалистов - историков, религоведов и философов, но и для самых широких гуманитарных кругов читателей.

Один из самых значительных философов современности Ален Бадью обращается к молодому поколению юношей и девушек с наставлением об истинной жизни. В нынешние времена такое нравоучение интеллектуала в лучших традициях Сократа могло бы выглядеть как скандал и дерзкая провокация, но смелость и бескомпромиссность Бадью делает эту попытку вернуть мысль об истинной жизни в философию более чем достойной внимания.

Политика, любовь, искусство и наука - четыре источника истин, о которых в своих диалогах рассуждают Ален Бадью и Фабьен Тарби, постепенно приближаясь к философии. Кто сегодня левые, а кто правые, что значат для нас Мао и Сталин? Почему в любви всегда есть мужское и женское? Что является художественным событием? Действительно ли наука грозит "забвением бытия"? Отвечая на эти и многие другие вопросы, Ален Бадью не просто делится своим мнением, а показывает, как работает его философия и куда она ведет. Впервые Ален Бадью не просто высказывается о том или ином событии, но представляет читателю возможность взглянуть на свою систему в целом.

Двадцатому веку был вынесен приговор: это век тотального террора и жестоких утопических идеологий, однако, вопреки всем расхожим суждениям, Ален Бадью в своей книге "Век" определяет XX столетие как век страсти. И страсть эта не была иллюзорной утопической идеологией и еще меньше – одержимой проповедью.

Загадочность отношения философии и политики в том, что между ними находится третий элемент - демократия. Философия начинается с демократии, но не всегда заканчивается на ней, поскольку требует не релятивизма и не многообразия мнений, а истины, обязательной для всякого разумного существа и ограничивающей, на первый взгляд, пространство демократии. Может быть, демократия важнее философии (как считал Рорти) или же всё-таки философия важнее демократии (Платон)? Бадью показывает, что можно выйти из этого тупика, если пойти по пути справедливости.

Книга известнейшего из ныне живущих французских философов Алена Бадью стала одним из первых критических исследований философии Ж.Делеза после его трагической смерти. Публикуется на русском языке впервые. Издание рассчитано на подготовленных

В своем анализе возможностей делать-мыслить политику сегодня Ален Бадью отталкивается от факта разложения марксизма, интерпретируя его как следствие увязания мысли Маркса (поглощенного показом вторжения реального в реальность политического) во внутриполитических условностях, - и предпринимает попытку новоустановления марксизма как мысли, центрированной на истолковании того, что дает событию свершиться, на основании чего угнетенные оказывались бы способны утвердить свое собственное существование. Первопроходцами в обосновании этого измерения политики выступают Паскаль, Руссо, Малларме и Лакан.

«Малое руководство по инэстетике» Алена Бадью продолжает традицию издания переводов эстетических трудов крупнейших французских мыслителей. В случае Бадью (как и Рансьера), речь идет об эстетике автора, который знаменит своими общефилософскими и социально-философскими идеями и применяет их к эстетической сфере, указывая на интимную связь (хотя и не тождество) между искусством, философией и политикой. Отношения философии и искусства, согласно Бадью, укладываются в три схемы — дидактизм, романтизм и классицизм. Несмотря на различия, эти три подхода едины в том, что либо мыслят истину вне искусства, либо не признают уникальности истины произведения искусства. Особенность «инэстетики» Бадью состоит как раз в том, чтобы помыслить эту истину имманентной и специфичной, т. е. уникальной истиной искусства. Искусство само мыслит, и в результате событий (по Бадью — художественные движения, «конфигурации») производит идеи и истины, субъектами которых становятся отдельные произведения. «Руководство» представляет собой серию вариаций о поэзии, театре, живописи, кинематографе, объединенных идеей искусства как «процедуры истины». В книге рассматриваются, в частности, произведения таких авторов, как С. Беккет, С. Малларме, Ф. Пессоа и др.

Ця книжка – водночас знайомство з думкою видатного французького філософа Алена Бадью (нар. 1937), а також філософське переосмислення ХХ століття. Автор прагне дати висловитися самому століттю, його різноманітним практикам, голосам його активістів – політичних, художніх, поетичних, театральних, наукових, психоаналітичних тощо. На переконання Бадью, головна пристрасть, що рухала століття, була «пристрасть реального»: ХХ століття надихалося не мріями, ілюзіями та утопіями, а саме мужністю поглянути реальному в вічі, стати частиною події, перейти до прямої реалізації, винайти щось нове – насамперед «нову людину» замість «старої». Саме тому все ХХ століття перебуває в парадигмі Війни, епічного зіткнення віч-на-віч, співіснування непоєднуваних речей. Усі активісти століття живуть і творять у фігурі антагонізму, зсередини якого потрібно відшукати нову організаційну дисципліну думки, нове «братерство», нове «ми». Сьогодні, залишаючись вірними пристрасті ХХ століття, нам треба запитати вслід за Бадью: «Що значить «ми» в часи миру, а не війни?».

Навіть через тридцять років загадка на ім’я Жак Лакан залишається нерозгаданою. Попри сотні присвячених йому праць та кілька десятиліть досліджень його спадщини, ми приречені й далі ставити собі питання щодо цієї людини та її думки. Про що так направду говорив Лакан? Про психоаналіз? Очевидно. Про філософію? Так, у певному сенсі. Про сучасну літературу, про авантюру мови? Безперечно. Про суб’єктивну драматургію? І про неї також. А про що іще? Хіба не приховує він у собі й далі якийсь незбагненний залишок? Лакан був, є й залишиться загадкою, автором, якого неможливо повністю каталогізувати та розшифрувати. Внутрішньо притаманна йому множинність не припиняє невблаганно нас бентежити, вчора як, власне, й сьогодні. Видання «Жак Лакан: сучасність минулого», вперше опубліковане французьким видавництвом Seuil у 2012 році, містить два розлогі діалоги відомої французької інтелектуалки й історикині психоаналізу Елізабет Рудінеско та знаменитого філософа Алена Бадью про Жака Лакана — психоаналітика, мислителя, вчителя та людину — яку вони добре знали за життя.

In a world rife with consumerism, where online dating promises risk-free romance and love is all too often seen only as a variant of desire and hedonism, Alain Badiou believes that love is under threat. Taking to heart Rimbaud’s famous line “love needs reinventing,” In Praise of Love is the celebrated French philosopher’s passionate treatise in defense of love.
For Badiou, love is an existential project, a constantly unfolding quest for truth. This quest begins with the chance encounter, an event that forever changes two individuals, challenging them “to see the world from the point of view of two rather than one.” This, Badiou believes, is love’s most essential transforming power.
Invoking a vibrant cast of thinkers, from Kierkegaard, Plato, and de Beauvoir to Proust, Lacan, and Beckett, Badiou creates a new narrative of love in the face of twenty-first-century modernity. Moving, zealous, and wise, In Praise of Love urges us not to fear love but to see it as an adventure, a magnificent undertaking that compels us to explore others and to move away from an obsession with ourselves.

'I'm 79 years old. So why on earth should I concern myself with speaking about youth?' This is the question with which renowned French philosopher Alain Badiou begins his passionate plea to the young. Today young people, at least in the West, are on the

Second Manifesto for Philosophy

Увиденная Аленом Бадью истина современного политического положения Франции и Европы есть истина страха и войны, государственного террора и абсурда современной демократии в целом и всеобщего избирательного права в частности.
"Обстоятельства, 4. Что именует имя Саркози?" - это манифест внутренней свободы и решимости действовать в ситуации дезориентации и коллективного аффекта, страха и страха перед страхом, которая именуется именем Николя Саркози, чье избрание президентом, по мнению автора, "остается знамением нового времени" и "ударом по символической структуре французской политической жизни".

Трудно сделать название книги более тщеславным. Но провокатор Ален Бадью с дерзостью и иронией принимает данный вызов. И это оправданно: философ Бадью - один из самых известных, переводимых и комментируемых французских интеллектуалов, а эта книга, затрагивающая самые разные области - от политики до искусства, через любовь и самую абстрактную математику, - предлагает не что иное, как систему осмысления всей реальности.

Книга родилась в результате встречи с бельгийскими старшеклассниками и стала, возможно, самым доступным введением в работу философа. В то время, когда труды Алена Бадью изучают и комментируют в университетах и высших школах по всему миру, у вас есть надежный компас, чтобы ориентироваться в его фантастическом изобилии, независимо от того, являетесь ли вы старшеклассником или нет.

Среди работ крупнейшего французского философа Алена Бадью особняком стоят "Обстоятельства": сборники статей на самые злободневные темы современной политической жизни -- от атаки на Всемирный торговый центр до войны в Косово и Ираке, от выборов 2002 г. во Франции, на которых националист Жан-Мари Ле Пен чуть было не пришел к верховной власти, до запрета на ношение во французских школах хиджаба, вызвавшего волну возмущения в арабо-мусульманском мире. "Обстоятельства, 3. Направленности слова "еврей"" посвящены осмыслению "еврейского вопроса", неразрывно связанного как с кровавой историей XX в., так и с нашим временем, которое только на первый взгляд во всем ищет консенсуса.
Кроме текстов Алена Бадью, в приложении печатается эссе Сесиль Винтер "Господствующее означающее новых арийцев".

Theory of the Subject, first published in France in 1982, is without doubt one of Alain Badiou's most important works, laying many of the foundations for his magnum opus, Being and Event. Here Badiou seeks to provide a theory of the subject for Marxism through a study of Lacanian psychoanalysis, offering a major contribution to Marxism, as well as to the larger debate regarding the relationship between psychoanalysis and philosophy. The book also provides a history and theory of structuralism and poststructuralism, a unique evaluation of the achievements of French Maoism during the 1970s and the significance of the events of May 1968, and breathtaking analyses of art and literature. As a theoretical synthesis, the book is extraordinary in terms of its originality, breadth and clarity.
This is arguably Badiou's most creative and passionate book, encompassing the entire battlefield of contemporary theory, philosophy and psychoanalysis. Available for the first time in English and now in paperback, this is a must-read for anyone interested in this lively and highly original thinker