Сергей Булгаков — об авторе

Предложить изменения

Я читал булгаковский текст сразу после «Писем из лагеря» его друга и соратника отца Павла Флоренского. Меня поразила фантастическая разница интонаций. Каждое слово Флоренского, написанное урывками в темноте барака, без очков, «ползая носом по бумаге», – это концентрированная реальность, сгущенная боль и эмоциональная строгость. Потому, что мало бумаги, и нельзя быть сентиментальным, расклеиваться и ныть. Надо поддерживать крепость духа жены и детей, убедить их быть радостными, во что бы то ни стало, счастливыми. Помочь им принять жизнь такой, какая она есть. Булгаков же пишет записки, сидя в Париже в маститой старости, разливает по страницам слова, полные стариковской ностальгии, умильно вспоминает о городке своего детства, про поля, холмы и церковку, охает, ахает: «Вместе с церковью я…

Многоезависит от состояния умов. Знаменитый переход «от марксизма к идеализму»,который совершили «веховцы», это всего лишь другая сторона одной медали,перевернутая монета – если учитывать типологическую близость и интеллектуальную«симметрию» иудохристианства и коммунистической утопии. Конечно, культура сталаэлегантней и изощренней, когда интеллигенция отказалась от «базаровскихлягушек», от позитивизма и натурализма, воспринятого с энтузиазмом какого-тогрубого суеверия. Но модернизм в искусстве не обеспечивал переход к обществуМодерна, к мышлению современного человека. Революцию ждали и восприняли какмистерию. (Блок, Скрябин). Критика социализма с позиций церковности исуеверий – это не новое, этостарое. Веховскую линию продолжал совсей страстью, к примеру, Александр Исаевич – отрицал одну…