Цитаты из книг — Донна Леон

— Меня тревожит, что есть такие вещи, что мы отравляем себя и наше потомство, что мы всё знаем, но губим наше будущее, но я не верю, что есть хоть что-то — повторяю, хоть что-то, — что можно сделать, чтобы это предотвратить. Мы — нация эгоистов. Это наша слава, но это станет и нашей гибелью, потому что никого из нас…

— Ну и прекрасно, но вот как ему-то это понравится? — Вьянелло скосил глаза в направлении кабинета Патты. — Как ему понравится, если мы арестуем его друга, синьора Политически-Важного-Вискарди? — Да бросьте вы, Вьянелло. Вы прекрасно знаете, что он будет делать. Как только Вискарди окажется за решеткой и обвинение будет…

Ему казалось, что это самое меньшее, чем он может отплатить человеку, который отдает себя в руки известных преступников и рискует, на что требуется еще больше храбрости, разгневать свою жену.

Интересно, что он должен сделать, подумал Брунетти, упасть на колени оттого, что американцы разрешают женщинам служить в армии? Или оттого, что они разрешают им иметь докторскую степень? Вместо этого он решил переиродить Ирода и стать классическим итальянцем, который не может устоять ни перед каким соблазном в юбке, даже…

У себя в кабинете он наконец-то вспомнил, что нужно позвонить Паоле. Он забыл сказать ей, что не вернется домой к ланчу. Уже много лет как ее это перестало удивлять или беспокоить. Если за ланчем не было детей, разговор ей заменяла книга. Честно говоря, он уже начал подозревать, что ей доставляли удовольствие ее спокойные…

В любом другом городе Италии это было бы обычным проявлением недоверия населения к полиции и нежелания ей помогать. Однако здесь люди законопослушны, а сами полицейские — в основном венецианцы, это означало, что люди действительно ничего не видели и не слышали.

Она покачала головой. Это было отрицание, но он не понял, что именно она отрицает. Брунетти и в прошлом никогда не знал наверняка, как много известно синьоре Руффоло о том, чем на самом деле занимается ее сын. Ему казалось, что она знает гораздо больше, чем показывает, но думал, что она, пожалуй, прячет эти знания даже от…

— Можно мне ее увидеть? — Конечно, Dottore. Хотите, я пойду с вами? — О, милосердие женщины, что на свете может быть прекрасней?

— А ты, Гвидо, присмотрелся бы к этой Лиге. По крайней мере, узнай, кто там еще состоит, кроме Сантомауро. - Почему она тебя так беспокоит? — Меня настораживает любая организация, члены которой мнят себя высшей расой. — А полиция? — Полиция? — с улыбкой переспросил Падовани. — Нет, ну, полиция это совсем другое дело.…

— Немногое. Говорил, что он очень хороший, ловкий адвокат, всегда сумеет обернуть закон себе на пользу. Распространенный тип адвоката в Италии, подумал Брунетти, где законы хоть и писаны, но довольно неразборчиво.

Зависть, впрочем, испарилась так же быстро, как и пот, и уступила место его обыкновенному раздражению, которое он испытывал всегда, глядя на этакое бесстыдство. Нет, будь у них идеальные фигуры и красивая одежда, он бы, может быть, и не злился. Но эти заурядные тряпки и обилие еще более заурядной наготы заставляли его с…

Его схватили за плечо, но он, дернувшись, стряхнул чужую руку — вместе с желанием размазать журналиста по стенке.

– А у вас есть сад? – Увы, нету. – Ах, беда! Такое благо – смотреть, как все растет. Придает смысл жизни.

– Разве они не дают обет? Она легонько оттолкнула его: – Прямо не верится. Ты что, правда считаешь, что это что-то значит? – Предполагается, что должно. – Ага, а дети должны быть послушными и исполнительными.

При виде ирисов в витрине у Бьянката у него возникло искушение купить их, но он вспомнил, что зол на жену, и прошел мимо. Однако тут же представил лицо Паолы и, забыв о своем недовольстве, вернулся, зашел в цветочный магазин и купил букет фиолетовых красавцев.

— Ты в таком виде сегодня пойдешь в школу? — спросил он будничным тоном, изучая рисунок на ее пижаме. — Очень мило. Уверен, твоим одноклассникам понравится. Воздушные шарики. Это признак хорошего вкуса — воздушные шарики. Я бы даже сказал, здесь присутствует некий шик. Любой двенадцатилетний ребенок позавидует такому…

Даже если ты сослан в прекраснейший город мира, подумалось ему, ссылка все равно останется ссылкой.