Рецензии на книги — Алексей Писемский

"На чужом несчастье своего счастья не построишь" - избитая истина, а видимо, дается всем с трудом. Разрушить походя чужую жизнь и семейное счастие оказывается проще легкого: заполучить чужого мужа, добиться изгнания его жены, родить от него ребенка и считать себя состоявшейся во всех смыслах женщиной, хозяйкой дома, особой свободных и прогрессивных взглядов, при этом, как ни странно, продолжать считать себя порядочной и добродетельной. Да вот только возмездие не заставит себя долго ждать...

Написанный еще в девятнадцатом веке роман Писемского удивительно современно читается в веке двадцать первом, до того современно при этом, что искренне удивляешься свободе нравов того времени. Роман практически начинается ни много ни мало со сцены соблазнения - женатый мужчина, некто князь Григоров,…

"- Но каким же образом вы отстоите права женщин, если напишете несколько возмутительных сцен? - Если не называть пороков и не говорить об них, так и писать решительно будет нечего".

Автобиографичный, по признанию самого автора, роман, написанный им в свое время для славянофильского литературного журнала "Заря" и весьма прохладно принятый читательской публикой тех лет, представляет нам любопытный срез общества - тем самых обитателей сороковых (роман о сороковых был написан в 1869 году, значит, время для обстоятельного анализа пережитого у автора было). Любопытен он прежде всего (для меня лично, разумеется) острым, едким, саркастичным взглядом и честной, думается (автобиографичная же, как-никак, вещь), рефлексией по поводу увиденного, хотя и верится во все прочитанное, мягко говоря, с…

Как же многие из нас любят отрекаться от ответственности за собственный выбор, за свою жизнь, всеми силами пытаясь скинуть ее на чужие плечи. Дети не должны становиться объектами исполнения родительских мечтаний, партнеры - олицетворять фигуру матери либо отца, отдавая безусловную любовь голодному супругу, а тот, кто и не думал просить тебя вмешиваться - виновным в том, что ты сделал выбор действовать в целом или поступать именно так и пострадал от этого. Мы сами в ответе за себя, мы сами выбираем жить так или уходить, действовать по указке или, понимая, что добром это не кончится, наконец-то становиться хозяином собственного бытия. И нечего ныть и жаловаться, когда выбрал плавание по течению.

"Виновата ли она?" - растянутая на 86 страниц история, суть которой можно было вместить в 2…

В сложный жизненный переплёт попадает главная героиня, Лидия Николаевна Ваньковская, а попросту Лида, юная и совершенно неопытная. Да, с позиции сегодняшнего дня ее можно сколько угодно обвинять: зачем согласилась выйти замуж за нелюбимого немолодого и непривлекательного человека? почему не боролась за свою свободу и счастье? зачем пошла на поводу у материнских увещеваний и планов? Но дело-то происходит всередине XIX века, когда женщина, по сути, не имела никаких прав и свобод, зависела от родителей и мужа, а потому и спрос с Лиды совершенно иной. Ну как она могла не пойти за Ивана Кузьмича Марасеева, если у того в руках после смерти отца героини остался вексель на крупную сумму и этим документом «жених» фактически шантажирует семью Ваньковских? Как потом жить с мыслью, что эгоистически…

⠀⠀⠀Знакомство с Алексеем Феофилактовичем началось с небольшой повести, которая ввела меня, мягко говоря, в ступор. Однако стоит сказать, что именно он и подталкивает меня к дальнейшему знакомству с автором.

⠀⠀⠀О чём эта книга? О нелегкой судьбе девушки Лиды, которая вышла замуж за нелюбимого человека, а после встретила свою любовь, которая разрушила её жизнь. С одной стороны, кажется, что это отчасти романтичная и трагичная история. Ещё юную Лиду буквально вынудили выйти замуж за немолодого Ивана Кузьмича, у которого хранился вексель с долгом от семьи будущей жены. При чём замуж её выдавала собственная мать с помощью "советов" своей подруги, коя была заинтересована в свадьбе. Ну, а желания заняться своим делом, которое осталось после смерти мужа-отца, ни у матери, ни у Леонида ( брата)…

Главный герой Николай Михайлыч Дурнопечин (фамилия-то какая!) – человек достаточно молодой (ему всего 35 лет), но ужасно мнительный. Он настоящий ипохондрик: чрезмерно озабочен состоянием своего здоровья, в любых совершенно обычных ощущениях видит проявление опасного заболевания, от любого дуновения ветерка впадает едва ли не в истерику. В заболевание героя никто из окружающих не верит. Его слуга Никита ставит ему абсолютно точный диагноз: «С жиру бесится», от безделья мается. «Как бы посадить на постные щи да заставить бы, как мужика, воза два дров перерубить, так бы все прошло!..»

Герой спрашивает слугу: «скажи мне, братец: можешь ли ты сейчас поутру заниматься чем-нибудь? Не чувствуешь ли ты этакой тоски... лени?». Жалуется на «упадок всех жизненных сил». Тут вспоминается…

Знаете ли вы, что

В своё время Писемский считался главным конкурентом Островского. К театру Писемский обратился уже будучи известным прозаиком в 1859 году.

И прочитав это произведение, можно понять что конкурировал вполне заслужено. Про бизнес в просвещенное время: перед нами разворачиваются некоторые бизнес-процессы компании "по выщипке руна из овец" (одно название тянет на золото, ей богу!). И вот она, компания, предтеча Остапа Бендера, великого комбинатора. Ее учредитель, и по совместительству муж главной героини, наглый, нахрапистый и беспринципный тип, ни в грош ни ставящий понятия "обязательства" ни перед партнерами (да и партнеров ни в грош ни ставящий), ни перед собственной женой. Он комбинатор не столь искрометный и чарующий, как упомянутый выше Бендер, нет. Он толстокожий,…

Шел 1797 год, глубокое крепостничество, исказившее взаимоотношения общества, до отмены которого еще более шестидесяти лет, и вряд ли кто-то из героев этой пьесы до него доживет. Перед нами предстает князь Платон Илларионович Имшин, генерал-аншеф, шестидесяти лет, прожитых достаточно бурно и управленчески успешно. О чем я? Да о том, что князь - человек обеспеченный, по-домостроевски воспитанный, привыкший, что его слово -закон. Он не задумываясь вершит судьбы всей своей дворни и семьи, просто потому что привык, думает о них, как о своей суверенной собственности, и другие не подвергают его решения сомнениям. Как легко и быстро. не считаясь с чужими судьбами он принимает решения, как легко их ломает. У князя Платона нет "берегов", он сам себе суд и хозяин.. И любое непринятие его воли…

Образ «маленького человека» – один из самых популярных в русской литературе XIX века. Сколько их, бедных чиновников, забитых, убогих, обретается на страницах произведений классиков и их современников! «Бедный, бедный Евгений» из «Медного всадника» и Самсон Вырин, Башмачкин и Девушкин, и т. д. и т. п. В этом ряду вполне достойное место занимает Иосаф Иосафыч Ферапонтов из повести Писемского. Скромный бухгалтер Приказа, честный и великодушный. Он такой же, как все они, но и особенный, изображенный новыми красками.

Если у Пушкина, Гоголя, Достоевского «маленький человек» дан уже сложившимся, то у Писемского показана его предыстория, формирование его характера. Ферапонтов – выходец из бедной семьи. Его отец – «гадкий чиновничишко», пьяница и дебошир – не способен разглядеть и оценить в…

Какая шикарная история! Как полноводная река, насыщенная чувствами, событиями и персонажами так, что читаешь взахлеб, и тебя затягивает вместе с ними! Не бойтесь этой классики, она о живых людях, о жизни без малого пару сотен лет назад, о драмах судеб и накале чувств, тут нигилизм передан через поступки, через действия, через образ жизни, в противовес ханжам и сплетникам. К сожалению, к концовке автор зрелищно указал на крах всех этих высших устремлений, но они - ей-богу, хотя бы пытались. Какие выпуклые персонажи, какие типажи, какие мысли! Который раз ловлю себя на мысли, что когда книга не нравиться, писать о ней проще и можно сказать многое, а когда нравится - все восторги теснятся как огурцы в банке! Итак, есть у нас князь, денег не считает, препятствий в жизни не видел, но плывет…

Не рецензия, просто небольшая заметка для тех, кто размышляет, стоит ли знакомиться с произведением... Автор предуведомляет внимательного читателя о написанном пословицей в эпиграфе - "Волки лошадь съели, да санями подавились", но лично я это предостережение прохлопала. Думала, что в драматургии меня удивить сложно. Но, честно говоря, это был совершенно неожиданный опыт. В принципе, напомнило отчасти "Свои люди - сочтемся!" и "Доходное место" Островского или "Смерть Тарелкина" Сухово-Кобылина, хотя у Писемского в результате история вышла абсолютно самобытная и своеобразная, с тремя названными перекликается разве что тематикой, и то местами. В общем, действие начинается в доме Владимира Ивановича Вуланда, чиновника, который крайне сокрушен тем, что его обошли по службе, и поставили ему…

Я убеждена, что историю нужно изучать по классическим литературным произведениям, ибо никто лучше современников не расскажет о своей эпохе во всех её проявлениях, о радостных и печальных жизненных вехах. И если сугубо исторический труд нам поведает хронологию событий и их влияние на ход времени, то литературное художественное произведение покажет действительность определённого времени через призму восприятия их людьми. Все события пронизаны бытом народа, а оценка их подаётся устами и эмоциями тех, кому выпала судьба испытать влияние времени непосредственно на себе.

С первых страниц романа "Люди сороковых годов" я начала "жить" в России первой половины 19 века. Сложное время, сложные человеческие взаимоотношения, сложная система государственной службы, зарождающиеся…

Одно из самых необычных произведений Писемского, нехарактерное для него. Но от этого не менее интересное. Крайне загадочен хроникёр истории, выполняющий роль испытателя. Хроникёр здесь не рассказывает, а расспрашивает: задаёт наводящие вопросы, провоцирует, поощряет, перенаправляет внимание рассказчиков. И крайне щепетильно это делает, стараясь не задеть чувства интересантов. Виртуозно. Сама по себе рассказанная история – не история даже - мозаика из прошлой жизни, когда деревья были большие, трава зеленее, небо голубее, а участники истории – молодые и красивые. Всё было лучше, это понятно. Это всегда так. А чем лучше? Господа хорошо знали своё дело, имели вес, не книжки читали, а дело делали. Ну да, другой раз и прибьют, так за дело же.

Хроникёр лихо раскручивает на разговор старого…

Общественное осуждение… Адюльтер… Самооговор… Эта история вылилась в целую панораму той России в «Боярщине». «Боярщина» продолжает во мне раскрываться, я недовынес из романа, недопонял многое, что начинаю понимать только сейчас. Для меня в повести «Виновата ли она?» важна не история людей и даже не великолепно выстроенная Россия середины XIX столетия, а внутренняя история человека – что с ним в нём происходило. Внешние судьбы, тоже, разумеется, небезынтересны, но основной посыл Писемского для меня – то, что происходит внутри, одиссея души в себя. И хроникёр, раскрывающийся повествованием, сильно меня зацепил. Очень много Достоевского в тексте – вот этого вот ковыряния в человеке, этой попытки понять другого, когда понять невозможно и, всё-таки – понять. Это очень сильно. Самая…

Тема любительского театра затрагивается в разных прозаических произведениях Алексея Феофилактовича. Театр Писемский любил трепетно, в студенческие годы ставил любительские спектакли, оставил неизгладимый след в отечественной драматургии. В драматургии тема театра – дурной тон. Наверное, есть счастливые исключения, но это – красивое правило. И настоящие драматурги его строго соблюдают. Т.к. тема театра близка, а в пьесе об этом не напишешь, иначе получится самосъедание темы, то театр просто напрашивается в прозу. И Писемский пишет, пишет ярко – в буквах ощущается неравнодушие и правда автора. В романе «Люди сороковых годов» Феофилактыч подтрунивает над самим собой, описывая любительские постановки главного героя Павла Вихрова. Но здесь детальнейшим образом показана вся кухня любительской…

Многопобедный Алексей Феофилакович! Обращается к Вам, ничтоже сумняшеся, скромный чиновник по делам цензуры Андриян Такойтыч Такойтин. Ведь вогнали ж в краску в зените лет! Вот у нас славно же с Вами шло всё – Вы нам Ваше очередное произведение – мы Вам дозволение на печать. А тут – ну как нам с Вами быть? Да, в просвещённое время живём, по названию пьесы-с Вашей – вторая половина XIX века, никак, на дворе. Посему – любая проблематика может подниматься. А Вы, хитрец-то этакий, ещё и умудряетесь своего отношения к излагаемому не излагать, уж простите мне моё косноязычие, чай чиновник я, а не литератор какой-нибудь, а всё скинуть на откуп ни в чём не повинному читателю. А если нравственные устои его не так крепки как наши с Вами? Оставим это пока…

Итак, сюжетно у нас что-с? Понятно – деспот…

Вот своеобразное, всё-таки, у наших драматургов представление о комедии, чего уж говорить. Это – не комедия. Тонкое наблюдение над человеческим характером, когда решаются личные интересы. Человек в стрессовой ситуации. Умирает дед, набегает толпа родственников делить наследство – всё линейно, вроде бы… Но как Писемский это делает! Драматург изображает всю кухню имущественного раздела между родственниками: раздел сервизов, столового белья, недвижимости, лошадок и экипажей, книг, одежды, составление актов, апелляции к закону… Описывается создание враждебных коалиций и беспомощность всех перед суровым родственником осуществляющим делёж – Иваном Прокофьичем Манохиным.

Я бы растерялся на месте персонажей. Я бессилен в таких ситуациях, поплыл бы по течению. И я признателен автору за кухню…

Радость. Отдых. Душевный покой. Как отдыхает мозг на классике, как радуется глаз, поёт сердце…, эх! А вот, вроде бы – на чём? Соломонида Платоновна – эдакий престарелый Наполеон в юбке, но кака! Не могу не любоваться каждый раз такими образами в русской классике. Это тот же типаж, что и baboulinca из «Игрока» ФМД – всё разрулит, всех раскидает, порядок в головах наведёт… и не только в головах. Все боятся Соломониды Платоновны, у неё даже имя страшное! Львопастераздирательница! Да ещё и широка, эх широка, как Волга широка… по отчеству. Ничего не боится, кидается на амбразуры, абсолютно уверена в своих словах и поступках – просто клад для современной отечественной политической арены! Ну… Ну что это? Дурнопечнин! Ну вот как из нашего времени выписали, из нашей непростой ситуации. Да,…

До сегодняшнего дня в русской классической литературе для меня существовало два немца, которые не давали мне покоя, это – Андрей Иванович Штольц из «Обломова» И.А. Гончарова и Фридрих Фридрихович Шульц из «Островитян» Н.С. Лескова. А тут – барон Кергоф Эдуард Карлович, колоритный барон – прямолинейный как гильотина. Вот что интересно, по крайней мере, в моём понимании, немцы – возможно одна из самых драматичных наций, но абсолютно, насколько это вообще возможно – не трагичная. Не представляю себе немецкого немца – трагического персонажа, абсолютно трагического. Все три немца трёх великих русских романистов – сочетание несочетаемого – немецкого и русского в одном человеке, что и рождает трагедию. Помните, что русскому хорошо, то немцу – смерть. И вот то, что немцу смерть, в нём уже…

Русский классический роман начала 19-го века, предреформенной поры. Малоизвестный, мне показался перекликающимся несколько с "Преступлением и наказанием". Главного героя, как и хрестоматийного Раскольникова, можно считать одержимым, одержимым сверхидеей быть не тварью дрожащей, а личностью, могущей вершить благие дела для человечества, истребляя порок и несправедливость. И у Калиновича, конечно, подход более реальный. Хотя в конечном счёте- пути: быть кристально честным чиновником и убивать топором старушек- в России почти одинаково безумны, увы.

Калинович мог действительно быть назван представителем той молодой администрации, которая в его время заметно уже начинала пробиваться сквозь толстую кору прежних подьяческих плутней. ...еще на университетских скамейках, по устройству…