Цитаты из книг — Мария Халаши

Знаешь, Кати, людей так долго учили дурному, что они и сейчас еще не забыли той науки. Сколько столетий, даже тысячелетий твердили им и внушали, что люди не одинаковы, что господин — это одно, а слуга — совсем другое, и господа презирали слуг, бедных, не считали их за людей. А ведь каждый человек имеет одинаковое право на…

И в один прекрасный день выйду перед классом, вот как сейчас, и расскажу детям, объясню им, что все люди равны, одинаковы, как травинки в поле. Только там, где земля для этих травинок окажется мачехой, они вырастают не такие зеленые...

И тут началось. Собственно, началось не тут, да и не тем кончилось, потому что и до и после этого произошло немало событий.

Взрослые не могут не спросить и, конечно, ждут, чтобы им ответили ясно и определенно. Но разве всегда можно ответить на вопрос?

Кати представила себе двенадцатилетнего мальчика с длинными волосами, который гуляет по саду со своим воспитателем и заливается горькими слезами, когда воспитатель рассказывает ему о тяжкой судьбе его родины. Так же, наверное, как плакала сама Кати, когда однажды у нее сгорела заправка и в доме не осталось ни капли жиру,…

Семейные дела - сплошное расстройство. Шумак-младший понимающе кивал, сидя на верхней ступеньке лестницы. Уж кто-кто, а он-то знает, что такое семейные дела, ему ведь приходится присутствовать на премьерах Шумака-старшего. Самое ужасное во всем этом, что его заставляют надевать синий костюм. Возмутительно, что мальчишке…

Кресло на колесах вовсе не так плохо, напрасно мама против него возражала. Неплохо, но всё же, когда они выходят на улицу с коляской, все на них таращатся. И при этом склоняют голову набок. А Шарика знала: когда на тебя смотрят, склонив голову набок, тебя жалеют. Это очень неприятно, когда тебя жалеют! Однажды к маме…

Строгий взгляд мамы искал Габи: - Ты у менч дождешься! - прошипела она из-за стула тёти Вильмы. Папа ничего не сказал, но отвернулся от Габи. Габи чуть не расплакалась вместе с малышкой и Золи. Но сдержалась. Она вообще редко плакала. Кто плачет, того жалеют. Кто плачет, тот прав. Она плохая девочка, ей нельзя плакать,…

Тётя Юци и дядя Фери поцеловали Шарику. Они спросили у неё, как она себя чувствует, чем занимается, хорошо ли кушает, ведь послушной девочке полагается хорошо кушать. Шарика в ответ утвердительно кивала. Она не любила, когда её расспрашивали, но знала, что вопросы у взрослых рано или поздно иссякнут. Её оставят в покое,…

Этот день начался так же, как и другие. Мама разбудила Шарику поцелуем. Мама такая хорошая! Шарика решила, что, когда вырастет, обязательно станет такой, как мама. Она предупредила маму, чтобы та не выбрасывала и никому не дарила ни одного своего платья, а откладывала их для неё. Когда Шарика подрастет, она будет носить…

Только этого не хватало! Шарика тотчас задумалась о том, как избавиться от учительницы. Может, позвать на помощь жителей Комнатии? Она попросит всех ее обитателей наброситься на очкастое чудище. "Но жители Комнатии такие же, как я, - пришла она к грустному выводу, - Они не могут ходить".

Кати еще от телефонной будки приметила, что вокруг глаз у нее совсем черно. «Побили, наверное», — решила Кати и поглядела на нее с участием. Побить ее, может, и побили, но чернота вокруг глаз была не оттого, — Кати это тотчас поняла, как только подошла поближе к стойке. Просто девушка карандашом нарисовала вокруг глаз…

Феттер подняла руку: — Тетя Дёрди, а мне мама говорила, что цыгане все такие. Кати ведь тоже цыганка! — А что это такое — цыганка? — строго спросила тетя Дёрди. Феттер смешалась и поскорей села на место. — Встань, Аги, я ведь тебя спрашиваю. — Ну… у них кожа темная… — Марика, какая у тебя кожа летом? — спросила тетя…