Рецензии на книги — Владимир Сорокин

Настенька - совсем не то, чего от нее ждёшь.

Холодный нож вошел в лобок как в белое масло: дрожь склеившихся волосков, покорность полупрозрачной кожи, невинная улыбка слегка раздвинутых половых губ

Батюшка воткнул ложечку в глаз жареной головы, решительно повернул: Настин глаз оказался на ложечке. Зрачок был белым, но ореол остался все тем же зеленовато-серым. Аппетитно посолив и поперчив глаз, батюшка выжал на него лимонного сока и отправил в рот.

ну и мнение автора о его книге:

Наклонилась, подняла платье, спустила панталоны и присела на корточках. Раздался прерывистый звук выпускаемых газов. - Господи, какая я обжора... - простонала она.

Что понравилось. Я не знаю, каких взглядов придерживается автор, (и не буду смотреть в интернете, чтобы мнение было только моим) но ему удалось хорошо поиздеваться над всеми. Уверен, что люди, которые придерживаются, так скажем, либеральных взглядов найдут эту книгу сплошным подхалимством власти, а люди, у которых взгляды противоположные либеральным, сочтут, что эта книга полна сарказма и двойных понятий, где скрывается любовь ко всему западному. И еще мне понравилось, и я такого еще не встречал, как автор пишет: старославянским языком о будущем. Это было прекрасно и очень необычно. Прямо отдельный жирный такой плюс. Ну а в остальном мне книга совсем не зашла. Я такое называю СЮР не в самом хорошем его понимании. Книга однозначно 18+. Просто вагон и маленькая тележка мата, насилия,…

После прочтения Сорокина трудно отделаться от чувства легкой гадливости. Будто сделал что-то одновременно гадкое и сладкое.

Жить по Сорокину В последний год я не раз слышал фразу, что, мол, раньше мы жили по Пелевину с его камланием на нефтяную вышку, с офшаром, дискурсом и гламуром, а теперь – живем по Сорокину. Что Сорокин пророк нашего современного консервативного возрождения. И пророчество это высказано в «Дне опричника».

Что сказать, и правда, пророк. Роман написан шесть лет назад, и с каждым днем становится все актуальней. Антиутопии же пишутся про современность, авторы указывают нам на какую-то тревожную тенденцию, доводят ее до предельного выражения, чтобы нас напугать. Оповестить. Ударить в колокола. Вот он и бьет в колокола.

«День опричника» – антиутопия, последовательно…

Одна моя знакомая с пеной на губах доказывает, что Сорокин вообще (и в "Настеньке" в частности) троллит. Дескать вот он написал, чтобы все такие до черта филологи и любители покопаться в постмодернизме полезли искать глубокий смысл, а он такой над ними возвышается до черта манипулятор, хахаха, как я вас ловко провёл, вы тут у меня поплясали под мою дудочку, ну или наелись чего-нибудь из "Нормы".

Разумеется.

Разумеется Сорокин троллит. И возвышается, и хихикает. Но есть одно огромное "но" — этим наполнение повести не исчерпывается, потому что современная литература давно ушла уже из того одномерного пространства, когда одно произведение несло только одну функцию, иллюстрировало только одну идею да и вообще автору можно было сказать только что-то одно, да и то предельно понятно. Наш…

Умъ от горя литературная фантасмагория

Действующие лица: Сорокин – прозаик; Мамлеев – философ; Елизаров – народоволец; Пелевин – студент; Акунин – дворецкий; Липскеров – купец; Проханов – офицер царской охранки; жандармы.

Действие происходит в Москве в особняке Мамлеева. Сцена 1: вечер, гостиная, за столом Мамлеев, Сорокин и Елизаров, играют в преферанс.

Мамлеев: А что, Владимир Георгиевич, не боитесь ли цензуры царской? Нынче, слыхивал я, за пасквили да за сатиру к ссылке приговаривают, да к запрету публикаций.

Сорокин: Помилуйте, Юрий Витальевич, я человек пожилой и мне бояться вредно – совсем нервы расстроятся. А ежели в ссылку меня – так и хорошо, надоела мне Москва, сил нет: грязь, навоз, помои везде. А в ссылке хоть воздухом подышу, по лесам нахожусь.

Елизаров, сдавая карты: Ах,…

В ноябре-декабре я начиталась и написала про постмодернизм чуть больше, чем это полагается здоровому человеку. К этой рецензии я не могла приступить месяца три. Уже знаю, что в постмодернизме нет хорошего и плохого, только индивидуальное отношение. Но давайте так...  Сперва кусок текста, который я написала, когда была на середине книги, затем - мои итоги по прошествии трёх месяцев. И реца не просто спойлер, а суперспойлер, так, к слову.

_____________________

Мммммм... В общем, прежде, чем я погружусь в пучины спойлера, предупреждаю: вчитываться в книгу не имеет смысла.

Погружаюсь.

А я-то дура вчитывалась поначалу. Я всё думала, что весь этот текст прикрывает явное непотребство и чеховские ружья на каждой стене призывно-эротически блестят дулами. Ахха, тянет Роман Лексеича на молоденьких,…

После прочтения книги никак не могу ответить на вопрос: что это было? Метель - да, присутствует на протяжении всей книги. Дальше - есть доктор, который едет всех спасать от эпидемии, несмотря на непогоду. А потом все становится непонятно - то ли все это бред, который привиделся замерзшему доктору, то ли это обрывки чего то большего, что осталось за пределами книги, только в фантазии автора. На протяжении всей книги есть интересные сюжетные "завлекалочки", и, читая, все время ждешь, что вот-вот они во что-то интересное реализуются, но нет... Все так и остается на уровне одноразового упоминания. В результате в конце книги становится понятно, что совершенно ничего не понятно...

Я умею читать.

Я взял с собой Сергея, Николая, Константина, Илью и Руслана. Мы поехали на электричке в деревню. Поезд тихо продвигался по замёрзшим за ночь рельсам мимо гигантских искрящихся в утренних лучах сугробов. За сугробами вставали ровные ряды корабельных сосен. Неподвижные и вечные, они скрывали в сердцевине зимнего леса свою белую тайну.

От станции мы примерно час шли пешком по неширокой утоптанной тропе, а потом ещё с полчаса продирались сквозь набрякшие снегом еловые лапы до стоящей на небольшом отдалении от леса избы. Избы была исконно русская, покосившаяся и иссохшая она смотрела единственной дверью на запад, на восточной и южной стене было по три окна. Внутри справа была печь, слева неясная пустота, заполненная предметами деревянного быта, дальше стол с лавками, за столом в…

Привет, mon petit! Тяжелый мальчик мой, нежная сволочь, божественный и мерзкий топ-директ, я хочу рассказать тебе об одной книге. Я боюсь ее и в то же время люблю, она нарушает мою L-гармонию и вызывает T-вибрации. Возможно ты слышал о секретном проекте ГС. Голубое сало – таинственное вещество с нулевой энтропией, которое всегда сохраняет свою температуру и которое невозможно уничтожить. Откуда оно берется и как используется? Рипс лаовай, это не так просто объяснить. Как ты DOGадываешься «Голубое сало» непростое чтение. Сорокина я всегда читаю с замиранием сердца, мне страшно, что же будет на следующей странице, вдруг это я уже не смогу переварить, но мне всегда безумно интересно, такие книги – это вызов для меня. Вызов моей начитанности, эрудиции, толерантности, разумности, сознанию,…

Вы, это, не думайте, ехая, например, в метре, или, там в автобусе кудай-то, или в лифте спущаясь, или в парке гуляючи, что вот тот вон, этот вот, человек, ну, да, да, с кислой миной, унылой рожею, такой, что ни дать, ни взять, наелся ненароком дерьмеца, скажем, собачьего, или, по крайней мере, несвежего завтрака (как говорится, котлетка попалась "с душком")... Нет, вы не думайте, что это запашок вашей вчерашней сорочки его смущает или что у него похмелье и не ровён час его тут сейчас начнёт много и долго тошнить... - возможно, он просто читает первую часть книги Сорокина, с коротким, ёмким, прямоугольным, как кирпич, названием "Норма". Думается, именно за эту книгу автора ругали смешным и нелепым словечком "калоед". Ну, да не будем судить и да не судимы будем, такова, понимаете ли,…

Я читаю Владимира Георгиевича, без малого, вот уже 10 лет. Шокировалась эпатажем, убеждалась в пророчествах, праведно негодовала...

Сейчас, вероятно, для меня началась окончательная стадия сорокиномании — теперь мне заходит всё и вся.

Последний раз я перечитывала Трилогию , давно, больше года назад, там есть некоторые шероховатости, но речь не о ней.

«Метель» — ещё одно недооценённое мной (и, вероятно, не только мной) произведение. Что меня сразу заворожило, так это великолепная сорокинская игра слогом. Владимир Георгиевич — мастер-имитатор.

Что же до смысла сего рассказа, повести, называй как хочешь, то суть здесь — популярный для русской классики сюжет (Пушкин, Толстой, Чехов), чуть оттенённый абсурдом кафкианской никчёмности и обречённости, происходящий в зомби-постапокалипсисе…

Роман "Голубое сало" входил тройку первых прочитанных мною произведений Владимира Георгиевича где-то в начале 2010-х годов (или раньше). Я вам перечислю все их с лёгкостью: сборник "Пир" , "Норма" , "Голубое сало" ... Были, конечно, и другие книги, прочитываемые по мере поступления. Но, кажется, мой градус интереса к творчеству Сорокина (будем честны) существенно снизился после прочтения Теллурии . Никто не вечен, особенно писатели и художники, меняющиеся под гнётом времени и событий не хуже простых обывателей. Люблю я того Сорокина, заумного, гротескного, абсурдного, родом из восьмидесятых и девяностых. Не стану катить бочку и гнать что-то вроде "фу, исписался", это ж не Пелевин какой-нибудь! Но разница существенная между написанным в ХХ веке и писанным в ХХI, она действительно…

Салют, товарищи! Давайте не будем откладывать и сразу начнём. Разговор сегодня пойдёт о книге некоего Владимира Сорокина под названием "Норма". Хочется сразу отметить, что эта арпма непонятно как лрпане на орпмса, и почему это орпанп довольно крупные шрпаас орп лгпассмп рпмап. Может быть это провокация? Имгаыр рпморц ормун врпм? Иных причин шгрпка орп орпрс. Как уоракр одриу дерьмо рпугм уклгорм, товарищи? Неужели аорпгна ормпу, в угоду загнивающему Западу? Рлпргмод? Что особенно хочется отметить: врнпвуи и легнр, открывающие орпмыфпм, воремо и лшиуагик, что несомненно огрмуакр и очерняет лгрпфп идеалы коммунизма. Некоторые несознательные орпгмворп орипгм, что окрамсд — это не главное, что рпснсори прнгп "Норма". Вы можете сами в этом влрпмпг, ормгпм страницу с рпмлпо и джпмол…

– Простите, а куда эта очередь выстроилась?
– Как куда? Вы что не в курсе? За возможностью сказать своё слово по поводу книги Сорокина.
– Венгерское?
– Тьфу ты... Наше! Отечественное! Ты что? Не патриот?
– Володя! Отойди от мальчика. Слышишь? И что, что он тебе не нравится?! Он же не рубль!
– Я читал... Да! Тоже хочу поделиться. Только вот стоять на этой духоте... Не очень-то хочется. Ладно. Попробую. Что не сделаешь ради людей. Хотя я не знаю достоин ли что-то сказать. Вечно одолевают сомненья, что я стою чего-то и могу говорить!
– Тогда стойте. Скоро скажут порядковый номер и спросят фамилию. Будьте готовы.
– А что вы хотите сказать по поводу книги, когда будет возможность?
– Да просто перескажу краткое содержание и всё тут! Друзья обычно не читают рецензий. Ставят лайк и дальше…

"– Надо доехать! – Бог даст, доедем…"

Действие происходит на мистических просторах российского безвременья, на которых будущее поглощается прошлым. Российскую глубинку одолела эпидемия «Чернуха», пришедшая из-за границы, зомбирующая население. Двое лучших представителя России едут спасать провинцию. Вакцину-1 везет Зильберштейн. Еврейский сценарий преодоления российской действительности автор не рассматривает. Нас будет интересовать путь русского интеллигента, спасателя России –

"Уездный доктор Платон Ильич Гарин был высоким, крепким сорокадвухлетним мужчиной с узким, вытянутым, большеносым лицом, выбритым до синевы и всегда имевшим выражение сосредоточенного недовольства."

– разведен, зарплата стабильная, детей не имеет, в поиске. Везет Вакцину-2 до поселка Долгое, оцепленного войсками,…

«Мудрый человек требует всего только от себя, ничтожный же человек требует всего от других», - говорит Лев Толстой. «Не может долго продолжаться то, чего никогда не было», - говорит Андрей Платонов. «Любовь к ближнему не котируется на бирже современных отношений», - говорит Владимир Набоков. «Человек рождается жить, а не готовиться к жизни», - говорит Борис Пастернак. «Порядочный человек должен жить вне этого: вне поклонников, автографов, жен мироносиц – в собственной атмосфере», - говорит Анна Ахматова. «Если твой поступок огорчает кого-нибудь, то это еще не значит, что он дурен», - говорит Антон Чехов. «Кто хочет приносить пользу, тот даже со связанными руками может сделать много добра», - говорит Фёдор Достоевский. «Хрущёв полностью вошёл в Сталина», - говорит Владимир Сорокин. Нинь…

Здравствуйте уважаемые пользователи livelib. Меня зовут Варвара Никифоровна, мне давеча 67 стукнуло. Я уже прочитала Американского психопата - Брета Эллиса, Психопатов - Чехова, Русское психо - Лимонова, потом я перешла на Земную кровь - Лаумера, Рыбью кровь – Таганова, Дурную кровь - Хьюза и кульминацией стала Кровь ангелов - Маршалла. Это уже опосля я спохватилась и сказала себе – Варварушка ну зачем? Можно было просто прочитать Норму – негодяя Сорокина и всё. И так желаю чтоб вы мне плюсов своих окоянных понаставили за рецензиюшку то гневнородую.

Здравствуйте уважаемые пользователи livelib. Это снова я, Варвара Никифоровна. Я давеча говорила что после того как прочитала Бредень - Андерсона, Последний бред сивой кобылы - Обуховой, Бред сивого кобеля - Вильмонт, я перешла на Кровавый…

Ну вот и скажите мне пожалуйста, зачем я вообще решил заглянуть в эту помойную яму. Что вообще за идиот мне посоветовал с тупой лыбой почитать это (что интересно, ему 14)? Да, конечно же, это была ирония, но мне абсолютно не нравится, что литература уткнулась в это, и все люди с тупыми иронизирующими лыбами пялятся на эти страницы. Это ведь такая потеря времени! И, откровенно говоря, меня тошнит от постмодернистов и от моды к ним. Это ведь так пустотно! Они абсолютно не несут никакой сути, и просто онанировать на форму?.. люди, это жалко. Точка.

Свою первую рецензию на Сорокина я написал уютным январским вечером 2013 года в Петербурге. Дома никого не было, я тихо-мирно попивал кофе со сгущёнкой и слушал великолепный альбом «Глубина» некогда русско-армянской, а ныне венгерской группы Дети Picasso. Днём прошёл снегопад, и деревья во дворе стояли покрытые теми хрупкими кристаллическими снежными налётами, которые часто встречаются далеко за городом и в сказочных фильмах Александра Роу. Это постарался ветер с Финского залива. Я вспоминал, как впервые познакомился с творчеством автора: давным-давно, ещё по телевизору, далеко за полночь, с замирающим от восторга сердцем смотрел фильмы «Москва» и «Копейка». Чуть позже приобрёл на DVD знаменитый «4» Хржановского – такое по телевизору уже боялись показывать. Я даже не особо догадывался,…

При чтении Сорокина я всегда жду, когда же рванёт. Иногда бывает так — чаще в рассказах — что тумблер абсурдного эпатажа переключают прямо посреди предложения. Ещё пару слов назад всё было хорошо и по канону классической литературы, даже слишком хорошо, чтобы быть правдой, как затишье перед бурей. А потому уже — бац! — кровь, кишки и совсем не доброта. Иногда же безумие просачивается постепенно, полутонами, так что не сразу определишь, сколько орехов куча, а сколько не куча, где уже треш, а где ещё нет. "Тридцатая любовь Марины" одновременно и с тумблером, и с просачиванием. Да, так тоже бывает. Только когда резко щёлкнет, то понимаешь, что на самом деле трындец настал уже несколько десятков страниц назад.

"Тридцатая любовь Марины" поначалу может обмануть человека, который не привык к…