Новинки Андрея Аратовича Хуснутдинова

Сумрачные миры сновидений своей архитектурой напоминают лучшие образцы будущего: польский Essence, в котором существуют гигантские небоскребы с джунглями внутри, китайский Air Monument – орбитальный шпиль для метеорологов, американская Биопирамида – мегатеплица для пустынь… Хуснутдинов балансирует на грани между реальным и подсознательным, показывая нам чудеса в образах, порой пугающих и диких, но прекрасных. В лучших традициях Джеффа Вандермеера и антиутопического Пола Остера.

Дни Солнца
Мир, созданный в "Днях Солнца" Хуснутдиновым, – это современная вселенная Томмазо Кампанеллы с его философско-утопическим "Городом Солнца", только этот мир фантастичен и одновременно современен как никогда. Перипетии судеб героев, их страхи, любовь и дружба, ложь и правда, власть и борьба с ней – все как сто лет назад и как будет через сто лет.
"Все приемлемо и равно с этой бархатной изнанки зрения, ложь и правда солнечные зайцы и грязные чудовища…"
Остров Сахалин
"Остров Сахалин" – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.

Аэрофобия
Сумрачные миры сновидений своей архитектурой напоминают лучшие образцы будущего: польский Essence, в котором существуют гигантские небоскребы с джунглями внутри, китайский Air Monument - орбитальный шпиль для метеорологов, американскую Биопирамиду - мегатеплицу для пустынь... Хуснутдинов балансирует на грани между реальным и подсознательным, показывая нам чудеса в образах, порой пугающих и диких, но прекрасных. В лучших традициях Джеффа Вандермеера и антиутопического Пола Остера.
Дни Солнца
Мир, созданный в "Днях Солнца" Хуснутдиновым, – это современная вселенная Томмазо Кампанеллы с его философско-утопическим "Городом Солнца", только этот мир фантастичен и одновременно современен как никогда. Перипетии судеб героев, их страхи, любовь и дружба, ложь и правда, власть и борьба с ней – все как сто лет назад и как будет через сто лет.
"Все приемлемо и равно с этой бархатной изнанки зрения, ложь и правда солнечные зайцы и грязные чудовища…"

Мир, созданный в "Днях Солнца" Хуснутдиновым, – это современная вселенная Томмазо Кампанеллы с его философско-утопическим "Городом Солнца", только этот мир фантастичен и одновременно современен как никогда. Перипетии судеб героев, их страхи, любовь и дружба, ложь и правда, власть и борьба с ней – все как сто лет назад и как будет через сто лет. "Все приемлемо и…

Сумрачные миры сновидений своей архитектурой напоминают лучшие образцы будущего: польский Essence, в котором существуют гигантские небоскребы с джунглями внутри, китайский Air Monument - орбитальный шпиль для метеорологов, американскую Биопирамиду - мегатеплицу для пустынь... Хуснутдинов балансирует на грани между реальным и подсознательным, показывая нам чудеса в образах, порой пугающих и диких, но прекрасных. В лучших традициях Джеффа Вандермеера и антиутопического Пола Остера. У подсознания особенный язык - не слов, но образов. Андрей Хуснутдинов описывает сновидческие состояния. погружающие нас в фантастические миры, не доступные дневному взгляду. Медитативное, яркое чтение - словно дневник путешествий в параллельные миры.

Сумрачные миры сновидений своей архитектурой напоминают лучшие образцы будущего: польский Essence, в котором существуют гигантские небоскребы с джунглями внутри, китайский Air Monument - орбитальный шпиль для метеорологов, американскую Биопирамиду - мегатеплицу для пустынь... Хуснутдинов балансирует на грани между реальным и подсознательным, показывая нам чудеса в…

Для произведений Андрея Хуснутдинова характерна сложносочиненная, в клубок запутанная интрига. Новый роман не стал исключением, его сюжет движим покушением на особу царственной крови, интригами спецслужб и заговором внутри заговора, да то и не одним. Однако по мере распутывания читателем текста выясняется, что речь идет ни много ни мало о новом Пришествии. Появление фантастики на сакральных территориях обычно воспринимается как вторжение. Собственно потому, что таковым в большинстве случаев и является. Рацио, присущее фантастики, стремится найти объяснение чуду. Или и вовсе его не замечает.

"Сочетание подробных, даже детальных описаний и преломляющих их метафор и прочих тропов какой-то геометрической точности создает не только картину происходящего, но и ее рамки, явственно давая читателю понять, что за их пределами находится что-то большое. Так фотография запечатлевает часть реальности и делает возможным манипулирование этой реальностью. Что писатель и проделывает. Подходящим, пусть и кинематографическим, аналогом произведений Хуснутдинова, служат фильмы Дэвида Линча. Смелость в выборе темы, мастерство в обращении с нею и само качество прозы делают роман явлением уникальным".
Сергей Шикарев.

Мир Марьи Александровны, вдовой учительницы литературы, рушится с известием о пропаже вез вести единственного сына. Но она верит, что может спасти своего Вовку.

Андрей Хуснутдинов — не новичок в литературе. Его романы «Данайцы, «Гугенот» и «Столовая гора» (лонг-лист премии «Русский Букер» за 2008 год) обычно причисляют к разряду фантастических произведений, хотя здесь уместнее было бы говорить о метафизике, мистике и магии реальности. Герой повести «Господствующая высота» (лонг-лист премии Белкина за 2011 год, журнальная версия) в застольной беседе с военным пресс-атташе вспоминает свою давнюю службу на одной из советских застав во время афганской войны. С точностью очевидца автор описывает армейские будни, где солдата на каждом шагу подстерегает смерть. Интригующее и весьма жесткое повествование буквально взрывает неожиданный финал. Столь же блестящей прозой написаны и фантасмагорические рассказы Андрея Хуснутдинова, в которых кафкианская явь, преодолевая размытые границы, врывается в обыденный мир и невероятным образом преображает привычную повседневность. Хотите угадать, что автор приготовил вам в конце начатой истории? Пророка ожидает постыдный конфуз.

Сборник малой прозы.

Возможно ли предвидеть будущее или даже — планировать его? Странные сообщения, звонки, записки. Предсказанные события и запрограммированные встречи, рядящиеся обычной случайностью. Любой может быть вовлечён в эту незримую и опасную игру. Попытки разобраться в происходящем не просто тщетны, но пагубны, как неосторожные движения увязшего в болоте человека. Когда слишком пристально вглядываешься в будущее, уже и прошлое не так прочно, и настоящее — зыбкий мираж.
Кто затеял все это и, главное, зачем?