Рецензии на книги — Юрий Трифонов

В центре сюжета – любовный треугольник, создание которого привело к необратимым последствиям для всех его участников. Хотя, к слову будет сказано, эти последствия нельзя назвать отрицательными.

Она – довольно посредственная актриса, прозябающая на второстепенных ролях московского театра. Он – набирающий силу драматург, перебравшийся из провинциального Саратова в Москву. И есть ещё один Он – тринадцать лет в статусе Её гражданского мужа. Герои обладают довольно специфическими характерами. Ляля, потому что любит безвольного недомужа из жалости, потому что спит с драматургом тоже из жалости, и из-за продвижения театральной карьеры тоже спит... Гриша, потому что сидит на шее у жены и её родителей, зарывая в землю свои писательские таланты, потому что завидует её карьере, потому что трус...…

Есть повод сравнить себя с Захаром Прилепиным, он кричал и плевался, что современного постсоветского реализма не существует в природе, потом прочитал некие четыре романа подряд и прикусил язык, забрал слова обратно и всячески покаялся. Я плевалась, в принципе, на современную прозу двадцатого века, прочитала Трифонова - беру свои слова обратно, каяться пока не буду, вдруг он один такой.

В повести дан глубочайший анализ природы страха, деградации людей под гнетом тоталитарной системы, говорит нам аннотация. Это верно, но лишь отчасти. Сложно деградировать, когда падать не откуда, свалившись с низенькой табуретки для ног, не разобьешь себе в кровь голову. Есть повесть о маленьком человеке, а есть повесть о человеке никаком. Никакой Никакий Никакьевич, он же Глебов. Личность настолько серая…

К "Дому на набережной" меня привели две ступеньки. Одна довольно логичная: более ранняя повесть того же гениального Трифонова "Обмен", которая тоже на похожую тему, только без автобиографического и чуть более однолинейная. Вторая ступенька чуть сложнее: настоящие дневники прототипа одного из второстепенных персонажей. В книге и воспоминаниях друзей он чуть ли не гений, по дневникам я бы этого не сказала, впрочем, об этом я уже писала в соответствующем отзыве.

Мне вообще очень горестно осознавать, насколько мало читали Трифонова современные читатели. По незнанию большинство относит его к обширной когорте советских писателей с лакировочными или пафосными произведениями, где сплошь колхозы и даёшь-даёшь на фоне алых знамён. В школе Трифонова не изучают (хотя слышала, что кто-то где-то давал…

А знаете. почему так много в жизни подлецов и предателей? Потому, что мы всегда ждем от других подвига. Самопожертвования. Горения. Распятия на кресте. А у нас самих обстоятельства. Трагические, как правило. Или еще бывает - "непреодолимой силы". В общем, нас-то можно понять, а вот их... "Никакой" - ругают Глебова, но позвольте. Даже странно, что этот самый молодой человек описан тогда - до того он актуален сейчас. Он любит комфорт, просторное, добротное жилье, антикварные вещи, красивую, удобную одежду. Он готов ночи напролет корпеть над книгами - да, ради карьеры. Это плохо? Правда, он немножечко, как это сказать... не любит богатых. Тех, у кого все есть. Он не делает им зла, но не видит оснований и делать им добро. Ну, что ж, он не мать Тереза, а они не умирают с голоду, так что…

Нравятся мне произведения с героями, про которых нельзя однозначно сказать - «плохие» они или «хорошие», с персонажами, которые балансируют на грани и в них столь много живого и реалистичного, что невольно ставишь себя на их место и размышляешь, а как бы поступила я? Данный роман как раз про такого героя, хотя Глебов, конечно, не единственный важный персонаж, но все же именно ему отведено центральное место. В чем-то его историю можно сравнить с жизнью Клайда Грифитса из «Американской трагедии», тут писатель тоже показывает тернистый пусть с задворок жизни наверх, в благополучную «мещанскую» идиллию.

Трудно решить, какая часть книги мне больше понравилась: детство ли мальчишек из Дома на набережной и их менее обеспеченных одноклассников или же история «одного предательства». Ведь книга…

Есть такая категория людей, которая сызмальства способна подбирать выгодные знакомства, умеет взвешивать блага на особых весах и определяться, к примеру, между карьерой и любовью, умеет прогибаться, когда нужно, и отталкивать от себя неугодных. Это вроде простые, а на самом деле очень непростые парни Батоны-Глебовы. Почему Батоны, да потому что все начинается с малого, так, принесет мальчик Глебов однажды в школу батон и нарочито оделит кусочками ароматного хлеба только тех из одноклассников кто нужен или понадобится в обозримом будущем, а тех кто не нужен, оставит слюнками исходить.

Такие Батоны облачаются в симпатичный фантик и оттого кажутся безобидными или «никакими». Внутри же они расчетливы и корыстны, а однажды пойдут по головам близких людей, чтобы выбраться наверх, на следующую…

«Сколько людей кичатся непонятно чем, какими-то мифами, химерами. Это так смешно!»

Несмотря на изображение в повести социально-бытовых реалий советского времени, она, на мой взгляд, актуальна и сейчас. Ведь сквозь бытовые описания здесь просвечивается бытийное и вечное.

Отношения с людьми – важный фактор в жизни. Сердцевина процесса самореализации – раскрытие нашего человеческого потенциала. Следовательно, в центре него находится развитие способности к хорошим взаимоотношениям. Во взаимоотношениях героев чувствуется дефицит любви, доброты, понимания, искренности. Каждый считает себя лучше других и убеждён в своей правоте, а взглянуть на какую-либо ситуацию с точки зрения оппонента желания не возникает. Эта сложно устранимая особенность человека – непоколебимо стоять на своём, не замечая…

О том как в нашу жизнь постепенно и незаметно проникает подлость, она становится частью общества, у неё всегда есть оправдание, прикрытие, она не враждует, «честно» смотрит в глаза, у людей вырабатывается привычка её оправдывать, прощать, а потом и не замечать, как обыденность современных отношений.

Московский подросток, школьник, по фамилии Глебов, по кличке Батон, тщательно формирует свой авторитет в классе. Мама билетерша в кинотеатре и Глеб может бесплатно проводить друзей на просмотр фильмов.

«Эта привилегия была основой могущества Глебова в классе. Он пользовался ею расчетливо и умно: приглашал мальчиков, в дружбе которых был заинтересован, от которых чего-либо ждал взамен.»

Такое отношение к жизни автор оценивает как отголоски прошлого, основанные на мелкобуржуазных стремлениях. Вот…

Начну издалека. Как-то в московском трамвае, единственном круговом маршруте, левая сторона, я встретила вымирающий вид человека, которого надо заносить в Красную книгу. Коренного москвича. Да не просто коренного москвича, а старичка, который говорил на исконно московский манер. Не знаю, слышали ли вы такой певучий журчащий говор с особым произношением и интонациями, но если слышали, то наверняка отметили - так даже самое нечуткое ухо определяет, например, залихватскую украинскую мелодичность, как у Максима Перепелицы. Старомосковский говор очень приметный и интересный, но, увы, ныне совсем почти утраченный, как и волжское оканье в крупных городах.

А что случилось со старомосковским говором, почему он вдруг стал именно "старо-"? Неудобный? Некрасивый? Действительно устарел? Почему его…

Рассуждать о прозе Юрия Трифонова, когда о нем написаны тома критики, а произведения его включены в школьную программу и по ним пишут сочинения, несколько неловко. Очевидно, что всё, что ты сможешь сказать об этом авторе, уже кто-то сказал, и рискуешь выступить в роли унылого пересказчика. Поэтому я не буду писать о том, что прозу его причисляют к «городскому роману» и что в ней он «талантливо отразил психологию советской интеллигенции со всеми ее противоречиями под пятой тоталитарного режима».

Так получилось, что в школе мы Трифонова не изучали, а позже мои читательские интересы лежали далеко от такого рода литературы и прочитала я его «Дом на набережной» сейчас впервые. И мне показалась его проза безусловно талантливой, сильной, плотной, но по затрагиваемым темам узковременной и…

Читая роман Трифонова о народовольцах, я часто думал: а что если бы его автором был Достоевский? Ведь Достоевский хотел написать продолжение «Братьев Карамазовых», в котором Алеша покинул бы свой монастырь, чтобы стать террористом. Условно говоря, в «Бесах» Достоевский хотел показать, как «грязные» люди идут в революцию, а продолжении «Карамазовых» – исследовать, как революционерами становятся святые подвижники. Тема куда интересней. Ведь Петрушей Верховенским руководила только болезненная воля к власти. Как и Нечаевым. Это понятно. Таких ублюдков, хоть и преуменьшенных, мы видим каждый день. А вот Алеша должен был прийти к необходимости политических убийств из соображений самых благородных: от стремления к справедливости и народному счастью. Терроризм должен был стать новым этапом его…

Жили-были люди, читали книги, пили чай на кухне, зажигали лампы, вязали шарфы на тонких спицах. Жили, были и завидовали. Завидовали богатым и успешным, которым лампы зажигали слуги, у которых свои библиотеки и гипсовые бюстики на полках, которые покупали шарфы из тонкого шелка в заграничных магазинах. И жили другие люди, осуждающие подлых завистников, добропорядочные, честные и справедливые люди-судьи. Люди-цензоры чужих жизней и поступков.

А в Больших Домах на Набережных жили те, кому завидовали. Работали, были благосклонны к любимчикам и строги к остальным, не боялись консьержей, и в каждом подозревали мелочность, каждому приписывали корыстные интересы, прикрываясь высокопарным: "Это не вы подлец, ну что вы! Как могли подумать! Это все ваше поколение прогнило, вы тут не при чем." И…

Книга о том, как трудно порой жить некоторым людям по совести. Поступать не только так, как угодно тебе, но и во благо другим. Каждый день мы делаем этот выбор, чаще, конечно, не столь значительный и судьбоносный, но все же...

Книга не то чтобы о подлости, скорее о малодушии и равнодушии к другим, своя рубашка всегда ближе к телу. Вот и Вадим Глебов сделал свой выбор: предал своего несостоявшегося тестя, профессора Николая Васильевича Ганчука, и свою девушку, скромную и "покорную" Соню (автор несколько раз употребит в повести именно это прилагательное). Вадим мог выступить на собрании в защиту старенького профессора, но не стал этого делать (вообще не пошел на собрание), писал у него дипломную работу и быстренько сменил научного руководителя...

Интересная структура повести: все начинается…

Время довоенных репрессий, когда люди тихо и незаметно исчезали, стирались, вычеркивались из жизни страны. Тихо для других, со стороны, пока это не касалось тебя. Думали, что если арестовали, значит, что-то все таки было, оступился человек, несмотря на прошлые заслуги. Чем больше революционных заслуг, тем больше шансов исчезнуть. Новые времена, фашизм, Испания, враг распространяет во всем мире своих шпионов. Ну а тем более в нашей советской стране всё кишит этими шпионами. Страна гордо жила своими достижениями, парадами, лозунгами. Ну может не страна, по крайней мере Москва.

Говорят Трифонов, это городская проза. Сложно было переходить от деревенской советской прозы к городской, московской. Городская жизнь кажется жизнью бездельников, глупой, бессмысленной, все косятся друг на друга,…

О Трифонове я узнал из телепередачи "Игра в бисер" с Игорем Волгиным. Слышать то о нём слышал и раньше, но толчком к прочтению послужило именно наличие данного автора в списках обсуждаемых на экране, а поскольку эту передачу я горячо люблю (и пользуясь случаем, всем советую; телеканал "Культура", по вторникам), то дело было за малым.

В издание входят повести "Обмен" (я буду сокращать: "О"), "Дом на набережной" ("ДНН") и сборник автобиографических рассказов "Опрокинутый дом" ("ОД"). Читать Юрия Валентиновича оказалось очень приятно! Это такая мемуарная проза: постоянно происходят перемещения по каналам памяти, flasback-и, иногда повествование относит нас в разные года; а автор как бы часто заговаривает: "А помнишь, ..." или "Помнится, ...". Чтение этих воспоминаний вызывает тёплое чувство…

Из обрывочных и в каком-то смысле неполных сведений состоит этот роман, но этого хватает, чтобы понять и прочувствовать всю жизнь Димы Глебова, осознать и проникнуться духом времени. Воспоминания, ворохом осенних листьев, разбросаны и никому не нужны - просто все мелькает перед глазами, и не понятно: было или не было. Понравился ли мне герой? Скорее, нет - слишком уж он никакой - и вдогонку за написанным автором, думаю: таким везде дорога. Они умеют быть всегда вовремя, подстроиться под окружение, их охотно принимают, но только стержня нет.

И плохого они ничего не совершают, просто в случае опасности прячутся в толпе за спинами, не хватает таким духу гордо и смело высказаться. А ведь бывают случаи, когда в молчании - предательство. А вот кого жаль - так это Сонечку. Сонечку, с…

В этой небольшой повести или (по Д. Быкову), коротком романе, вместилось очень много: целая эпоха, мир – внутренний мир героя, и вереница жизней, описание которых места много не заняло, но дало книге необыкновенную весомость и значимость. Творчество Ю.Трифонова относят к советской литературной классике, и он не зря считается одним из самых ярких представителей соцреализма. Описание быта москвичей в 30-70-х годах прошлого века, действительно, можно считать классическим. Но жизнь обитателей правительственного дома на набережной и коммуналок простых трудяг в сталинскую эпоху у Трифонова как-то не соответствует партийным идеалам общего достатка, равенства и свободы. Не поэтому ли многие произведения автора часто подвергались суровой цензуре, буквально перекраивались, хотя и с согласия…

У главного героя заболела мать. Заболела безнадежно, хотя и шло дело на поправку и сама она была уверена, что это просто язвенная болезнь. У матери была комната в столице и дача, а сын с женой ютились в коммуналке. Чтобы не терять жил площадь, жена инженера Дмитриева предлагает съехаться со свекровью, а прежде обменять обе комнаты на квартиру. Мать и сестру, а из повествования видно, что и более дальних предков героя можно причислить к культурной интеллигенции. А вот жена Ленка и ее родня – совершенно противоположного поля ягоды. Именно поэтому, до сих пор совместное проживание с матерью было невозможным.

Инженер совершенно не способен постоять за себя, за свою стаю. Он сбит с толку гнетом жены и её извечным со свекровью спором. По сути спора то никакого и нет. Просто жена хваткая, а мать…

Жил-был Вадька Глебов, по прозвищу Батон. Неплохо жил, наверное, или, может, как все. Жизнь устроена, быт налажен. Не бедствовал. Был даже счастлив… возможно. А однажды встретил друга детства. Лёвка Шулепа, бывший жилец дома на набережной, бывший одноклассник, бывший друг, бывший благополучный гражданин, бывший счастливчик судьбы… Не знаю точно, но, думаю, что когда замечаешь такие перемены в тех, с кем был когда-то более менее близок, на душе становится грустно и пусто, даже больно. Но, то ли у Батона душа зачерствела, то ли не была она никогда расположена к сентиментальности, но Вадька как-то особо и не удивился. Словно предчувствовал, что экстравагантный и благополучный Лёвка, постепенно скатится к пьянствованию и сторожеванию на кладбище. Словно что-то знал, тогда ещё, в тридцатых.

А…

Обмен Понятия "купи-продай" в отношении жилья в советское время я не помню, зато обмен - это был шанс поменять что- то в своей жизни. У героя повести Виктора Дмитриева заболела мама. Неплохо бы вместе с женой Леной и дочерью Наташей перебраться к маме, для чего семья и затеяла обмен. Повесть короткая, сродни рассказу. Формально она именно об обмене квартирами - не подкопаешься. Даже есть документы, которые надо предоставить, чтобы обмен разрешили. Но в этом коротком повествовании произошло столкновение двух семей - Дмитриевых и Лукьяненко. Утонченных, непробивных, но совестливых и дельцов, способных "пройти по головам", добиваясь своего. Финал повести закономерный и печальный. Дом на Набережной Эта повесть была трудной для меня. Повествование короткое, но автор ставит много жизненных…