Рецензии на книги — Робер Мерль

Он делает свою работу, и он делает её хорошо.

Честно признаться, брал я эту книгу в руки с некоторой опаской. Ну вот не было у меня к Роберу Мерлю никакого доверия; уж очень много приходилось читать слабые, а порой, и откровенно спекулятивные вещи на тему Второй Мировой Войны в целом и ужасов концлагерей в частности. А тут ещё и экая оригинальность: повествование от лица главного палача Освенцима! Мои подозрения только усилились, когда я увидел изменённые имена (кстати, зачем? не понял я этой фишки) — такой финт ушами позволял Мерлю нести полнейшую отсебятину, прикрываясь общеизвестными фактами. Однако книга превзошла все мои ожидания.

Каким же безмерным очаровашечкой получился Рудольф Ланг! Да хочется же его взять на ручки и затискать до смерти! ^__^ А потом взять его маленькое мертвое…

Я стараюсь не сочинять отзывов на книги в самый день прочтения. Хочется, чтобы впечатления оформились, расстоялись, как хороший хлеб. Очень редко отступаю от своего обыкновенья, но сегодня именно такой случай. Потому что у меня когнитивный диссонанс, товарищи. У меня натурально не укладывается в мозгах, как так: "На Западном фронте без перемен" - тысяча читателей, "По ком звонит колокол" - пятьсот читателей с лишним, "Уик-энд на берегу океана" - всего пять, считая меня. Представления не имею, отчего так происходит. Вот лежит эталонная военная проза, проза мужчины, не мальчика, проза мужчины воевавшего (это важно), в пленительном переводе Н. М. Жарковой - и нас всего пятеро - узнавших, и я уже чувствую какую-то общность.

Их тоже было пятеро. Пьерсон верил в Бога, он был священник.…

История о том, как из человека можно сделать робота.

Не раз сталкивалась с вопросом: как же люди могли стать фашистами? Ну ладно несколько десятков садистов, но сотни и тысячи человек? Почему они послушно выполняли страшные вещи? Почему не бунтовали против ужасающих приказов сверху? Эта книга многое объясняет. Здесь нет информации про пропаганду, зато много сказано о том, как определённое воспитание (почти дрессировка) делает из человека послушный и бесперебойный автомат, который — хочешь кофе будет варить, а хочешь — расстреливать и сжигать сотни, тысячи, миллионы человек. Да ещё при этом брать на себя роль передовика-стахановца и придумывать, как бы это сделать половчее, да с максимальных КПД, чтобы не двести человек в день можно было стереть из истории, а две тысячи. А знаете, что…

Ничто так не способствует сохранению иллюзий, как мирные времена. А потом началась эта сволочная война, и жизнь словно в один миг потеряла, — ну, как бы лучше выразиться, — свою плотность, что ли. Ну, представь себе ящик, у которого провалилось дно. Все вываливается наружу. И он пустой.

Уик-энд на берегу океана... Только вслушайтесь в эту фразу, а еще лучше закройте глаза и произнесите ее вслух, предоставляя своему воображению полнейшую свободу. Какими будут ваши ассоциации? Какие картинки возникнут перед глазами? Наверняка, как и у меня до прочтения этой книги, вам почудится запах моря, легкий ветерок освежающий лицо, плеск волн, лучи ласкового солнца, долгожданный отпуск, расслабление и нега, возможность отпустить на время все проблемы и просто отдохнуть, наслаждаясь красотами…

Как бы выглядели Ходячие мертвецы, если бы их а) не сняли, а написали, б) не в 2000х, а в 70е, хотели вы знать? Их есть у меня! Ну, точнее у Робера Мерля. Чесслово, у меня было ощущение, что я все это уже где-то видела и слышала всю книгу сплошь, а потом я пошла и посмотрела год написания. Оказалось, что наоборот все постапы мира списаны отсюда. Вышеупомянутые Мертвецы, День Триффидов, Слепота, Я легенда, гребите всех.

Жуткая катастрофа, после которой умерло четыре пятых населения земли? Отмечаем! Правда, тут слабоватенькая катастрофа, походу очень мало кто умер, вот соседние деревни Мальвиль и Ла-Рок почти полностью выжили, но и странноватенькая тоже. Вроде как Эммануэль и сотоварищи с трудом выжили в глубоком каменном подвале Мальвиля при 70 градусах Цельсия, а вот их корова и лошади…

Собственно, роман Мёрля – это лучшая иллюстрация того, что знаменитый психолог Алис Миллер называет «чёрной педагогикой». Говоря более резко, это пособие на тему «как воспитать ублюдка». Правила просты:

• Не обращайте внимания на ребёнка и его потребности • Постоянно повторяйте, что главная его задача – не думать и молча подчиняться • Учите его всё делать тщательно, выверяя всё до секунды и миллиметра • Одёргивайте и унижайте его, он постоянно должен осознавать свою ничтожность • Взращивайте в нём чувство вины, особенно, если он ни в чём не виноват • Он должен расплачиваться не только за свои ошибки, но и за ваши • Кричите на него, страх – лучший учитель • Хвалите его, но умеренно, он должен постоянно бороться за вашу любовь • Разговаривайте с ним поменьше • Никогда не обнимайте и не…

Для меня существует лишь одна церковь - это Германия.

Мы имеем перед собой историю, написанную до жути хорошо. Хорошо, потому что главного героя можно понять. До жути, потому что главный герой - тварь. В общем, история о том, что если растить фанатика, если стараться, то вырастет вот такая фанатичная тварь.

Так точно, господин ротмистр!

Правда, эта фанатичная тварь совсем не обязательно будет служить тому, чему её учили.

Моя церковь - это Германия!

О, эти национал-социалисты, убивающие неверных! О, эти крестоносцы и инквизиторы, убивающие неверных! О, попы, убивающие неверных атеистов! О, атеисты, убивающие неверных попов!

Повтори!

Что это? Что именно мы осуждаем в них во всех? Оказавшись внезапно в мыслях одного из фанатиков, мы поймем, что им это осуждение до лампочки. Важно только…

Мошкаре, что рождается на рассвете и умирает с заходом солнца не дано постигнуть значение слова "ночь".

"Мадрапур" - бескровная баталия человеческих различий: происхождений, мировоззрений, социальных статусов, представлений о морали, профессиональных привычек, жизненных укладов и прочая, прочая… Индивидуальное фехтование на словесных рапирах, где даже молчание может быть засчитано за очко, и общие сечи с последующим изгнанием баламутящих ил в и без того отравленном колодце. В ход идет все (и ничто не укроется от острого взора рассказчика): слова, жесты, взгляды, позы, запахи, смех, слезы, голосовые модуляции и углы наклона головы, многоступенчатые тактические схемы и небрежно брошенные в спину реплики, отправляющие в нокаут. Непродолжительные союзы и неожиданные альянсы, любовные…

Пассажир прибывает в аэропорт, совершенно пустой. Он понимает, что что-то не так, колеблется, но... появляется стюардесса, легкий нажим, и человек шагает в неизвестность, а его багаж остается в лифте. Вы бы пошли? Нет? А если чуть нажать? Странный самолет, заполнен только один отсек. Сиденья в нем расположены не как обычно, а по кругу, и пассажиры вынуждены смотреть друг на друга. Раз встречаются взгляды, неизбежно и возникновение каких-то отношений. И да, тут же проявляются симпатии и антипатии, завязываются споры, флирт, понемногу раскрываются характеры. Вся эта необычность не очень задевает участников полета. Только при появлении террористов проявляются какие-то эмоции. Людей не очень встревожило отсутствие экипажа на борту, но вот отобранные драгоценности... Оказывается, все эти…

Вечно актуальна незыблемая тема "почему одни люди были способны создать концлагеря (наиярчайший пример зверств, изощренных пыток и издевательств) для других". Ответа нет, точнее их несколько - исток вот лишь один - внутренняя боль живодеров, провоцирующая их выливать ее в куда более превышающих количествах на более слабых, или тех, кого сделали таковыми, чтобы хоть на секунду прекратить ощущать себя жертвой. Но это замкнутый круг - если ты жертва внутри - никакая внешняя не спасет тебя от самого себя, даже если бы мстил ты напрямую своему обидчику. Исцеляет лишь принятие того, что ты не в ответе ни за кого, кроме себя, признание того, что причинили тебе и принятие новой идентичности - человека, который пострадал когда-то, но все это в прошлом. Однако все те, кто был причастен к войнам,…

А ведь я только к концу книги я сообразил, что за всё время повествования прошло всего два дня. Два дня, в которые неторопливо, без суеты и лихорадочных сборов чемоданов уместилась вся жизнь. Временами мне казалось, что я читаю "Сто лет одиночества". Нет, эти два произведения ничем не напоминают друг друга, кроме одного — того самого чувства безысходного одиночества, от которого нет никакого спасения, которое не перебороть никакими средствами. Их было пятеро. Но он был один. У Пьерсона был Бог, у Пино его пулемёт, у Дьери была страсть к деньгам, а у Александра был фургон, столовка и железная кружка. И у всех у них была война. И только у Майя не было никого и ничего. Он был один. Всё-таки очень сложно поверить, что всё повествование уместилось всего в два дня. Это примерно в 18000 раз…

"Для меня война — абсурд. И не только эта или какая-нибудь другая война. Все войны. Отвлеченно, как таковые. Без исключения. Без предпочтения. Иначе говоря, не существует справедливых войн, или священных войн, или войн за правое дело. Война как таковая — абсурд."

О войне можно рассказывать долго и много, но так и не раскрыть всех её ужасов и абсурда. А можно взять лишь два жарких июньских дня 1940 года. И чтобы это были выходные - суббота и воскресенье. И берег океана - дюны, пляж, виллы... А на узкой прибрежной полосе тысячи солдат, прижатых к самой воде. Отступать некуда. Остаётся лишь ждать прихода немцев и плена. Ждать под обстрелом и бомбёжкой. Англичане пытаются вывезти свою армию, но судна старые и их катастрофически не хватает (некоторые тут же топят с воздуха вражеские…

Цитата:

Выжить - это еще не все. Чтобы жизнь тебя интересовала, нужно знать, что она будет и после тебя

Впечатление:

Книга тоже проходная и тоже рекомендованная в чтение в новогоднем флэшмобе.

Вторая, если не первая тема антиутопий\утопий это ядерный взрыв, после которого люди выживают и стараются отстроить жизнь заново или просто выжить в новых условиях. Собственно и эту книгу не обошло стороной, но это близко похоже на антиутопию, но я бы выделила эту книгу больше, как роман, собственно, так ее и позиционируют.

Сюжет очень вялый, как по мне, диалоги больше носят философски-приспособительный характер, люди пытаются решать стандартные ситуации, а ведь остаться в замкнутом пространстве в компании людей, не такая уж редкая ситуация, но складывается ощущение, что они стараются изобрести…

Наверное, каждый из нас, по литературе и кинематографу знакомый с бесчеловечными ужасами, творившимися в концентрационных лагерях фашистской Германии, не единожды задавался вопросом: «Кто все эти люди, приложившие руку к уничтожению целой нации, к этим зверствам и жестокостям, ставящим под сомнение все существующие нормы нравственности, морали и понятия о «добре и «зле»? Кто они были раньше и как превратились в чудовищ?».

Ответ на этот вопрос предлагает нам французский писатель Робер Мерль, и сам побывавший в роли заключенного в лагере для военнопленных во времена Второй мировой войны.

Прототипом главного героя романа Рудольфа Ланга является реально существовавший человек – Рудольф Хёсс, занимавший во время Второй мировой войны сначала пост коменданта концентрационного лагеря Освенцим, а…

Полёт. Сначала… пуст аэропорт, Как и извилины героя. Уснуло всё. И чемодан летит Почти что в бездну. Готовы так? Улыбки ради - Деньги, паспорт, Всё в чужие руки сдать Стать пленником, В полголоса роптать…

С оценкой трудно и занижать сильно не хочется, т.к. не скрою, интерес имелся, жаль, угас он, сдох, пред тем сожрав зародыш… как подошла к финалу. Мысль улетала, было и в начале, когда пустое… и обильно, чересчур.

Короче, справка, Мадрапур – государство на севере Индии, граничащее с Китаем. Туда и был полёт героя (Серджиуса) и еще 15 человек, включая бортпроводницу. От лица Серджиуса и ведётся рассказ (он так и заявил – пишу, пока происходит; даже мысли за других думал, ага). С одной стороны, Серджиуса занимала его внезапно вспыхнувшая любовь к бортпроводнице, с другой, он успевал вести…

Прежде всего, мы должны слушать фюрера, а не философствовать.

Я немного (много) затупила, начиная читать эту книгу. Дело в том, что я, добавив книгу в виш и запомнив, что точно хочу ее прочитать, стараюсь в дальнейшем избегать чтения аннотаций и чужих рецензий, дабы не словить спойлеры (и распространяется эта привычка даже на биографии и другую подобную литературу, где слово «спойлер» не очень применимо). Так вот, почему-то мне изначально запомнилось, что «Смерть – мое ремесло» описывает вымышленного персонажа, некий собирательный образ эсэсовца, историю его становления. И только, когда я прослушала уже значительный кусок книги, до меня дошло, что главный герой – реальное (и очень печально известное) историческое лицо. Да, он выведен под другой фамилией (Рудольф Ланг), но прототипом…

Эта книга "приблудилась" в мой "Книжный вызов" из одного из любимых списков - "100 главных фантастических книг по версии журнала "Мир фантастики". Правда абсолютно загадочным для меня образом этот великолепный образец постапокалипсиса очутился в разделе "Научной фантастики" да еще и с жестоким спойлером в описании, за что отдельный привет составителям. Но достоинств Мерля как рассказчика и "Мальвиля" как романа это нисколько не умаляет.

70-е годы прошлого века. Мир уничтожен взрывом литиевой бомбы. Радиации нет, но и выжило ничтожно мало. Деревья, травы, посевы, люди и звери, которые находились в момент взрыва на открытой местности, были выжжены в мгновение ока. Лишь кое-где случайным образом удалось уцелеть горсткам людей. Они вынуждены начинать жить по-новому. В мире, где больше нет…

Тяжелое детство, многотрудная молодость и последующий карьерный рост вполне могли бы оказаться историей успеха на диком-диком Западе. Да и в старушке Европе такое тоже вполне возможно представить. Если только карьерный рост не вызван удачным подсчетом, сколько печей и газовых камер нужно для уничтожения десяти тысяч человек в сутки.

Впрочем, Рудольф Ланг и такой путь считал успешным. Четкое выполнение приказов, жизнь по схеме, выверенная, как солдатский шаг, и никаких раздумий. Размышления – это для евреев, а истинные арийцы найдут своему времени и лучшее применение. Сапоги, например, начистят. И так день за днем, существование робота, который не похож на человека не только тогда, когда смотрит на работу газовой камеры, но и когда сидит дома, в кругу семьи.

Вот жутковатая ирония – вместо…

Классика постапокалипсиса и одна из 100 лучших фантастических книг по версии журнала «Мир Фантастики». Что же представляет из себя «Мальвиль»?

Слово «классика» здесь имеет особое значение. «Мальвиль» напоминает прозу прежних веков – неторопливое, подробное повествование, с особым вниманием к деталям, полное чувств и воспоминаний. Да, это еще одна старомодная книга – даже для своего 1975 года.

Не знаю, насколько научно описана катастрофа – смущает полное отсутствие проблем с радиацией при столь чудовищных последствиях. Но Бог с ним, я не специалист по ядерному оружию и не физик. В любом случае, автора больше волнует психологический и социальный аспект происходящего – короче говоря, люди.

Эмманюэль Конт, его друзья детства Колен, Мейсонье и Пейсу, а также новый приятель Тома, а также…

«Уик-энд на берегу океана» сшибает с ног первой же сценой. Ничего себе уик-энд, в окружении трупов и непередаваемого абсурда войны. Пока я читала описание этих двух ужасных дней — всего двух! — вспомнился и Ремарк, и Олдингтон, и Барбюс, и Макьюэн, куда же без него, ведь речь идёт о той же самой военной операции, которую он описывал в «Искуплении». Вот только в «Искуплении» рассказ ведётся от имени британца, для которых Дюнкерк стал чудесным спасением, а французы каким-то непостижимым образом умудрились прошляпить свои шансы, превратив Дюнкерк в настоящую трагедию.

Война умудряется вводить всех окружающих в особую подреальность, где не действуют обычные законы и правила. Грабёж, убийства, воронки от снарядов, разлагающиеся трупы — всё это становится нормальным и привычным. Внутренняя…