Цитаты из книг — Элисон Уэйр

"Лютер отрицает даже святость уз брака. Что ж, я намерен защитить это таинство, которое превращает воду желания в изысканное вино. Кого соединил Бог, тех никакой человек разлучить не властен".

Генрих встал, подошёл к супруге, присел на корточки, взял её за руки: - Кейт, вы переутомились. Это нелепость. Вы ни в чем не виноваты.

Излагая события романа с точки зрения Анны, я стремилась примирить противоречия в отношении к ней и показать ее как небезупречную, но наделенную всеми человеческими достоинствами и недостатками героиню, женщину с большими амбициями, не лишенную идеалов и смелости, которая оказалась в ситуации нарастающего неблагополучия.

Все персонажи этой книги – реальные люди, за исключением нескольких вымышленных слуг при бургундском и французском дворах. Я строго придерживалась исторических документов, лишь иногда позволяя себе легкие вольности, чтобы не замедлять ход повествования. Учитывая непривычный синтаксис писем и других источников эпохи…

Оставляйте своих ухажеров в сомнениях и держите на расстоянии вытянутой руки, потому что мужчины не ценят то, что достается легко.

Кроме того, Анна осознала силу внешнего впечатления. Одежда отправляет важное послание людям, которые имеют для вас значение, будь они принцы или поклонники. И пароль тут – великолепие.

Но больше всего Анне хотелось научиться мыслить независимо. Дома от нее требовали беспрекословного согласия с мудростью старших и подчинения их указаниям, но в Мехелене она обнаружила, что иметь собственные идеи и думать самостоятельно – позволительно, мало того – это поощряется.

– Вы говорили, что я получу правосудие! – напомнила Анна. – Это выглядит пародией на него. Кингстон немного ослабил служебную сдержанность, и Анна увидела в его глазах сочувствие. – Как сказал однажды мой добрый друг кардинал Уолси: если обвинителем выступает Корона, суд вынесет вердикт, что это Авель убил Каина.…

На страницах книги я пыталась оживить картины, звуки и запахи той эпохи, былого мира великолепия и жестокости, а также придворной жизни, в которой властвовала любовь или игра в нее, но при этом династические интересы перекрывали все романтические устремления. В этом мире тон задавали вера и судьбоносные перемены в…

— Вашу стирку будут обыскивать на предмет спрятанных писем, — продолжал сэр Генри. — Любая книга, которую вы захотите прочесть, должна быть сперва одобрена мной. И если у вас есть какие-то просьбы, их следует адресовать совету. — А дышать мне можно? — вызывающе спросила Элизабет.

Любовь не зависит от того, ведут ли себя люди так, как вам хочется. Она ощущается инстинктивно, естественно и часто приходит нежданно, помимо воли. Джейн не сомневалась, что Генрих любил дочь, но королевскую власть он любил больше, и теперь у Джейн не осталось иллюзий: его чувство к жене это властолюбие тоже превозможет,…

История Элизабет содержит в себе все элементы высокой драмы: неизвестность, трагедию, интригу и динамичные, живые характеры.

Нельзя всецело отдавать свое сердце мужчине, подумала Элизабет. Мужчины не ценят легкой добычи. Стоит лишь полюбить, и жизнь наполняется болью. Элизабет знала, что не повторит ошибки сестры.

Считаю вполне простительным, что драматизма ради я вплела сюжетную линию, целиком противоречащую моему естеству историка! В самом деле — я не однажды аргументировала в печати, в лекциях, по радио и телевидению мою точку зрения, согласно которой Елизавета Первая была королевой-девственницей, как заявляла она сама,…

— Вы не совершали никакой измены, — напомнила Кэт. — Джейн тоже не совершала. Она стала орудием в руках безжалостных глупцов, восставших от ее имени.

— Вы слышали, что кардинал Пол тоже кандидат на руку королевы? — Кардинал Пол? Они отлично подойдут друг другу, — усмехнулся Уильям. — Они всю ночь проведут за молитвами!