Рецензии на книги — Чарльз Буковски

мне нельзя читать Буковски. я узнаю в Генри себя. и это действительно страшно. часть меня действительно хочет жить именно так. и ведь ничего, жил же Буковски до 74 лет? и почему я не смогу?

- Вашингтон - дерьмо, Беккер. - А женщины? Брак? Дети? - Дерьмо. - Да? Ну хорошо, а ты чего хочешь? - Спрятаться.

я разделяю слишком многие мысли героя. относительно веры, армии, учёбы, людей. и я боюсь того, до какой жизни эти мысли его довели.

- Вы просто восстаёте против всего. Как вы собираетесь жить дальше? - Не знаю. Я уже устал.

вот и я уже устала.

Поверьте мне, я не страдаю пуританизмом, не краснею от шуточек на околотуалетную и ниже-пояса- тематики. Я над ними смеюсь, если они действительно смешные (взять хотя бы горячо любимые мной британские теле-шоу Never mind the Buzzcocks и Quite Interesting со Стивеном Фраем - кстати, советую - и то, и другое можно найти с субтитрами на торрентах). Но я не приемлю пошлость ради пошлости. Я так и не поняла, что хотел сказать автор, хотя честно дочитала где-то до половины. И если описание секса на каждой второй странице у Уэльбека меня нисколько не смущало, то здесь становилось мерзко. В детстве, если верить википедии, Буковски служил объектом дискриминации со стороны местных англоязычных детей, которые смеялись над его сильным немецким акцентом и девичьим платьем, в которое его настойчиво…

Литературный оргазм. Если бы книге можно было сделать предложение, то я сделала бы его Почтамту. Сделала бы, добилась согласия и связала с этой книгой всю свою жизнь до конца. Я бы даже почти не изменяла своему избраннику в лице этого произведения. А если бы и бралась за какие-то другие книги, то все равно в итоге возвращалась в спасительную гавань этого романа. Всегда бы возвращалась. И страстно любила. Почтамт - моя книга-антидепрессант. Она зачитана до дыр. Ее мягкая обложка не выдерживает моей страсти к ее жесткому содержимому. Ее нежному содержимому. Ее настоящему содержимому. Это книга для меня без начала и без конца. Ее можно читать с первой страницы, а можно с сотой. Можно начать с начала, а можно с конца, и листать страницы в обратном порядке. Можно подойти к шкафу, открыть…

Бывают такие авторы - к которым даже если бы и хотел подкопаться, то не смог бы - настолько они идеальны. Для меня Буковски - такой автор. Хлеб с ветчиной - мой "роман - знакомство" с Буковски. Эта книга, на первый взгляд, не особо отличающаяся от множества других книг про девиантного, бунтующего подростка - на самом деле отличается от всех книг, которые Вы когда-либо прочтете на схожую тему. Она вообще отличается от всех книг, которые Вы когда-либо прочтете... Потому что Буковски пишет о правде, без прикрас. О любой правде. Не стараясь угодить читателю на волне мейнстримовых авторов, пишущих приличные тексты о высоких чувствах и морали. Вы знаете что-нибудь прекраснее правды? А где Вы в последний раз видели справедливость и мораль? Хлеб с ветчиной - это трагедия. Это книга -…

Пить я не умею и, как следствие, не люблю. Ничтожные дозы алкоголя приносят мне адовы муки похмелья. Долгого, мутного, болезненного. Если учесть, что и сам процесс для меня не особо привлекателен ни вкусом, ни запахом, то попойка лишается для меня всякого смысла. Все это не раз обрекало меня быть самой трезвой в компании. Той, кто убирает со стола и моет посуду, потому что остальные для этого не будут пригодны еще двое суток. Тоскливая участь. Казалось бы, что мне ловить у Буковски? Чуждая, непонятная мне среда. Я знала, что не могу отблагодарить книгу откликом понимания, узнавания, воспоминаниями хоть бы студенческих лет. А оказалось, что в этой компании мне было весьма комфортно даже трезвой. Признаю, что изначально клюнула на возможность почитать о голливудском исподнем. Исподнего…

Долго я шел к знакомству с Чарльзом Буковски, о котором, разумеется, не раз слышал, и наконец-то дошел, еще в октябре месяце. Прочитал «Хлеб с ветчиной», получил огромное удовольствие и побежал за добавкой.

«Почтамт» — первый роман Буковски о Генри Чинаски, альтер-эго писателя. Как и в остальных текстах Чарльза, в основе дебютного романа лежат события из жизни писателя, поэтому сейчас на его творчество можно было бы смело повесить смердящий новизной ярлык автофикшна. В «Почтамте» Буковски рассказывает о своей жизни в период с 1950 по 1972 год, когда он работал на почте. Сперва он устроился рядовым почтальоном и после нескольких лет невыносимой службы уволился, чтобы затем вновь попасть на почту, но уже сортировщиком. Всего Буковски проработал на почте 10 лет и уволился (или был уволен) в…

Герой книги, по совместительству альтер-эго автора — Генри Чинаски — бывший почтовый служащий, ставший писателем уже на склоне лет. Он посещает книжные чтения ради оплаты счетов, слишком много пьёт и слишком многих женщин любил и любит. «Просто жить, пока не умрешь, — уже тяжелая работа», — звучит из его уст предупреждение и мы покорно следуем за ним по лабиринту его жизни. И приходится верить, ведь он заправляет здесь уже полвека и знает правила игры. Или не знает?

К Чарльзу Буковски у меня была необъяснимая симпатия, которая появилась в моей жизни словно по волшебству (сотворенная феей крестной, не иначе) и корни ее тянулись глубоко из подросткового возраста. Яркий и уникальный стиль, тяжёлая судьба, все то, непременно завлекающее, далёкое и запретное для подростка, что с Буковски так…

эта книга про писателя, которому появилось что терять, но он всё ещё не может расстаться со своей скамейкой в парке.

эта книга про актёра-трезвенника Джека Бледсоу (Микки Рурк), который согласился играть пьяницу. а за всеми капризами и мотоциклами заметно как сильно он уважал Чарльза. посмотрев фильм, я была шокирована и околдована тем, как Рурк сутулился, да и вообще всеми его повадками. а в книге мелькнула фраза, что он ещё не стал сутулиться так сильно, как Буковски.

эта книга про Джейн Куни Бейкер и актрису Франсин Бауэрс (Фэй Данауэй), о прошлом Чарльза. это его первая любовь, первая жена, ссоры, алкоголь. она была безумна, она была в отчаянии, она была прекрасна. они любили друг друга и, я уверена, это было довольно весело. было забавно читать, почему в фильме появились моменты с…

Hollywood. Скажите вслух. Hol-ly-wood. И еще раз. Всего 9 букв. Но 9 особенных букв, черт возьми. Проговорите еще раз. Какие они рождают ассоциации в вашем возбужденном мозгу? 9 кипельно-белых букв на зеленом холме. Белых, как блеск от грани на крупном алмазе. Как рождественский снег. Как порошок кокаина. Как платье давно уже мертвой Мэрилин. Как новая сорочка преуспевающего топ-менеджера. Как чистый лист, на котором можно заново написать свою жизнь. Или как саван, в который заворачивают труп. Труп прошлого например.. Альфа и Омега. Голливуд воплощает в себе все и сразу. В нем все с лихвой, всего слишком много, все слишком ярко, все слишком противоположно. Слишком много ненужных людей, вещей, чувств и мыслей. И не разберешь - свои они или чужие. Все смешивается, поглощает и выплевывает…

Чтение этой книги, как, впрочем, и большинство книг Буковски, запрещено людям, ни разу в жизни не прочувствовав все низменные и одновременно возвышенные оттенки похмелья. Потому как иначе понять прямой и грубый, а местами даже грязный стиль Буковски невозможно. Это все равно как если бы заядлый трезвенник читал «Москву-Петушки». Ну смешно, согласитесь? Если вы не понимаете неповторимого шарма алкотреш-компаний, очарования мужчин с трёхдневной щетиной и рассуждениями о Толстом, Достоевском и музыке Тома Уэйтса, женщин без сумочек Луи Витон и аккуратно подпиленных ногтей, но с огромной и доброй душой, мятых футболок и потертых джинсов, квартир-перевалочных пунктов, сигарет рано утром на балконе, пока еще весь город спит, коньяка вкупе с мечтами о будущем и просто словами поддержки, то вам…

Помню, в детстве я читал книжку Хемингуэя. Там один парень всё ложился в постель с женщиной и ложился, но у него ничего не получалось, хотя эту женщину он любил, а та любила его. Господи боже мой, думал я, какая великолепная книжка. Столько веков прошло, а про этот аспект никто не написал... А под конец книжки я прочёл, что ему в войну просто яйца отстрелили. Вот подстава.

Говоря о Буковски, певце «униженных и оскорблённых», не избежать типологических параллелей с другим «литературным мачо» — Хемингуэем: гипертрофированная маскулинность, много женщин, ещё больше бухла и жажды жизни на грани смерти… Только вместо рыбалки, охоты и корриды у Чарльза была страсть к ска́чкам и классической музыке. Истоки этой болезненной «самцовости» — в сложной юности, отсюда — сотворение легенды из…

Я только что прочитала фантастический нуарный роман-пародию с нотками мистического и грязного реализма, социальной сатиры и экзистенциальной направленностью. Я люблю такие книги, в которых очень важное послание автора завуалированно под высококлассный бред. Например, когда частный сыщик- алкоголик, заядлый игрок и мизантроп, помогает Смерте найти покойного литератора Селина, который по слухам где-то в Калифорнии ошивается у одного книжного магазинчика. «Схватить за жопу» предположительно не верную жену. Избавить от нежелательной инопланетянки, сотрудника похоронного бюро и отыскать «Красного Воробья» (что бы это не значило!!!)

«Макулатура», посвящена «плохой литературе». А именно, Буковски взял за ее основу нечто безвкусное, сделал еще хуже и в итоге перед нами шедевр. Это смесь черного…

К чтению "Хлеба с ветчиной" я приступала настороженно и на всякий случай сгруппировавшись - когда-то давно Макулатура Буковски совсем у меня не пошла. Но глава легко читалась за главой, и мои опасения явно были лишними. Потому что это история взросления мальчика-подростка-юноши, мальчика из не очень благополучной семьи эмигрантов, где и алкоголизм, и побои, и разбитые мечты о богатстве среди безработицы Великой Депрессии в США, все как полагается и без лишних извращений.

Главный герой всего этого хоровода Генри Чинаски - как выяснилось и явственно ощущалось во время прочтения, явно альтер-эго самого автора - сталкивается с проблемами, которых не избежал наверное ни один пацан того времени, если твои родители не богачи и не катаются на ярких новых машинах, пока ты сверкаешь улыбкой во…

Мы встретились с ним в прокуренном баре, где без конца сновали подвыпившие подростки и толпы людей, мечтающих забыть груз прожитых будней. Я занял место у барной стойки и заказал себе двойную порцию виски, в сопровождении охлаждённой стеклянной бутылки, наполненной до краёв Coca-Cola. Шумная музыка не мешала мне сконцентрироваться на своих мыслях. Я огляделся по сторонам, выдохнув остатки воздуха, принесённые с собой с пространства блуждающей улицы, чтобы целиком окунуться в атмосферу душного бара. Неспешно разглядывая людей, я разбавил содержимое стакана жидкостью из бутылки и сделал первый глоток. Они ничем не отличались от тех, что я видел в прошлый раз, находясь на этом же стуле. Их волновала музыка, наполненные стаканы и желание поглощать то, что расплескалось в их содержимом. Они…

Не могу сказать, что книга мне безумно понравилась, но в то же время она абсолютно не вызвала никаких отрицательных эмоций. 

Не хорошо и не плохо. Просто 6/10

Protect me from all your bullshit. А Вы бы хотели переспать со смертью? Насыщенно желтое, словно цвет хорошего пива, обжигающее солнце Лос-Анджелеса заливает своим светом маленький кабинет. Доходит до самых его дальних углов, преломляясь через преграды в виде мебели и меняется на оттенок дорогого виски. Старый письменный стол с липкими алкогольными отпечатками от стаканов на нем, с пожелтевшими от времени листками с давно уже неважной информацией, с люгером 0,32 и никогда не бывающей полной бутылкой водки в верхнем ящике. Старый циник, пропахший потом и перегаром. Повидавший в этой жизни так много, что часть уже позабывший, но помнящий самое главное. Смотрящий прищуренными глазами в старое, никогда не видавшее тряпки окно, и видящий там то, что никто из нас не разглядит. Знающий то,…

Наутро было утро, а я еще был жив. Может, роман напишу, подумал я. А потом и написал.

«Почтамт» первый роман немецко-американского писателя Чарльза Буковски, который он написал в пятьдесят лет всего за три недели. Если бы не игры на лайвлибе я бы еще не скоро добралась до этого потрясающего автора. Его книги это что-то невероятное, эмоциональное, откровенное, лиричное, грязное и честное. Именно эти определения возникают у меня при упоминании Буковски.

Роман представляет короткие автобиографические зарисовки из жизни самого автора. В них Буковски вспоминает как работал почтальоном, что ему предстояло пережить на этой работе и какой след она оставила в его душе.

Главный герой романа - Генри Чинаски, ему за тридцать, но ни семьей, ни хорошей работой он похвастаться не может. Каждый день и ночь…

Это третья прочитанная мной книга Буковски, и он как всегда хорош и держит свой стиль. Генри Чинаски это Альтер-эго самого Чарльза Буковски. В этой книге автор погружает нас в свое детство и позволяет нам увидеть истоки своей жизни. Очень интересно показано становление героя. Характер героя складывается из многих факторов: атмосфера в семье, взаимоотношения со сверстниками, то место и время в котором пришлось расти герою. Хоть это книга о детстве, юности и молодости, но в ней четко просматривается тот своеобразный стиль повествования Буковски. Алкоголь, драки и влечение к противоположному полу - это основная тема произведения, как и в прошлых книгах. Без всяких прикрас и очень искренне автор рассказывает о своем детстве, юности и молодости. Я люблю Буковски за эту искренность. Всегда…

Книги Буковски точно не для каждого и они явно не претендуют на какую то высокую художественность. Но они настолько искренние и простые, чем и цепляют читателя. Свое знакомство с Буковски я начал с книги "Почтамт", которая является первой книгой цикла автобиографии автора. И вот сейчас я добрался до второй. Генри Чинаски это Альтер эго самого Чарльза Буковски. Рассказывая историю Генри, автор пускает нас в свою собственную жизнь. Особо захватывающего сюжета в книге нет, мы видим только приходящих и уходящих женщин, литры алкоголя и нежелание работать. Мы видим простую жизнь обывателя. А какие у простых обывателей могут быть захватывающие сюжеты? Каждый найдет в этом произведении что то для себя. Кто то поймет как не стоит жить. Кто то сможет посмотреть со стороны на то, что не встречал…

И, улыбаясь, мне ломали крылья, Мой хрип порой похожим был на вой, И я немел от боли и бессилья И лишь шептал: "Спасибо, что живой". (с) В. Высоцкий.

Привет, Хэнк. В этом году исполняется 20 лет как тебя нет с нами. Каждая глава твоей жизни описана тобой кропотливо, и, по-своему, гениально. В этот раз мимо меня стремительно промчалось твое детство. Ты не впервые упоминаешь своего отца, и свою мать. Но только тут я понял, как сильно они повлияли на твое становление. Вспоминал ли ты... вернее, чувствовал ли ты, переживал ли снова те кошмары, когда выводил печатной машинкой на бумаге "Хлеб с ветчиной"? Что на самом деле значили побои отца и тупое равнодушие матери?

Для меня Чарльз Буковски с самого начала, с первой страницы знакомства стал родным. Причем, безобразно родным. Я не любил и не…