Цитаты из книг — Сильвия Симмонс

Ты когда-нибудь задумывался, где и как люди слушают песни? Починяя машину? Или на унитазе? Одеваясь на работу? Или трахаясь? Занятно получается: совершенно незнакомые тебе люди трахаются, а ты как бы стоишь рядышком…

Кажется, что этот мужчина, который так сильно любил женщин, который так часто писал песни о женщинах (или, как он часто заявлял, писал песни, чтобы привлечь к себе женщин), который верил, что женщины «живут в этом наэлектризованном пространстве, из которого, наверное, рождается поэзия, и, наверное, она — естественный язык…

«С возрастом всё меняется, — сказал Леонард. — Я никогда не встречался с женщиной, пока мне не стукнуло шестьдесят пять. Вместо этого я видел перед собой какие-то чудеса». В прошлом он всегда смотрел на женщин сквозь призму своих «неотступных потребностей и желаний», сказал он, и «того, что они могли для меня сделать». Но…

Ребекка также говорит, что Леонард «всегда пытался понять, что такое его жизнь, где она, а может быть, и просто — как убраться подальше? Все эти отношения с женщинами, в которых он держался за свою свободу; долгие отношения с Роси и дзен-буддистской медитацией — но он и от этого всегда убегал; он долго строил свою карьеру…

«Вот что я знаю: брак это самая трудная духовная практика в мире». Я спросила, что он имеет в виду, и он сказал: «Люди не понимают, как можно сидеть на Маунт-Болди много часов, много недель, даже много месяцев, но с браком всё это не идёт ни в какое сравнение. Если ты по-настоящему осознанно относишься к браку, ты видишь…

В следующие несколько лет, когда концерты стали для него более привычным делом, этот страх преобразовался в привычку проецировать свой перфекционизм на публику, в ощущение, «что отнимать у людей время ради чего-то не вполне выдающегося — о таком и подумать нельзя». Он говорил, что никогда не может отнестись к концерту…

И всё же для шестидесятилетнего человека, для культового музыканта, чей последний альбом оказался самым коммерчески успешным в его карьере, для человека утончённого, повидавшего мир, женолюбивого — выбранная Леонардом жизнь была чем-то экстраординарным. Первое правило знаменитостей — знаменитостям прислуживают; но Леонард…

Ник Кейв тоже был фанатом Коэна, но уже давно. Он впервые услышал музыку Леонарда подростком, когда жил в маленьком городке в Австралии и его подружка заставляла его сидеть вместе у неё в комнате и слушать Songs of Love and Hate. Многие мужчины именно так услышали ранние альбомы Леонарда. «Я никогда не слышал ничего…

Можно подумать, что успех помогает справиться с личными проблемами, — говорил он, — но это так не работает». Зато если депрессия совпадала у него с объективными жизненными трудностями, он, как самолёт, входил в штопор. - Я так и не узнал, откуда она берётся, и перепробовал все средства, чтобы избавиться от неё, но ничего…

Хотя в первой половине 80-х Леонарду пришлось тяжело, к концу этого десятилетия он сумел адаптироваться гораздо успешнее, чем большинство его (более-менее) современников. У него был стиль, электронный бит, синтезаторы и видео — два отличных клипа, снятых Доминик Иссерманн, которой посвящён альбом I’m Your Man (вокруг…

Восьмидесятые стали трудным временем для многих музыкантов, начавших карьеру в шестидесятые. В десятилетие, когда стиль занял место содержания, яппи — деловые молодые люди — пришли на место хиппи, блестящие компактдиски отправили виниловые пластинки на свалку истории, а при помощи наркотиков люди раздували собственное эго…

Альбом Various Positions, который должен был восстановить карьеру Леонарда и его уверенность в себе как автора, а также поправить его финансовое положение, ничего этого не сделал. «[Требуется] очень сильная воля, чтобы поддерживать порядок в своей работе, — говорил Леонард Мэту Сноу из газеты «Гардиан», — но никакой воли…

«Когда Леонард рассказал мне, что Йетникофф не хочет выпускать его альбом, — говорит Рэтсо Сломен, — я пришёл в такую ярость, что стал буквально преследовать Йетникоффа. Я ходил на все мероприятия «Коламбии», например, когда они делали что-то для Дилана, подходил к нему и говорил: «Какая наглость — не выпускать альбом…

Среди песен, которые Леонард пробовал записать для Various Positions, но отказался от этой идеи, были «Nylon and Silk» (названная так, говорит Лиссауэр, «потому что он играл на гитаре с нейлоновыми струнами, а я издавал мягкие, как шёлк, звуки из синтезатора; мне кажется, он так и не написал для неё никакого текста») и…

В студии дело шло как по маслу, но у себя в номере отеля «Роялтон» Леонард едва ли не рвал волосы. «Однажды я обнаружил, что в одном белье валяюсь на ковре, мне никак не давался один куплет, я знал, что у меня скоро запись, и я знал, что уже написанное вполне прокатит, но я просто не смогу этого сделать». Леонарду не…

«Hallelujah» была той самой единственной песней, которую Леонард при встрече с Лиссауэром пел без «Касио». «Он сыграл мне несколько куплетов на гитаре в своём любимом размере шесть восьмых, — вспоминает Лиссауэр, — чанг-чигги, чанг, чанг, чанг-чанг-чанг чанг — и аккорды были не очень. Эта песня была одной из первых, над…

Леонард писал «Hallelujah» пять лет. Когда Ларри «Рэтсо» Сломен интервьюировал его в 1984 году, он показал ему стопку блокнотов — «и все они были заполнены куплетами песни, которая тогда называлась «The Other Hallelujah». Леонард оставил восемьдесят куплетов и отверг ещё больше. Даже после последней редактуры у Леонарда…

В песне «Hallelujah» ситуаций множество. Это песня о причинах писать песни (чтобы привлекать женщин; чтобы радовать Господа) и о механике творчества («it goes like this, the fourth, the fifth…» — «аккорды такие: четвёртая, пятая…»), о власти слова и о Слове, о вожделении женщины, об обладании женщиной и о войне с…

Своему седьмому альбому Леонард дал название Various Positions, «Разнообразные положения», что наводит на мысль о собственной коэновской «Камасутре». Однако его замысел этого альбома заключался в том, чтобы исследовать, «как всё на самом деле работает, как устроена механика чувств, как сердце проявляет себя, что такое…

Они встретились в отеле «Роялтон». «Леонард самодовольно улыбался — а когда у Леонарда появляется улыбка маленького мальчика, это невозможно забыть. У него в номере стоял дерьмовый маленький синтезатор Casio, который он купил в фотомагазине для туристов на углу 47-й улицы и Бродвея: нажимаешь одну клавишу, и эта штука…