Цитаты из книг — Марк Хелприн

К своему удивлению и стыду, лишь в последние часы своего последнего дня он сделал открытие: можно любить вечно, и это не признак способностей человека, а признак самой любви.

Я вижу мужчин в костюмах, приезжающих на службу в лимузинах с кондиционерами. Они восседают там, опутанные галстуками, ремнями безопасности и собственным своим удушающим достоинством.

-Что-то со мной случилось. Я как будто отброшен в то время, когда мне было десять лет. -Отброшен? -Да. Я взрослый, но мне десять лет. -Умственно? -Нет. -Физически? -Нет. -Эмоционально? -Может быть. -Вот так-так,- сказала она.- Даже не знаю, что сказать. Необычно, правда? -Да,- сказал я. -Могу я чем-нибудь помочь? -Ну…

-Я так же крепок, как и всякий другой. Просто я испытываю отвращение ко всему, что фальшиво, уродливо или лживо. И заметьте, ложь и фальшь - это разные вещи. Порой я могу совершать необычайные поступки, но в присутствии зла становлюсь слабым. -Почему? -Потому что однажды оно меня сокрушило. Оно совершенно меня одолело, и…

Как можно думать, что разбираешься в Истории? Прошлое поддается лишь работе воображения. Как бы глубоко ни погрузились вы в документы и факты, писать историческое исследование - все равно что писать роман с пропущенными сюжетными ходами, ибо нам приходится ограничивать абсолютную истину, до конца понятную только самому…

Если кривая - это последовательность бесконечно малых углов, а точки, согласно утверждениям философов, вообще не существует, то всякий школьник, рассуждая о пространстве и времени, способен логично предположить, что настоящее - это бесконечно малое, возможно, вообще не существующее, пространство между прошлым и будущим.

Мир обладает мужеством, верой, красотой и любовью, а еще в нем существовала музыка, которая будучи, впрочем, не просто абстракцией, равна величайшим абстракциям и грандиознейшими идеям - своей силой возвышать, прояснять и поддерживать душу, силой, вовеки непревзойдённой.

- Ппослушайте, - сказал я, - тело - это как гитара. Ему присуща некая музыка. Распознайте темп этой музыки. Дайте ей зазвучать. Я вам не машина. Обращайтесь со мной в ритме моего тела, и всё со мной образуется.

Когда-то я в нее влюбился. Я любил ее, она любила меня, а любовь всегда остается. Это неизменная величина, она не убывает, пусть даже меняемся мы сами.

Были и гораздо худшие открытия. Все, что я видел, разбило мне сердце так давно, что я смотрю на себя как на музей, который никто не посещает. А кому его посещать? Бразильцы не поймут, зачем в музее надо выставлять разбитое сердце. Да я от них этого и не ожидаю.

Но я уверен, что если установить равновесие между ощущениями и мыслями, не позволив превалировать ни тем ни другим, то ничего больше и не нужно. Быть живым - не значит быть систематизированным, и быть систематизированным - не значит быть живым.

Верность - это эликсир, облегчающий смерть, но одновременно - это свойство, наполняющее жизнь смыслом.

В финале все ускоряется, а в самой коде разгоняется до скорости света. Не только из-за соотношения времени ушедшего и времени оставшегося, но еще и оттого, что жизнь, подобно глубокой и широкой реке, попавшей на узкие отмели, ускоряется, подчиняясь естественным законам.

Музыка - единственная сила, достаточно могущественная, чтобы отодвинуть завесу истории. И пускай лишь на мгновения, но все становится ясным, совершенным, смиренным и праведным, когда мы возносимся вместе с ней.

Самый тяжкий и самый неистребимый грех в истории человечества состоит в восприятии человека не как индивидуума.

Для меня красота - это намек, вспышка, мимолетный проблеск божественного и заверение, что мир прекрасен. А в музыке эта искра может разгораться и сиять достаточно долго, чтобы стать ровным светом.

Чем выше взбираешься, тем крепче у тебя связаны руки. Реальная власть зависит от приливов и отливов текущих событий. От способности оседлать волну и удержаться на ней. Но кем бы ты ни был, ты всего лишь пассажир. В конце концов тебя сбрасывают, и ты тонешь.

Когда в жизни все складывается так, - думал он, - что следование законам губит индивидуума, семью, истину, то нет нужды блюсти категорический императив.

Скажем так: иногда то, чего ты хочешь меньше всего, оборачивается тебе во благо, с течением времени непредвиденные события все-таки приводят к тому, что мириады жалких осколков соединяются в нечто безупречное, прекрасное, подлинное.

Мир полон мужчин и женщин с душой ласточки и телом буйвола, и без всякой на то причины в конце скорее душа последует за телом, нежели наоборот. А между началом и концом - трагедия блаженства и хрупкости, утопающих в море унижения.