Цитаты из книг — Аркади Мартин

— Так просто нельзя, Махит, – сказал он. – Философия и политика – это не вещь в себе, они многогранны, стихийны. Что верно для Тейкскалаана со Лселом, в то же время неверно для Тейкскалаана с другим соседним государством или для Тейкскалаана в его рафинированном виде здесь, в Городе. У империи множество лиц. — Что именно…

«Не все в Городе любят Город. Не все в мире любят мир, для кого-то цивилизация не равнозначна известной вселенной – для кого-то с бомбой, кому плевать на случайные смерти…»

— Что ж, – сказала Три Саргасс, – не хочу показаться высокомерной. Уверена, на своей станции вы считаетесь весьма образованным человеком. Но в Городе шифр обычно основан на стихах, а мы ведь не можем требовать, чтобы неграждане учили их наизусть. Почта посла шифруется для того, чтобы продемонстрировать, что посол –…

— Асекрета… — Прошу, зовите меня Три Саргасс, посол. Ведь я ваша посредница. — Три Саргасс, – сказала Махит, с трудом не повышая голос, – я бы хотела спросить вашего предшественника о том, как вел дела мой предшественник, а возможно, и об обстоятельствах его весьма скоропостижной – и судя по количеству почты, еще и…

— Вы ожидали чего-то интересного? – спросила Махит. — Вы моя первая варварка, – ответила Три Саргасс. – Я ожидаю всего. — Вы же наверняка встречали неграждан. Это ведь Жемчужина Мира. — Встречать – не то же самое, что и посредничать. Вы – моя негражданка, посол. Я открываю для вас двери.

– Мы арестованы, – заметил Двенадцать Азалия – пренебрежительное напоминание. – Но – гори оно огнем. Давайте разарестуемся.

Проблема отправки сообщений в том, что на них отвечают, а значит, приходится писать еще больше сообщений.

Он хотел, хоть это было ужасно, глупо и несправедливо, но хотел, чтобы кто-нибудь его остановил. Это означало бы, что всякая ответственность с него снимается и ляжет на чьи-то другие плечи, кого-то абсолютно совершеннолетнего. Кто-то другой должен будет сделать это – остановить планетарный геноцид. Правда,…

Как это по-имперски – составлять послания из света, шифровать с помощью поэзии и иметь физический объект для хранения.

Какими же малозначимыми были желания агентов министерства информации, послов из варваров и самого яотлека в сравнении с долгой традицией привычного насилия, утвердившейся в тейкскалаанских легионах.

— Мы еще не ведем войну, – сказала она Три Саргасс. – До начала войны полтора дня. Мы должны подготовиться. — Черт побери, мне тебя не хватало, – сказала Три Саргасс с долей сожаления, источник которого Махит не могла понять. – Еще одного человека, который берется за решение проблем.

Она вообще не была способна представить мир без Империи. Она думала по-тейкскалаански, метафорами имперского стиля и избыточными определениями. Весь этот разговор с имаго состоялся на их языке. Она специально подумала на языке Станции: «Мы не свободны». <Нет никакой чертовой свободы>, – на том же языке согласился…

И она опять почувствовала себя живой – проснувшейся настолько, насколько ни разу не была после возвращения на Лсел. Быть проснувшейся в равной мере означало быть испуганной и восторженной.

Все так. Она не получила разрешения, она просто приняла решение, и никто из ее подчиненных не задал по этому поводу ни одного вопроса.

Что ж, – сказал наконец Двадцать Цикада, и голос его звучал потрясенно, как и у всех остальных, но оптимистически потрясенно, – мы узнали в этих людях приблизительно восемь новых качеств, о которых не знали десять минут назад.

Как и любой другой город, станция Лсел была подходящим местом для прогулки – если знать, куда пойти, а куда не стоит.

Ей самой трудно это осмыслить – что Тейкскалаан вовсе не вечен, неразрушим, постоянен. А она – варварка, чужеродное тело, просто любит (правда ли? До сих пор?) литературу и культуру империи, для нее это не родина; для нее это никогда не было формой всего мира, как для Три Саргасс, – формой, правда, искажающей истину о…