Цитаты из книг — Джон Лайдон

До Sex Pistols вся музыка вокруг была очень серьезной, исполнялась только академиками, выпускниками университетов. Однако она была лишена какого-либо настоящего интеллектуализма. Там не было какой-то глубокой идеи или мысли, зато преобладала таинственная, мистическая составляющая, что казалось мне глупым и далеким от…

Ramones - единственная американская группа, признанная английским панком. Сид научился играть на гитаре по альбомам Ramones в течение двух или трех дней. Он чертовски любил Ramones.

Я долго думаю, прежде чем взять ручку и бумагу. Когда я готов, я сажусь и пишу одним махом весь текст. Это больше похоже на открытое письмо, чем на песню, и все это превращается в жестокую конфронтацию.

Когда Pistols продали тысячу копий God Save the Queen, я чувствовал себя очень отрешенным, вокруг был хаос, а политические интриги и скандалы внутри самой группы – совсем не то достижение, к которому я стремился. Успех перепаскудил группу. Я чувствовал, что у менеджмента нет ни малейшего представления о том, что…

Боже, я не могу сосчитать, сколько ночей я провел с Сидом, пытаясь уговорить его бросить наркотики. Это был кошмар. Он должен был пережить, вытерпеть все, что с ним происходило, все эти ломки. Я знаю, что это ужасно. Он выходил из комнаты, ненавидя меня. Несколько раз я сидел с ним в комнате и буквально на своей шкуре…

Я был очень тихим ребенком, она, вероятно, думала, что вырастила идиота. Позже я доказал, что она правильно думала.

Я в жизни никогда не давал нашему направлению название "панк". Этот ярлык на нас навесила журналистка Кэролайн Кун. Это американское слово для проститутки в тюрьме. Я вовсе не собираюсь быть предводителем тюремных опущенцев! Засуньте себе в задницу свой панк!

Первая песня, которую я написал для группы, так и не была выпущена. Это была песня о Мэнди, которая хотела убить своих родителей. Название скучное, а сюжет потрясающий.

Когда нам было по шестнадцать или семнадцать лет, и мы ходили в школу в Хокни, мы часто навещали склеп, где тела лежали на полках. Мы открывали гробы и смотрели, какие тела не испортились.

Я знал, о чем говорил, а не просто рассуждал на пустом месте. Когда группа говорила: «Давайте напишем песню в стиле The Kinks», я спрашивал: «С какого альбома? У меня их пятнадцать! Хотите свистнуть оттуда трек?»

Парни в тяжелых ботинках никогда не доставляли нам никаких проблем. Они думали, что если у нас кишка не тонка находиться в таком виде посреди танцпола, скача, как йо-йо, то остается, блин, только пожелать нам удачи.

Уличные бродяги, оборванцы, люмпены – как хотите, так их и называйте, – имели вкус и умели носить свои шмотки. Если не считать грязь, мне казалось, что они выглядели стильно. Они носили костюмы и шляпы под причудливым углом.

Панк-движение со всей его рваниной и булавками, если его обозначать как творческое направление, родилось на улице. Представители движения на самом деле привыкли проявлять творческий подход ко всему, что было им доступно. Эти люди не стремились быть элегантными, они пошли в совершенно ином направлении. Если бы вы отрезали…

Чем больше была проблема, тем глубже я в нее погружался. Легкие нагрузки были не для меня. Я предпочитал каждый день балансировать на грани катастрофы.

Pistols удалось доказать, что для выступлений тебе не нужно быть крутым и владеть техникой, тебе всего лишь нужно уметь играть несколько аккордов.

Большинство моих друзей звали Джонами - Джон Грэй, Вубл, Вордл. Казалось, этим именем помечали всех чокнутых детей, которым суждено было стать индивидуалистами.

Примерно в то время, когда Джон впервые начал слушать музыку, однажды вечером я пришел домой и увидел, что у него длинные волосы до плеч. В тот вечер я сказал ему, что хочу видеть его постриженным, и тогда он пошел и выкрасился в красный цвет.

Джон, который был натуральным блондином, хотел синюю макушку. Но синий и желтый вперемешку дают зеленый, поэтому в итоге он получил странный ядовито-зеленый оттенок.