Евгений Салиас - все книги по циклам и сериям | Книги по порядку

Жила была однажды молодая дѣвушка, которая отличалась особенною лѣнью. Мать и сердилась, и уговаривала ее, и даже наказывала, но ничто не помогало.
Какъ-то разъ, потерявъ всякое терпѣнье, мать начала ее бить, а дочь начала кричать чуть не на всю улицу. Въ это время проѣзжала королева и, услыхавъ плачъ, велѣла остановить свою карету, вошла въ домъ и начала разспрашивать мать, въ чемъ дѣло.
Женщинѣ было стыдно сознаться, что ея дочь такая лѣнивица. Она и придумала солгать...

В прежние времена, лет с триста тому назад, жить около Саламанки -- беда была сущая. Некто Антонио, поселянин, хороший человек, богобоязливый, домовитый и испытанной честности, чуть не разорился и чуть жену не потерял, да не смертью. Умалчивая о том, что собственно бывает около Саламанки,-- он заповедал детям своим и внукам никогда не жить около этого города.
И понятно, что Антонио не решался рассказывать, что с ним было. А было вот что. Известно, что Саламанка славилась университетом и было в ней много студиозусов и студентов. Все они -- народ молодой, о двух головах, ничего не делают, Бога не помнят, на всякие отчаянные шутки пускаются -- и на глупые и на грешные. А дьяволу это на руку. Он около них и стал увиваться. Наконец, он так привык дела водить со студентами, что они уж и рады бы от него отделаться, отмолиться и добрыми делами откупиться от его власти над ними, да уж не могут.

Давно тому назадъ проживалъ около Севильи, въ маленькой деревушкѣ, нѣкто Родриго Гомесъ, человѣкъ бѣдный отъ своей безпечности и лѣни. Работать онъ не хотѣлъ, въ торреросы {Торреро или матадорами называются на боѣ быковъ сражающіеся съ разъяреннымъ животнымъ одинъ на одинъ, пѣшіе бойцы, воорушенные шпагой, которой они обязаны нанести быку смертельный ударъ не иначе какъ спереди и непремѣнно черезъ наклоненные рога въ становую жилу.} итти боялся, потому что въ тѣ времена на бояхъ быковъ бывало опаснѣе,чѣмъ теперь; въ монахи итти ему не хотѣлось -- не весело все Богу молиться; въ солдаты итти пора прошла, да и тоже страшно -- пожалуй воевать придется.
И такъ, жить Гомесу было нечѣмъ, а семья его все увеличивалась. Что ни годъ, новый сынъ у него рождался -- и такъ дошло дѣло до 18-го. И всѣ-то 18 ѣсть просятъ.

Жилъ поживалъ давно тому назадъ одинъ веселый человѣкъ, маленькій, да толстый, по имени дядя Хозаръ. Онъ былъ очень богатъ, но у него было только три любимыя занятія: ѣсть, пить и спать. Никто не могъ съѣсть больше, выпить скорѣе и спать крѣпче. И дядя Хозаръ такъ усердно занимался этими тремя завятіями, что скоро съ женой и съ дѣтьми очутился безъ единаго гроша. Единственно, что осталось въ его распоряженіи -- это 365 дней въ году, но ѣсть было уже нечего. Дѣти кричали и плакали, прося хлѣба, а жена начала драться всякій день. Хозару, наконецъ, стало не въ терпежъ отъ нихъ и, выпросивъ у жены веревку, онъ отправился въ лѣсъ съ тѣмъ, чтобы повѣситься.

Лет сто тому назад, а может быть и тысячу лет -- не в том дело -- проживала в одном городишке, недалеко от Гренады -- пожилая вдова с дочерью. Женщину эту все знали во всей окрестности за ее ехидство, злость и безобразие, и прозвали ее теткой Кикиморой. Она была длинная как шест, худая как щепка, желта как лимон, но трудолюбива и деятельна. Целый день от зари до зари она моталась по дому как маятник и работала за десятерых; если же она прекращала работу на минуту, то затем только, чтобы поругаться или подраться. Достаточно было тетке Кикиморе только высунуться в окошко, чтобы все соседние ребятишки рассыпались во все стороны и давай Бог ноги кто куда попало.

Великъ Аллахъ и Магометъ, пророкъ его! Нѣтъ Бога выше Бога правовѣрныхъ! Нѣтъ пророка выше Магомета! Прекрасна земля, сотворенная Аллахомъ, обильна дарами... Сладка жизнь человѣческая, но тотъ, кто вѣренъ заповѣдямъ Корана, заживетъ послѣ смерти другою, дивного жизнью: вѣкъ будетъ отдыхать и наслаждаться въ раю съ прелестными гуріями.
Всемогущъ и страшенъ калифъ Абекъ-Серрахъ! Нѣтъ повелителя на землѣ равнаго ему! Пышенъ и великолѣпенъ Альказаръ, въ которомъ обитаеть калифъ, роскошны сады, величественны террасы, стройны минареты и башин! Довольный міромъ и всѣми дарами Аллаха, безпечно счастливъ калифъ. Лишь двѣ заботы есть у него: первая забота -- постоянная борьба съ Кастильскими королями, при перемѣнчивомъ счастьи. Вторая забота не меньшая: будущность его единственной дочери.

По дороге из Алмерии в соседний городок Адра, жила одна женщина с дочерью. Они держали постоялый двор, были очень бедны и все богатство дочери Кармен состояло в паре редких, обворожительных глаз.
Кармен была известна в околотке, как замечательная красавица и умница, и красота ее особенно заманивала путешественников.
Однажды, вечером, под Иванов день, заехали на постоялый двор два иностранца, молчаливые, сумрачные, глаза у обоих светлые, волосы белокурые, бороды рыжеватые. Кармен приняла у них лошадей, задала корм и подивилась немало, потому что лошади тоже были какие-то странные. Морды горячие, как огонь, хвосты и гривы с блеском и волос твердый, как стекло. Глаза же совсем страшные, смотрят как человечьи, и широкие зрачки следят за всеми движениями девушки, словно понимают все, что она делает. Рада была Кармен с ними разделаться скорее и войти в дом.

Давным-давно тому назад, жил в Испании молодой малый, по имени Оферо. Он был страшного роста и ужасной силы, но нрава миролюбивого. Так как он был сирота, то никто не воспитывал его и не учил смолоду, и он, как младенец, ничего не знал. Было ему уже за двадцать лет, а он и не слыхал никогда, что есть нечистые силы, дьявол и что есть и добрые духи, есть Бог надо всем и всеми.
Вот так-то и жил он, работая в батраках, от зари до зари у одного поселянина, злого и скупого человека. Много заставляли его работать, пользуясь громадной силой, а есть давали ему мало. Никогда не наедался он досыта, всегда был голоден... и -- что всего страннее -- хоть и много бы подали ему есть, он все уплетет, и все-таки голоден.
Вот однажды Оферо загрустил и стал рассуждать сам с собой вслух:
-- Эдак жить нельзя. Помрешь с голоду как раз. Вон другие батраки похуже и послабее меня, а всегда сыты, вечером гуляют по селу с гитарами, песни поют, ночью ходят к невестам под окна. Я один, как оглашенный, живу, ни невесты, ни гитары, да и живот пустой.

Во времена правовѣрнаго Абдэль-Азиса, котораго Муза-Бен-Насенръ оставилъ править въ Севильѣ, послѣ покоренія Испаніи, существовала въ городѣ маленькая мечеть, около которой росла великолѣпная пальма. О ней ходили странные слухи между сынами Ислама. Неизвѣстно, что именно разсказывалось и что ей приписывали, но извѣстно, что правовѣрные построили около нея фонтанъ, для своего обряда омовенья передъ входомъ въ мечеть. Было извѣстно, что правовѣрный, поклонившись разъ въ ту сторону, гдѣ хранитъ Кааба гробъ пророка, второй поклонъ дѣлалъ пальмѣ, величественно рисовавшейся на синемъ небѣ... Иногда, какъ бы въ отвѣтъ на поклонъ, пальма шевелила свои вѣтви, наклоняя ихъ къ фонтану. По этой ли причинѣ, или почему-либо другому, но любовь къ этой пальмѣ распространилась повсюду.

Давнымъ-давно тому назадъ жила была на свѣтѣ знатная дама, госпожа Фортуна, изъ аристократическаго рода самаго древняго происхожденія, и жилъ-былъ важный, гордый и напыщенный, но незнатнаго происхожденья господинъ Капиталъ.
Когда они встрѣтились и гдѣ именно, неизвѣстно, но какъ только встрѣтились, такъ и полюбили другъ друга и уже не разставались никогда. Гдѣ г-жа Фортуна, тамъ и г-нъ Капиталъ, а гдѣ онъ, тамъ если не всегда, то все-таки часто и Фортуна.
Она еще не очень за нимъ бѣгала, но за то онъ за ней по пятамъ ходилъ, какъ собака. Хочетъ, не хочетъ, а идетъ... Дошло эдакъ дѣло до того, что въ свѣтѣ стали удивляться и находить, что имъ слѣдовало бы ужъ жениться.

Въ одной изъ самыхъ плодородныхъ долинъ между Вальдеморо и Пинто {Это имена двухъ деревушекъ, недалеко отъ Мадрита, извѣстныхъ великолѣпнымъ виномъ. Сказать кому-либо "ты находишься между Вальдеморо и Пинто" равносильно словамъ: "ты пьянъ" или: "ты съ ума спятилъ". Потому то Хауха въ воображеніи народномъ и помѣщается между этими деревнями.}, у подошвы двухъ горъ, ее окружающихъ, подымаются бронзовыя стѣны и серебряныя башни города Хауха.
Огромное, несчетное пространство земли занимаетъ она. Въ стѣнахъ ея протекаютъ многія рѣчки изъ различныхъ соусовъ, многіе ручьи изъ бѣлаго меда. Въ ней много прудовъ, но въ нихъ не простая вода, а все разные супы всѣхъ сортовъ, какіе только можетъ приготовить самый лучшій поваръ. Есть и много озеръ, и въ нихъ тоже вмѣсто воды въ одномъ -- водка, а въ другомъ -- пиво.

Перед вами история России - история, от которой захватывает дух! Книги из серии "Русский исторический роман" - правильный подарок тем, кому дорого русское наследие, интересен русский быт и характер. Захватывающие романы знаменитых авторов - Валерия Брюсова, Дмитрия Мережковского, Всеволода Соловьева, Михаила Волконского - расскажут о стрелецких бунтах, наполеоновских походах, декабристском восстании. Ближе познакомят с великими соотечественниками - императрицей Елизаветой Петровной, Александром Первым, царем Алексеем Михайловичем, князем Григорием Потемкиным. Раскроют подробности дворцовых тайн и интересных событий, обрисовав картины давно минувших дней.

Россия XIX века. Гвардейский офицер Михаил Шумский, воспитанник всемогущего графа Аракчеева, неожиданно узнал тайну своего происхождения. Оказывается, он не побочный сын графа, как привык думать. И мать Шумского – вовсе не Настасья Минкина, любимица Аракчеева. Для Шумского было бы выгоднее притвориться, что ничего не случилось, ведь мнимый отец по-прежнему считает его своим сыном. Однако благородство, пусть и не врождённое, не позволяет Шумскому лгать, даже если придётся распрощаться с военной карьерой и прежней жизнью.
Эта книга является продолжением романа «Аракчеевский сынок», ранее опубликованного в этой же серии.

Издание 1994 года. Сохранность хорошая. Серия "Романовы. Династия в романах" включает - книгу "Михаил Федорович", в которую вошли произведения: П.Полевой. "Избранник божий", повесть. А.Зарин. "Двоевластие", роман. И.Соловьев. "Жених