Ёсида Кэнко — о поэте

Предложить изменения

Поскольку не высказывать того, что думаешь,- это все равно что ходить со вспученным животом, нужно, повинуясь кисти, предаться этой пустой забаве, затем все порвать и выбросить, и тогда люди ничего не смогут увидеть. Слукавил Ёсида, ох, слукавил. Написать-то написал - а порвать и выбросить не позаботился.

Жанр японского дзуйхицу, конечно, обязывает, но даже со скидкой на него слишком уж "Записки.." бессвязны и бессистемны. Побасенки, притчи, бытовые зарисовки, воспоминания о разных событиях, рассуждения, абсолютно случайные мысли - чего только не намешано! Но среди довольно любопытных фрагментов попадаются и абсолютно бессмысленные. Подозреваю, что японцу (особенно японцу XIV века) многое должно быть понятнее. К примеру, это: "То, что мы называем минамусуби зовется так потому, что…

Главная проблема Кэнко-Хоси, по-видимому, состоит в том, что он никак не может определиться – монах он или мирянин, или, можно еще сказать – писатель он или монах или еще вот как – состоит ли его дело в том, чтобы описывать мир или в том, чтобы удалиться от него? То есть решить то он все решил – надо удаляться (вообще Кэнко-Хоси – это и есть монашеское имя знаменитого поэта Урабэ Канэеси), но вполне удалиться никак не может – держит его мир, не отпускает. В этом смысле абсолютно ключевой из всех записей «записок от скуки» является следующая:

В пятый день пятой луны, когда мы приехали на камоские бега, огромная толпа перед нашей повозкой загородила нам зрелище. Поэтому каждый из нас, сойдя с повозки, устремился к краю ограды, но там теснилось особенно много людей, так что между ними было…