А мы смеёмся - старые игрушки, и кружится Москва, как старая пластинка, где колокол плевать хотел на пушки, а на царя ему и так простится. Мы кажем зубы Рождеством с крестами, но замечаем с болью, может, юношеской, - что люди и молиться перестали, где был собор, там новые конюшни. Да, что там говорить, и конь уж редко…