Истории с книгами — Джакомо Казанова

Я изменил жене. Всё выяснилось довольно забавно, словно в недосмотренном сне одинокой женщины, задремавшей возле раскрытого окна с детективом на груди. В смысле, с романом, а не с человеком-детективом. Жена просто проследила за мной. Всё банально. Она давно заметила, что я стал отлучаться из дома в определённое время… На этот раз, уйдя из дома по делам чуть пораньше, жена спряталась и ждала меня возле дома: куда я пойду? Забавнее всего то, что я разгадал её план: я пошёл к жене… тайно: жена на миг стала моей.. любовницей. Жена словно бы ревновала к себе же. Безумие какое-то.. Прокрался через крышу с голубями и вышел в другом месте, позади…

Вечер накрапывал на окна и мою ладонь: в голубой вазе окна, моя бледная ладонь, словно одинокий цветок. Это было моё свидание. Странное по многим причинам: я был абсолютно голый у окна. Я люблю иногда ходить голым дома. Есть в этом что-то от пушкинской осени в Эдеме: падает листва, одежда моя… так увлекусь раздеванием порой, думая о любимой, что кажется, вот-вот на пол, к ногам, упадёт и моё тело, и обнажённая душа будет ходить по квартире, словно… призрак на свидании, и после смерти ждущий свою любимую. Я просто знаю, что умру раньше любимой своей. И моё ожидание её после смерти, симметрично, как крыло расправленное, равно ожиданию её во…

Сцена, ближе к финалу. Отразившая весь фильм и всю блестящую непутевую жизнь. Очередная попойка, квазипраздник при дворе очередного местечкового правителя. Дикая какофония звуков, внезапно обретающая стройность и красоту. Начинает мужской хор, после вступает дивный баритон и сразу вслед за тем танец с механической женщиной. Квинтэссенция галантной куртуазности. Герой умеет разглядеть то, что достойно восхищения, в любой женщине, подарить ей этот взгляд и под сильными умелыми его руками даже бедный автомат обретает подобие жизни. Прекрасный танец длится несколько минут. После мысли великого исследователя женских тел и сердец обретают…

Когда я прочитал "Историю моей жизни" Джакомо Казановы, эта книга неожиданно оказалась интересней, чем я ожидал. Воспоминания интересного человека, пишущего умеренно грустно и безмерно весело, рефлексирующего и неунывающего венецианца с огромной волей к жизни. Его описание побега из Пьомби достойно руки автора злоключений узника замка Иф. У А. Гордона есть цикл странных передач., в одной из которых он якобы обличает Казанову в ложности его "подвигов", но, надо признать, излагает сумбурно и постоянно передергивает. Собственно, о вкладе А. Гордона больше сказать нечего. И вот почему. Цитата из статья "Казанова: история одного мифа" журнала…