Семейная история, будучи изложена хорошим литературным языком в форме внятного последовательного рассказа, оказалась тем самым «нарративом», текстом, оказавшись наложенными на который, разрозненные данные, вещи и места нашли свое место, став иллюстрациями обретшего наконец цельность рассказа.