Цитаты из книг — Николай Леонов

Лева составил список подозреваемых, отнес в картотеку, вернулся в кабинет и задумался о Нине Григорьевой. Двадцать восемь лет, наверное, замужем была. Почему была? Нет, сейчас точно незамужняя, чувствуется в ней свобода и независимость. Жены, они все с сумками, пакетами, вечно домой торопятся, озабоченные.

Лева часто наблюдал, как люди, не реагировавшие ни на какие слова, услышав, что поступают нехорошо, вспыхивали, смущались, пытались объяснить, что жизнь штука сложная, затем понимали, что прячутся за слова.

... Лева давно усвоил: путем логических убеждений воздействовать на женщину нельзя . Если мужчина считает, дважды два- четыре, другой, оши6аяь, получает- восемь, а третий- двадцать одно, то женщина путем арифметического действия может получить апельсин.

Если у Левы случались неприятности либо просто хандра, он прибегал к проверенному приему- мылся, надевал рубашку, лучший костюм, любимый галстук. Ощущение физического обновление и праздничная одежда поднимали настроение.

Гуров твердо усвоил: главное в таких случаях- не торопиться. Медлительность прощалась, глупость нет. Получив несуразный, безграмотный совет, Турилин переставал на время задавать вопросы, и сотрудник чувствовал себя в подвешенном состоянии. Он знал, что стоить ему ошибиться разок-другой и Турилин может сказать: "Если…

- Какие у меня идеи, Константин Константинович?- Лева скромно потупился. - Так идейки, словно мышки, шастают у ног, а нагнешься поймать, они разбегаются.

Если не знаешь, что сказать, говори правду, - считал Лева,- и такое правило его еще ни разу не подводило. Так и сейчас с Шутин воспринял его слова как должное, работа есть работа, все ясно, спорить не приходится.

Гуров поморщился, как от зубной боли. Продали Россию демократы доморощенные, правда, кто купил матушку, то тайна великая есть.

В Чечню, как в бездонную пропасть, трудовая зарплата уходит. Писаки утверждают, что деньги уплывают в иное место. Неважно! Не было бы Чечни, воровали бы меньше. В России главное – знать, кто виноват. То на евреев все списывалось, но к ним уже привыкли – хоть и жиды, но свои, родные. Теперь стали виноваты «черные».

Лева вскочил, забегал по кабинету. - Какая случайность! Какая счастливая случайность!- повторял он. Нет, не случайность, подумал Турилин, в данной ситуации- твой профессионализм.

- Вы свободны. Эта задачка не из "серии вопросы- ответы". Здесь не философствовать, работать необходимо, -полковник выдержал паузу, настолько, чтоб понятия "работать и необходимо" застряли в сознании Гурова.

Она счастливо улыбалась и повторяла фразу, услышанную где-то "Не плыви по течению, не плыви против течения, а плыви туда, куда тебе нужно".

Научиться писать практически может каждый, - говорил тогда писатель.- Вопрос в том, есть ли тебе что рассказать людям. Знаешь ли ты что-то такое, чего многие не знают? Интересен ли ты людям, хотят ли они тебя слушать?

... возмущенная общественность, контроль министерства. А прокуратура, известно... -Раз известно, Петр Николаевич, зачем рассказывать?- тихо спросил Турилин. Лева видел, что полковник еле сдерживается, цинизм Орлова хоть кого мог вывести из себя.

Турилин никогда не переносил гнев руководства на подчиненных, сейчас он лишь выдержал паузу чуть длиннее обычной, затем спросил: - Кто начнет?

Эти документы появились на столе инспектора МУРа, капитана милиции Льва Гурова второго сентября, а первого сентября Лева шел по Страстному бульвару, в сторону Петровки и напевал "Судьба играет человеком, а человек играет на трубе". Сегодня Леве исполнилось тридцать и он был склонен смотреть на мир снисходительно.

К двадцати годам Пашка прочитал Лондона, О*Генри и Ильфа с Петровым, научился помалкивать в интеллигентном обществе, куда иногда попадал с Женькой Шутиным, не слишком громко орудовать ножом и вилкой и внимательно слушать.