Рецензии на книги — Владимир (Зеэв) Жаботинский

Эта небольшая рождественская история рассказывает про девочку из состоятельной семьи, которая потеряла любимую куклу и очень из-за этого расстроилась, но через пару дней кукла нашлась, и поведала ей трогательную историю о том, где она была всё это время. Сказка напомнила рассказы Горького и прозу Ганса Христиана Андерсена, она меланхолична, местами даже пробивает на слезу, но с толикой волшебства, которого всегда не хватает перед зимними праздниками. Произведение написано в конце XIX в. одесским евреем, который большую часть своей жизни прожил в Швейцарии и Италии. Поэтому и сказка рассказывает о Римском Рождестве, и показывает как зажиточных, так и нуждающихся жителей этого Великого города. В произведении много итальянских слов и выражений, около двадцати, их перевод приводится в…

В этом рассказе всего несколько коротких эпизодов из детства и юности писателя. Воспоминания, которые приходят вместе с ароматом акации. Так просто, с юмором, с задором, и так понятно, хотя чужое, не мое. Но ощущение потери чего-то бесценного, что ушло безвозвратно, становится реальным. И его можно применить к себе, возвращаясь в памяти свое детство и юность.

Трогательно, уютно, ароматно, юно, игриво и одновременно грустно. И все же эта грусть светлая, хочется улыбнуться.

Каждый год отцветает акация, и что-то умирает. Вероятно, умирает только наша молодость, Но почему-то нам кажется, что на белом свете постепенно убывает молодость вообще, нет уже той серебристой беззаботности у поколений, занявших теперь наше недавнее место на пороге жизни, город стал скучный и мрачный, и надежда померкла…

О, Боже, сохрани этот город, соедини разбросанных, тех, кто в других местах не может избавиться от своего таланта и своеобразия. (Мих. Жванецкий)

На три четверти книга состоит из воздуха дореволюционной Одессы. Места, характеры, словечки, штрихи поведения и прочее, что никак не из нашего времени, легко окунает в ту атмосферу. Вот, из череды обыденно-невероятного:

— Le cadet de mes soucis, — ответил он равнодушно, уже нанизывая веревочные кольца с веслами на уключины. По-французски это у него искренно вырвалось, а не для рисовки

Совсем не солнечными нотами врезаются политические реалии, упоминания погромов, терактов, Азефа, Зубатова, Плеве, неназываемых знакомых нелегалов ( которым, если пошарить в окололежащих источниках, найдутся конкретные имена), восстание на "Потемкине". Дрейф…

«Пятеро» — это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной эпохи» Одесса, еврейская семья, пятеро детей: Маруся, Марко, Лика, Сережа, Торик... Возможно, все сложилось бы по-другому, если бы не время. Именно оно стало определяющим фактором или наоборот фактором разброда в умах молодых людей семейства Мильгром. Но начало 20-го века уже будоражило многие умы революционными идеями, да и каких только идей не витало в воздухе, автор назвал время становления своих героев "весной" в смысле общественного и государственного пробуждения. Сам Жаботинский был активным участником сионистского движения. Почему именно эта семья? Потому что эти пятеро могут наглядно служить маленькой исторической моделью всей еврейской Одессы в целом.

...те пятеро мне запомнились не…

Ностальгический рассказ - сожаление о безвозвратно ушедших юных годах. Воспоминания, разбуженные запахом акации, включают два эпизода - совсем детские школьные годы и время первых встреч с девушками. Первый эпизод развлек и позабавил. Начинается с поступления автора в гимназию, общих интересов школьников того времени, собирания коллекции "кардонок" - крышечек от папиросных коробочек, ловли крабов и проказливых шалостей с ними. Цепляет уже утерянная манера речи, жаргонные словечки и общая атмосфера Одессы того времени, на душе как-то легко и спокойно от этих образов. Второй эпизод совсем коротенький - свидание с девушкой, легкий флирт и беззаботное время когда ветки акации хватало, чтобы добиться расположения своей подруги. И в финале горькое сетование на то, что молодость увы не…

С годами заметно портятся нравы моего внутреннего читателя: он мучительно избегает очевидностей, сторонится обязательных и громких книг из обязательных длинных списков, становится придирчив и привередлив, и если раньше мне всегда было в радость чтение как таковое, то теперь совсем не каждая книга радует меня лишь потому, что ей, книге, выпало быть написанной и опубликованной. "Пятеро" Жаботинского среди долгих бесплодных поисков - не просто открытие, а редкое везение. Тонкая, печальная, невыносимо пронзительная история, которая ножом врезается в нутро, и не спасают от глубокой кровоточащей раны ни блистательные одесские фразеологизмы, ни ироническая отстраненность рассказчика, ни его беспощадные насмехательства - вскользь, между делом - над чьими-то декадентскими кудрями, укладом…

Щемящее чувство после прочтения. Одесса, начало века (уже ведь надо указывать, какого, дожили). Милый, многонациональный, патриархальный, колоритный быт. Все это рушится вместе с разрушением одной семьи. Пятеро - это две сестры и три брата, члены достаточно просвещенного и довольно ассимилированного еврейского семейства. Все подают надежды, все созданы для счастья, все так или иначе погибают.

В этой книге для меня наиболее интересен был новый ракурс. До сих пор все, что я читала подобного (начиная хоть с Катаева, хоть с Бруштейн), было хоть и с еврейским колоритом (а часто и без него), но с отчетливо ассимиляторским взглядом. А тут не сказать, что сионистский, но по крайней мере, национальный уклон отчетливо просматривается. Недаром последний из героев переходит в православие, как…

В библейской Книге Судей истории Самсона посвящено четыре главы, 96 строк. Еврейский писатель Владимир Жаботинский превратил их в роман "Самсон назорей". Роман написан в 1927 году, в том же году издан в Берлине. А вот до российского читателя он дошел только в 1990 году.

Хотя Жаботинский и придерживается библейской истории, роман получился вполне реалистическим. Исключив из повествования упоминания о чудесах, автор написал добротный исторический роман, пусть и с таким неоднозначным героем. В романе нет сказки, есть только правда жизни. А все волшебные проишествия, случившиеся с Самсоном, объяснены вполне достоверно и правдиво.

"Самсон назорей" - это история жизни человека, жившего в стародавние времена на земле Ханаана, захваченого филистимлянами. И место действия, и народы, его…

Пятеро, словно пять первоэлементов одной планеты, пять лучей одной звезды, пять пальцев одной руки, пятеро детей из одной одесской еврейской обрусевшей семьи Мильгром, и родители - это единственное, что их объединяет. Вода: Старший брат Марко, как охарактеризовал его средний брат Сережа:

Штаны с дырой, зато в идеях модник; Ученый муж и трижды второгодник.

Земля: О своем младшем брате Торике Сережа отозвался:

он «опора престола»: обо всем «судит так правильно, что издали скиснуть можно.

Огонь: О самом Сереже, сравнивая его с младшим братом, отец пятерых высказывается следующим образом:

Есть люди, которые любят суп с лапшою, а есть и такие, что любят его с клецками. Это не просто, это два характера. Лапша — дело скользкое: если повезет, наберешь целую копну; но есть и риск, что все…

Заниженные ожидания - отличная штука. Это та приправа, которая позволяет получить массу удовольствия от хорошей, но в общем-то заурядной книги. Кто такой этот Жаботинский вряд ли знает в России и один человек из ста. А как попал ко мне в руки его роман - я и сам не знаю. Но получилось удачно.

Итак, Одесса, начало века. Перед нами разворачивается история еврейской семьи. Этакие братья Карамазовы, только вместо четырех братьев - три брата и две сестры. (Отмечу в скобках, что Братьев Карамазовых я рассматривал всегда как уникальную книгу: единственную, дающую исчерпывающий ответ о сути русской души. Можно ли в таком же ключе понимать "Пятеро" - у меня нет морального права утверждать. Права нет, но очень хочется).

Сионизм Жаботинского - теплый и вызывающий сочувствие. Я не разбирался в…

Стоило принять участие во флешмобе хотя бы ради этой книги. Любите ли вы Одессу как люблю её я? Тогда обязательно нужно читать "Пятеро". Автор описывает предреволюционный город, его нравы, его жителей и в особенности семью Мильгром, с такой ясностью, что кажется можно дотянуться и потрогать. Неподражаемый колорит, специфическая лексика, яркие личности, жизнь и юность как они есть, со всей их жесткостью, но и очарованием.

В одном уверен: те пятеро мне запомнились не случайно, и не потому, что Марусю и Сережу я очень любил, и еще больше их легкомысленную, мудрую, многострадальную мать, а потому, что на этой семье, как на классном примере из учебника, действительно свела с нами счеты — и добрые, и злые — вся предшествовавшая эпоха еврейского обрусения.

Даже не знаю как взяться за рецензию, на такие вещи можно только метр восклицательных знаков поставить. Откровенно - лучшей прозы, чем у Жаботинского, я не читала. Ни одного натужного абзаца в этой книге, ни одного неискреннего, ни одного лишнего. Легко и грустно-весело, и даже о страшном - с искренно-глубоким, но коротким вздохом. Местами брала светлая зависть: бывает же в семье такая свобода.

Есть книги, которые очень приятно читать, иногда весело, иногда горько, но они почему-то в самом конце не оставляют глубокого следа в душе. Такой для меня оказалась и эта книга.

По всем параметрам она должна была попасть прямо в яблочко и стать одной из любимых. Ведь в ней есть прекрасная дореволюционная Одесса, начало 20 века, переплетение судеб и истории, аутентичность. Но вместе с этим, в ней не оказалось нерва. Все кусочки пазла мне очень понравились, каждая отдельно глава. Персонажи почти все тоже трогают за душу. И Маруся, и Сережа, и их родители. А стиль повествования так просто - песня! Я пишу рецензию и вспоминаю кофе с рахат-лукумом в кофейне, таинственную Луканию и много милых, простых, но очень красивых и поэтичных эпизодов.

Но к сожалению книга слишком быстро отпустила и я…

интересная версия того, что уже изложено в Вечной Книге. вроде бы не отступая от "исторической" версии, Жаботинский дал другую трактовку - и происхождения Самсона, и его женитьбы, и его отношений с Далилой, и его смерти... и поневоле сам задумываешься о том, что правда - это не то, что было на самом деле, а то, что записали и что сохранилось в веках.

Ужасно странно читать после зингеровской семьи Мускат. Время то же, страна та же, политический фон - сионисты, Бунд, коммунисты - тот же, а быт и проблемы евреев (ассимилированные против религиозных), совершенно разные. Прекрасная Одесса, сочный язык, запоминающиеся образы. Жалко, что всё сводится к идеологии в конце концов, ну так, на то автор и был прежде всего политическим деятелем.

Я сын моей поры, мне в ней понятно добро и зло, я знаю блеск и тлю: я сын ее, и в ней люблю все пятна, весь яд ее люблю

Очень интересная проза с яркими красочными описаниями Одессы. При прочтении я представляла Одессу во всей её неповторимой красе, вместе с автором я гуляла по Дерибасовской, сидела на набережной, выбирала на рынке продукты и размышляла о высоком с видом на море. Ах, Одесса. Владимиру жаботинскому удалось передать в прозе «Пятеро» весь колорит Одессы, всю ее удивительность. В предисловии автор признаётся, что искренни любит ту Одессу, которая была в 20Х годах. Разнообразие национальностей населения, их особенности, их индивидуальность. Роман - История о еврейской семье ассимилированной в Одессе: родители и пятеро детей. Прекрасные дети, им предсказывали великое будущие,…

В этом залог их величия: косная тусклость миллионов — ради того, чтобы гений расы тем ярче сосредоточился в избранных единицах. Полная противоположность нам, евреям: у нас талант распыляется, все даровиты, а гениев нет; даже Спиноза только ювелир мысли, а Маркс просто был фокусник.

От этой фразы, прочитанной по пути из Одессы, стало стыдно за то, что гения и правда нет. Гений должен быть иррационален, иначе какой же он гений, а у нас все как-то слишком ясно. Даже если это история о том, как развалилась еврейская жизнь Одессы, стоило ей только выйти из тисков погромов и антисемитизма.

Каждый из пятерых решил проявить такой гений в себе. Сверхчеловеческая дозволенность, разносимая ветром перемен, погнула их семейное древо, и обобрало его плоды. Придумать такую историю, и сделать ее…

Мне всегда была интересна тема револиции в Российской империи, и когда предоставилась такая замечательная возможность "посетить" Одессу последний дореволюционных лет и посмотреть, как начинались волнения в массах, я не могла ее упустить.

Сама повесть написана очень красивым языком, чего в современных книгах уже не встретишь. К тому же весь текст наполнен огромным количеством ссылок, пояснений, переводов слов, что невольно начинаешь искать дополнительную информацию об этом времени или событиях. А они, события, построены вокруг одной семьи, дети которой глубоко запали в душу автора.

Как описать книгу? Начало как весна - многообещающая, приветливая, яркая. В ней хочется купаться как можно дольше. Середина как небо перед грозой. Хмурое, но красивое. Притягивающее к себе, но опасное. Финал…

Что вы знаете о таком библейском герое, как Самсон? Я, например, помнила лишь то, что он был неимоверно силен, совершал какие-то подвиги, а коварная Далила остригла его длинные волосы, лишив тем самым сил. Визуально все это подкреплялось многочисленными картинами, обыгрывающими этот судьбоносный момент. Плюс, у нас под Петербургом, в Петергофе, есть фонтан «Самсон, раздирающий пасть льва». Пожалуй, это все.

Так, кто же такой Самсон назорей? Самсон был сыном Маноаха, судьей и происходил из колена Дана, одного из двенадцати колен Израилевых, которое занимало небольшую территорию по соседству с филистимлянами, а потому регулярно подвергалось их нападениям и рабскому унижению. Первоначально мать Самсона была бесплодна, но однажды ей, как водится, явился ангел и предсказал, что она родит сына.…

Хороший, хотя и заметно устаревший язык. Читается легко. Но не зацепило.