Анна Мурадова - все книги по циклам и сериям | Книги по порядку

3 danevell. Ganet eo bet Anna Mouradova e 1972 e Moskov. Kroget da zeskiñ brezhoneg hec'h-unan en he bro e teuas da vBreizh da beurzeskiñ ar yezh ha da studiañ al lennegezh. Tremenet he deus an aotreegezh hag ar vestroniezh vrezhonek e Roazhon 2. Kelennerez war ar galleg hag ar brezhoneg eo bremañ e Moskov. Skrivagnerez vrezhonek eo deuet da vezañ: embannet e vez e skridoù e-barzh Al Liamm hag Al Lanv.

Ul lec'h a-bouez zo gant an troidigezhioù en hon yezh hag en hon lennegezh. El levr-mañ e studi Anna Mouradova ar c'hudennoù liesseurt stag ouzh an treiñ, o kemer skridoù rusianek bet lakaet e brezhoneg da ziazez.

Ganet eo bet Anna Mouradova e Moskva e 1972. Goude bezañ graet studioù e Skol-Veur Roazhon 2 ez eo distroet d'he bro, m'emañ o kelenn brezhoneg ha galleg. Troerez eo-hi ivez (daou dorkad danevelloù he deus embannet) ha skrivagnerez en hon yezh.

Корнский язык жив. Он существует аж в трех вариантах: стандарты «современный корнский», «общий корнский» и «пересмотренный корнский». Число носителей всех трех вариантов, по некоторым данным, достигает примерно пяти тысяч человек, однако многие исследователи считают эту цифру завышенной и полагают, что в повседневной жизни корнский используют от 100 до 500 человек. Для подавляющего большинства из них корнский не столько привычное средство повседневного общения, сколько способ выделиться из толпы англоговорящих и подкрепить свое корнское самосознание.

Языкам не так уж часто выносится смертный приговор. К тому же уничтожить язык, пока он нужен носителям, — задача трудновыполнимая. Языковая политика государства может быть сколь угодно жесткой, но переход с одного языка на другой совершается крайне медленно. Если речь не идет о внезапном насильственном переселении или депортации значительной части этноса, процесс искоренения языка, по тем или иным причинам попавшего в немилость, может растянуться на несколько столетий. Одной только языковой политики для уничтожения языка бывает явно недостаточно, необходимо, чтобы в игру вступили сразу несколько факторов: экономический, социальный и другие.
27 января 1794 года. Выступая на заседании Конвента от имени Комитета общественного спасения, якобинец Бертран Барер де Вьёзак в своем докладе «О языках» произнес фразу, звучавшую как приговор: «Мы революционизировали правительство, законы, торговлю, саму мысль; давайте же революционизируем и язык — повседневное орудие всего этого… Свет, посылаемый на окраины Франции, приходя туда, гаснет, поскольку законы остаются непонятыми. Федерализм и суеверие говорят на нижнебретонском языке; эмиграция и ненависть к революции говорят по-немецки, контрреволюция говорит по-итальянски, а фанатизм говорит по-баскски. Разрушим эти орудия вреда и заблуждения».
С этой фразы, ставшей знаменитой, и началось планомерное и продуманное наступление на региональные языки Франции.

На улицах Тбилиси нет-нет да и услышишь русскую речь: с акцентом или без акцента, карикатурно неправильную или, наоборот, слишком правильную, со старинными оборотами, какую даже в Москве и Петербурге редко где слышно. Вот уже 23 года русский язык не является государственным в Грузии, но он жив и продолжает развиваться. Как изменился статус русского языка и какие изменения произошли в самом языке, вернее, в его местном варианте?

«Земноводное в кармане, или Сумасбродные похождения Лилит Ханум» — мудрая, ироничная, изящная книга. Она разворачивается неспешно, позволяя вслушаться в музыку фразы. В ней есть сказка, фэнтези, плутовской роман, семейная сага, мистика, детектив, есть веселая филологическая игра, есть грациозное переплетение цитат и очень своеобразный и уютный юмор. И есть настоящий сквознячок из вечности, и тот самый таинственный зазор, дополнительное измерение между буквами, где космическое стыкуется с комическим, как писал Набоков.

Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты - это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии...
Книга кельтолога Айны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.

Одна-единственная книга неожиданно объединила французского священника XVIII столетия, немецкого офицера и русского солдата времен Второй мировой войны, московских и питерских студентов начала XXI века. Эту книгу похищали, теряли и находили, из-за нее совершались кражи и убийства, до тех пор, пока она не попала в руки к тому, кого искала сама. "Беглая книга" стоит на перекрестке жанров: в ней есть немного от фантастики, и от детективно-приключенческого романа, а кое-где проскальзывают живые зарисовки современной жизни.