Цитаты из книг — Мигель Эрраэс

"Директор школы говорит моей матери, что я слишком много читаю и что чтение надо дозировать; в тот день я начинаю понимать, что в мире полно идиотов"

Писатели малого масштаба обычно очень громко кричат о себе. Как раз по этому признаку и можно оценить масштаб их свершений.

Я хочу покончить со всяческими системами и часовыми механизмами,мне хочется проникнуть в центральную лабораторию и,если хватит сил,стать частью того корневого начала,которому дела нет ни до каких-там систем,ни до установленного порядка.

Будущее моих собственных книг или книг чужих особенно меня не заботит.Настоящий писатель тот,кто натягивает тетиву лука,пока пишет,после чего вешает лук на гвоздь и идет пить вино с друзьями.Стрела уже летит по воздуху и попадает или не попадает в цель.Только дураки считают,что могут вычислить ее траекторию или бежать…

В возрасте девяти лет он написал также свой первый роман. Роман слезливый и романтический, по его словам.

И вот настает момент, когда все концентрируется в тебе, и остается только окончательно это выразить. Но тогда речь идет не о расписании, а о наваждении.

Нас преследовало ежедневное ощущение насилия, вызванное неуемными восторгами народных масс; наше положение молодых людей, выходцев из буржуазии, которые читают на нескольких языках, мешало нам понять происходящее.

Например, завершающая часть романа „Игра в классики" написана в ужасных, с точки зрения физической, условиях, потому что я начисто забыл о времени. Я не знал, день сейчас или ночь. Моя жена (Аурора Бернардес) приходила ко мне с тарелкой супа или говорила, например: „А сейчас тебе надо немного поспать", – примерно так я…

Однажды в Париже он сел в такси и разговорился с шофером. Они говорили об игре случая. Доехав до места назначения, оба, после такого приятного общения, решили представиться друг другу. Шофер такси сказал: «Меня зовут Жюль Корта». Его собеседник ответил: «А меня – Жюль Корта-асар».

Когда он приехал в Испанию из Южной Америки, или не знаю откуда, его ждали двое испанских писателей. Одного звали Рафаэль Конте, другого Феликс Гранде. А Хулио прибыл в Америку на корабле «Конте Гранде».

Когда был опубликован сборник «Все огни – огонь», в котором появился рассказ «Инструкции для Джона Хауэлла», некто Джон Хауэлл из Нью-Йорка написал ему, что с ним произошло все то, что написано в рассказе: он тоже случайно оказался на театральных подмостках и ему тоже пришлось бежать, чтобы не участвовать в спектакле.

Влияние случая на жизнь Кортасара проявлялось ежедневно. Что ни день – то какой-нибудь знак. Когда такие знаки, или приметы, или божественные проявления начинали повторяться, казалось, они образуют созвездия, которые он называл «фигурами».

«Мне открылось, что на территории фантастического я чувствую себя самым естественным образом и что я не различаю границ между этой территорией и реальностью».

Среди зверей коты и кошки были для него культовыми животными, и с самого детства у него сложились с ними особенные отношения, тайное взаимопонимание, прямой контакт, поскольку Кортасар утверждал, что коты знают о его избирательном к ним отношении, и это много раз было доказано, когда он приходил в гости к своим друзьям, у…

Он также он также испытывал пристрастие к «Трем мушкетерам» Дюма и романам Жюля Верна, которые перечитывал на протяжении всей жизни.

Некоторое время назад со мной произошла одна из тех вещей, которые происходят всю жизнь и которые я называю фактом реальной фантастики, хотя любой теоретик сказал бы, что это не более чем произвольное стечение обстоятельств, – термин не вызывающий у меня особого доверия. Для меня подобные случаи – это знаки, указатели,…

Я продолжаю быть хронопом или,лучше сказать,субъектом,для которого жить и писать суть две вещи неразделимые,который пишет потому,что это переполняет его,и в конечном итоге потому,что ему это нравится.

...но все это бесконечно далеко от человека,замкнувшегося в собственной вселенной,в бронированной вселенной:реальность перестает существовать в тот момент,когда он возвращается в свою комнату:книги,пишущая машинка "Ройял",мате или кофе-вот,что я является для него единственной реальностью.Остальное-внешний мир,который он…

Слова Кортасара: …что я и так воспринимал – но только на уровне интеллекта через поэзию Рильке – невыразимое одиночество смерти. Ты рядом с человеческим существом, ты касаешься его, помогаешь ему; но ты не можешь не чувствовать, что огромная пропасть лежит между вами; смерть только одна, это всегда личное дело каждого из…