Рецензии на книги — Авдотья Панаева

Сразу скажу, что мои ожидания не оправдались: я надеялась, что Авдотья Яковлевна расскажет о себе, а она написала хоть и изящные, но вполне стандартные мемуары. Просто о встречах с известными людьми. А мне-то были интересны ее личные переживания, хотелось узнать, что она любила и что ее радовало, ее литературные предпочтения и писательские амбиции. Надеялась взглянуть ее глазами на отношения с Панаевым и Некрасовым (еще один тройственный литературно-семейный союз, наряду с Тургеневым и супругами Виардо, или Гиппиус-Мережковским-Философовым, или Маяковским-Бриками). Хотелось узнать Авдотью Панаеву как личность, причем из первых уст. Писательница, хозяйка петербургского литературного салона, муза гения. «Я не люблю иронии твоей», «Мы с тобой бестолковые люди» и т.п. Однако эти…

А. Панаева видная личность своей эпохи. Авдотья Яковлевна была сотрудницей журнала "Современник", музой и соавтором Н.А.Некрасова, писательницей. Мне интересно было познакомиться с творчеством этой смелой и яркой женщины. Повесть освещает тему женской репутации и силу провинциальных сплетен. Рассказ ведется от лица мужчины. Во время ежегодной ярмарки, семья помещиков Зябликовых радушно предлагает герою, одну из занимаемых ими комнат в гостинице, т.к. он не может найти подходящего ночлега. Герой прекрасно проводит время с добрыми и приветливыми пожилыми людьми. И знакомится с их дочерью Феклушей. Девушка безо всякого жеманства ведет себя с новым знакомым.Она без смущения вступает в разговор с мужчиной ,и по просьбе родителей поет, аккомпанируя себе на гитаре. Рассказчик очарован…

Я бы сказала, что это не мемуары и не воспоминания, а грамотная и честная монетизация того капитала, которым обладает автор. Писательница сразу признается, что если бы не надо было кормить внуков, то воспоминаний она бы не писала. И пишет то, что интересно публике (тогдашней публике): искренне, но сдержанно, занимательно, но отстраненно, по возможности правдиво, но художественно. Это добротный причесанный рассказ о знаменитых современниках (и о знаменитом "Современнике"). Вернее, о том, какими они должны были бы быть, чтобы удовлетворить и автора, и интерес публики. Я бы не сказала, что она врет. Скорее, редактирует по собственному разумению.

О собственной жизни не пишет почти ничего. Жесточайшим образом пытается исключить из воспоминаний все личное. Правда, авторское тщеславие все-таки…

Очень симпатичная душевная повесть о любви с описаниями сельской жизни. Честно скажу, поначалу приступила к чтению с некоторым скепсисом. Автор, мягко говоря малоизвестный, к тому же женщина, а много ли у нас известных женщин-классиков 19 века? Но как оказалось, к моему удовольствию, предубеждение мое было неуместно. Повесть определенно можно ставить в один ряд с повестями Тургенева, Куприна, только в ней нет излишнего драматизма и “рукозаламывания”. Итак, сравнительно молодой человек волею судеб на постоялом дворе не находит места переночевать и его по доброте приглашают в номер местные помещики. Они оказываются очень приятными и радушными людьми и к тому же родители очаровательной молодой девушки. Феклуша, так ее имя, подкупила героя не сколько очарованием и красотой, а скорее…

Авдотья Яковлевна - первоклассная писательница. Книга написана легким языком, чрезвычайно увлекательно, остроумно и интересно. Очень наблюдательная была она. За исключением дат, цифр и точных фактов - характеры людей, особенности встреч передавала довольно верно. Воспоминания о Неркасове, Тургеневе, Слепцове, Решетникове - это просто какие-то невероятно крутые рассказы, на самом деле. У меня дома скопилась куча книг, я их читаю и отношу на полку обмена или сдаю в старые книги, так думал и с этой поступить. А теперь задумался - жалко. Еще надо обязательно прочитать написанные совместно Панаевой и Некрасовым "Три страны света" и "Мертвое озеро".

Классическая повесть о скучающих в деревне барышнях, лете и, конечно, любви. Помещик Бегичев держит путь в свое поместье и в пути, попав ночью в грозу, знакомится волею судеб с местным Доктором, который служит в доме m-me Денисовой, как оказывается нынешней соседки Бегичева. Забавно ее описание -

m-me Денисова была неистощимо любезна, она недавала прерываться разговору, было видно, что лучшая часть ея жизни посвящена была изученію искусства быть любезной въ гостиной.

Бегичев приглашен погостить в ее дом, знакомится с остальными домашними - болезненным художником Дроздовым и воспитанницей хозяйки Катериной. Всеобщая скука от деревенской глуши, летнего зноя и сложности отношений порождает напряженную атмосферу, а показное благочестие скрывает зловредность характеров. Ну и неминуемо…

Отлично. Все эти дрязги и быт между такими мамонтами, как Тургенев, Некрасов, Достоевский, Чернышевский, Добролюбови и даже Дюма.... Местами занудновато, т.к. Панаева отчего-то постоянно зыруливает в сторону а ля историческго романа, с этими длиннющими диалогами, которые трудно представить в реале. Но это можно простить.

В любом случае, после прочтения, наши хрестоматийные надоевшие классики станут читателю ближе и роднее.

Нужно иметь в виду две вещи: во-первых, у меня сложилось определенное представление о непрочитанных еще "Воспоминаниях" Панаевой вследствие того, что на лекциях часто точно или вольно ее цитировали, вообще рассказывали об этой книге. Во-вторых, год назад я прочитала Одоевцеву, и она произвела на меня огромное впечатление. Собственно, я и от Панаевой ожидала чего-то похожего, тем более и обстоятельства их были схожи: обе - жены широко известных в узком кругу литераторов, сторонние наблюдатели и при этом непосредственные участницы событий.

Но за первые десять страниц я поняла, что сильно ошибалась, ничего схожего и в помине нет. Собственно, от почти уже нахлынувшего разочарования меня удерживали только некоторые действительно интересные истории и мысль о том, что это совсем, совсем другое…

Ничуть не хуже первой части «Джен Эйр» - той, где описывается детство Джейн. Обидно, что русских писательниц мы знаем значительно меньше, чем русских писателей. Эту повесть авторка выпустила под мужским псевдонимом, но произведение в любом случае сразу же запретили, - божечки, что там оне такое написало, ужаснулась специальная комиссия. «Революционное потрясение семейных основ», «безнравственность и подрыв родительской власти». Разве может быть всё такое ужасное в приличной русской семье? И, конечно, образ писательницы волнует воображение не меньше Зофьи Налковской, - чего стоит одно только модное (тогда) сожительство втроем с Некрасовым! (Третий был муж, поясню). Хотя отдельно бесит, что даже в бумажное издание повести 1929 года воткнули отдельную статью Чуковского про писательницу и…

Читать начинала с большим интересом, но к середине примерно наступило разочарование.Писательница, которая могла бы поведать многое о личности так горячо любимых мной классиков 19 века, о их творчестве, сообщала множество мелких житейских подробностей. А о самом главном -- как-то вскользь.Чисто женская мелочность и наблюдательность:кто сколько денег задолжал,кто кому позавидовал.И вообще все они у нее-писатели- обычные люди(кроме разве что Некрасова).Для нее они еще не были классиками,конечно.Но все равно взгляд на вещи у нее слишком приземленный.

Источник

В моей домашней библиотеке книга 1972-го года издания, но "Воспоминания" переиздавались несколько раз до и после. Книга открывается вступительной заметкой К. И. Чуковского, и это тот самый случай, когда вводную часть не стоит пропускать. А уже после прочтения "Воспоминаний" очень рекомендую очерк К. И. Чуковского "Панаева" (в моем издании его нет, возможно есть в других).

Книга много раз исправлялась, подвергалась цензурным правкам. В советских и современных изданиях "Воспоминаний" усилиями историков и исследователей литературы "персоны N" заменены на настоящие имена участников событий, неточности и ошибки по возможности исправлены, а текст восстановлен.

Сами же "Воспоминания" были написаны из-за крайней нужды. Авдотья Яковлевна осталась без средств к существованию и мемуары должны были…

Накануне завершил чтение "Воспоминаний" Авдотьи Яковлевны Панаевой, известной дамы Петербурга середины XIX века. Именно она была гражданской женой Некрасова, именно о сложном и болезненном чувстве в её адрес он и писал в своих стихотворениях. А сколько, благодаря отношениям с Некрасовым и Панаевым, у неё было знакомств с людьми, оставившими след не только в российской, но и в общемировой истории! Всех и не перечислишь, так их было много! В их числе - Белинский, Тургенев, Глинка, Тютчев, Достоевский, Лев Толстой, Гоголь, Александр Дюма, Фет, Чернышевский, Добролюбов, Герцен... Согласитесь, хотя бы ради прикосновения к той эпохе, к жизни названных и неназванный мной выше классиков искусства эту книгу прочесть стоит!

Это классического типа мемуары. Сами понимаете, что они содержат некоторое…

Воспоминания выдержаны в тоне повествования, погружают в мир и быт писателей и творческой интеллигенции России XIX века. Лёгкими касаниями, иногда намёками Панаева пишет о том, что её волновало, что было важным для той поры, какие люди её окружали, даёт точные психологические портреты, пропущенные сквозь призму её восприятия - восприятия женщины, родившейся в театральной семье, имеющей литературный талант, постоянно задвигаемой на кухню разливать чай современным ей мужчинам, практически не имевшей собственный голос, но внимающей, впитывающей как губка все их разговоры и имеющей своё мнение по многим вопросам, которое она хоть редко, но высказывала.

Собираюсь прочесть "Семейство Тальниковых" - роман Панаевой о месте детей в семье, завёрнутый цензурой того времени.

Собственно, это классика мемуарной литературы. Текст дает определенное представление об авторах известнейшего в свое время журнала "Современник". Есть у Авдотьи и немало правды. Но должна быть и критика источника. Справедливо указано, что знакомство с биографией дамы многое объясняет. Ее нигилистически-чернышевские амурные предпочтения обусловили неприязненное отношение к великому Тургеневу. Жизнь подтвердила его правоту. За Тургеневым и литературное величие и пророческая смелость в отношении нигилистов всех замесов и достойная, в основном, биография. Жизненная полнокровность исторической картины. Благодаря любви к своим героям и авторской эмоции картина культуры прошлого наполнена жизнью, деятели культуры предстают как живые.