Рецензии на книги — Ольга Берггольц

У читателя есть две возможности проявить себя, читая Берггольц. Как полного дурака, если принять все ею понаписанное за чистую монету, а не за качественную агитацию, эксплуатацию человеческих ценностей. Читаю рассказ Берггольц "Блокадная баня", трепетный и красивый, возмущающий и шокирующий. Датированный весной 1942 года. Знаковое время для блокадников. От первого лица писано, она, якобы, вместе с другими блокадницами в бане, все утратили женский облик. Буквально здесь же в ее дневнике

12/III-42 Живу в гостинице «Москва». Тепло, уютно, светло, сытно, горячая вода. В Ленинград! Только в Ленинград

Что это? Теперь по логике я должен переквалифицировать "Блокадную баню" в литературное произведение и восхищаться красотами языка, проникновенностью и всякой другой чепухой. То есть, передо…

Мне кажется я нашел любимую поэтессу. Хотя это было мое первое знакомство с ней, я раньше о ней и не слышал. А тут сразу попадание ( почти стопроцентное ). Если брать сборник  в целом, то он очень ровный, ну за исключением стихов написанных в последние годы жизни ( только мое мнение ). А вот стихи 30-х гг и особенно из блокадного Ленинграда - это что-то особенное. Не знаю как выразить словами, у меня только эмоции. Так же в книги есть статья о поэтессе, она многое объясняет, с ней гораздо легче понять и оценить её  творчество.  В статье говорится о том что с разницей в 2 года у автора умирают 2 маленькие дочери, в 37 году ее по обвинению ( вроде как ложному ) отправляют в тюрьму, а она к тому времени беременна 3 ребенком, и как итог - он рождается уже мертвым. В 38 ее выпустили, но вера…

Наверное, можно усмотреть некий символизм в том, что я закончила читать эту книгу незадолго после празднования годовщины полного снятия блокады Ленинграда. Эта книга дышит историей. Это - живое свидетельство, голос уже ушедшей из нашего мира, но навсегда оставшейся в памяти потомков женщины, поэтессы и журналистки, чей голос звучал на радио блокадного Ленинграда. Это - память и живое слово женщины, судьба которой распята на страницах ее собственного дневника, так или иначе отражена в ее стихах и кровью сочится в сухих фактах, обобщенных в предисловии к этой книге. Здесь вы найдете даже страницы бездушного протокола того дела, которое фабриковали на нее как на "врага народа" в довоенные тридцатые годы. Эта женщина, несомненно, заслуживает памяти, уважения и почтения. Имя ее - Ольга…

Ольга Берггольц для меня - голос блокадного Ленинграда. И никаких ассоциаций с Барнаулом у меня никогда не было. Но в 1923 году известная поэтесса в этом городе проживала. А в 1934 году была напечатана эта повесть. История о жизни барнаульских мальчишек.

Отгремели первые залпы революции. Страна начала восставать из пепла. До “прекрасного далека” еще долго, “белые” еще сопротивляются новой власти,  поэтому жизнь в городе тяжелая, но не без приятных сердцу воспоминаний.

Это история о создании первого в городе пионерского отряда. История о том, как под одним флагом объединились такие разные мальчишки и девчонки.  Но не все далось так уж легко. Отряду пришлось преодолеть трудности.  Бывшие друзья становились врагами, а потом снова друзьями. Из-за “игр в революцию” ухудшилась успеваемость, а…

А я затем хочу и буду жить, Чтоб всю ее, как дань людскому братству, На жертвенник всемирный положить. (с) Ольга Берггольц

Едва ли найдётся хоть кто-то, кто не слышал имени великой поэтессы из блокадного Ленинграда - Ольги Берггольц. "Запретный дневник" как наваждение, как заклинание, как оголённая сталь Ольги. То, что ей удалось пережить при жизни, хватит на троих с головой, но это всё будет не то, не так.. Ольга Берггольц - русская советская писательница, поэтесса, женщина с необычайно сложной судьбой. Однако тяготы, горе, потеря троих детей и любимых мужчин, наветы коллег по цеху и нахождение в застенках, война не сломали эту хрупкую женщину. После всех горестей Берггольц напишет: "Что может враг? Разрушить и убить. И только-то. А я могу любить..." А ведь любить она правда умела. Как…

Я много слышала об этой книге, как о предельно откровенных, неподкупно честных записях. Но уже на первых страницах чтения меня мучила мысль: как можно быть предельно откровенно и честной, если ты уверена в том, что твои дневники будут читать. Обязательно – органы, и возможно – потомки. В первом случае быть откровенной страшно, во втором солгать невозможно. Вероятно, поэтому в дневниках поэтессы так мало событий, а всё больше чувства о пережитом. И это горькие чувства, это боль, это страдания. И это очень важная характеристика времени. Но вместе с этим это ещё и очень личные записи. О.Б. говорит о любви к погибшему мужу и новому возлюбленному, переживает боль потери не одного ребёнка.
Очень часто в дневнике О.Б. восклицает: ложь! Ложь в отношении человека и власти. Видно, как человек…

Ольга Берггольц - потрясающий автор, гражданин с большой буквы, талантливый поэт. В книгу включены ранее не публиковавшиеся тексты, редкие фотографии. Книга - кладезь, книга - судьба. Я осталась под большим впечатлением от силы, которой меня обдало со страниц. Восхищение и глубокое уважение. Я бы назвала Ольгу Берггольц женщиной эпохи. Она олицетворение своего времени.

Над Ленинградом – смертная угроза… Бессонны ночи, тяжек день любой. Но мы забыли, что такое слезы, что называлось страхом и мольбой. Я говорю: нас, граждан Ленинграда, не поколеблет грохот канонад, и если завтра будут баррикады – мы не покинем наших баррикад. И женщины с бойцами встанут рядом, и дети нам патроны поднесут, и надо всеми нами зацветут старинные знамена Петрограда

О блокаде Ленинграда в годы Великой Отечественной войны написано много как художественных, так публицистических и документальных произведений отечественными и зарубежными авторами. Многие из них писались непосредственно в осажденном городе под почти непрерывный вой сирены, разрывы бомб и снарядов, в полуобморочном состоянии от голода, часто негнущимися от жгучего холода пальцами. Среди них была и Ольга…

Да-да, я правильно поставила запятую. После слова нельзя. Эта небольшая по объёму поэма настолько эмоционально сильна, что мне очень трудно собрать свои мысли в кучу. Но я попытаюсь это сделать. Знаю, что за этот мой отзыв, многие забросают меня помидорами, а кто-то даже навсегда удалит из своих контактных списков. Ну и пусть. Но я как человек, родившийся и выросший в мирную советскую эпоху, твёрдо убеждена в том, что есть страницы в истории нашей страны, которые никогда никому и ни при каких обстоятельствах нельзя забывать. И одной из таких страниц истории является Великая Отечественная война. Битва за Москву, битва за Сталинград, оборона Севастополя, Курская дуга… Этот список можно продолжать, но особое место в нём занимает блокада Ленинграда, самая продолжительная в ходе всей…

Это не книга. Это настоящая находка!!! Читаешь, а кажется, что разговариваешь с автором, идешь с ним рядом и так же переживаешь его историю. Ее мысли понятны и просты, но в то же время очень глубоки. Сейчас, после прочтения, хочется сказать: "Это мое"

«Иные писатели успели за это время съездить кто в Италию, кто в Индию, кто в Монтевидео, но я была дальше всех этим летом. Я путешествовала в прошлое настоящее и будущее моей страны. Моей судьбы.» О.Берггольц

Я же продолжаю путешествие по истории страны через страницы женских судеб. Уже столько книг прочитано о войне, о блокадном Ленинграде, казалось бы достаточно, хватит рвать себе сердце. Но что-то всегда говорит мне, что нет, не хватит. Потому что так слишком легко забывается, слишком легко стирается народная память. Это не им, погибшим и страдавшим, нужна наша память о них, а нам. Но эта книга необычна тем, что она не столько даже о блокаде и войне, она в первую очередь о Ольге Берггольц. Нам сейчас невозможно вообразить, что значил ее голос по радио и ее стихи для людей в то время.…

За окном в ледяной кромешной тьме назойливо грохотали взрывы; в большой продолговатой комнате на раскладушках, на сдвинутых креслах, на диванах, устроенных вдоль стен (отчего комната походила на огромный вагон), тяжело, со стонами, с глухим бормотаньем, в пальто, валенках и варежках спали сотрудники отдела – все отечные или высохшие; один из них, журналист Правдич, не вздыхал и не бормотал: наверное, он был уже мертв. Утром мы обнаружили, что это так и есть.

Известная поэтесса Ольга Берггольц практически всю блокаду проработала на ленинградском радио. Трудно переоценить какой вклад внес его небольшой, а к концу блокады ставший еще меньше, коллектив в освобождение города и сколько жизней он сохранил своими жизнеутверждающими передачами. И немалая доля в этом у Берггольц, которая не…

Ленинград - мой родной город, поэтому имя Ольги Берггольц было мне знакомо с детства. Мы декламировали ее стихи, гордились землячкой, часто видели ее фотографии. Мы знали, что Ольга Берггольц была "блокадной музой Ленинграда", она работала на радио и разговаривала с ленинградцами, оказавшимися на краю смерти, тихим и проникновенным голосом, который придавал им сил. Муж Ольги умер от голода, а она боролась за всех оставшихся. Красивое лицо Берггольц казалось мне близким, и как будто хорошо знакомым.

Но когда я читала "Запретный дневник", то поражалась, насколько внешний, парадный портрет поэтессы отличался от ее реальной жизни. Я понятия не имела, какая страшная судьба ей досталось, сколько пришлось выстадать и вытерпеть! При этом ужасы блокадных дней меркнут по сравнению с ужасами в…

С некоторых пор я очень полюбил читать дневники и мемуарную прозу. Вот и «Дневник» Бергольц открыл с предвкушением, но … книга не «пошла». И так, и этак пытался, читал разные разделы (с интересом одолел только биографические справки-примечания), но всё вызывало отторжение и даже враждебность. Хотя, по идее, книга предполагает восхищение и эпитеты с придыханием, но - не получаются они у меня. Нет, конечно, умом я про всё понимаю: и про «голос блокадного города», и про личное мужество женщины, потерявшей родившихся и неродившихся детей, а также репрессированной, много раз глядевшей в лицо смерти, травимой разной советской сволочью, боровшейся с замалчиванием и алкоголизмом, заступавшейся за хороших людей и помогавших другим, прожившей невероятно трудную жизнь и т.д. Эмоциональные…

Страшная, тягучая книга. Здесь и репрессии, и блокада, и смерти близких, детей. Ой, чего только не было. И как странно, что все это выпало на долю одного единственного человека, женщины, все возможные бедствия. Как будто ей на голову вытряхнули весь ящик Пандорры. И все эти несчастья разом в нее впились. Я сразу после нее стала читать воспоминания Евгении Гизбург, смотрела недавно фильм документальный, где дочь Уборевича рассказывает о своей жизни, читала когда-то Солженицына. Ну, то есть я не впервые сталкиваюсь со свидетелями тех ужасов, но Берггольц - это самое тяжелое впечатление. Есть настолько жизнелюбивые и крепкие натуры, что даже горе не ломает их, их сущность, их деятельность, кипучесть спасает их же от погружения во мрак. А Берггольц она купается в нем. Очень субъективное…

Сейчас модно пинать советских писателей. Так вот, не надо пинать Ольгу Берггольц, она очень настоящая. Даже во все идеологические пассажи я с удовольствием верю, сама тот ещё эмоциональный ура-патриот, когда накатит.

Война, Ленинград, блокада... Чем больше читаешь про блокаду, тем меньше понимаешь, как люди выжили. И ведь не просто выжили, они отстояли город, они работали!! Небольшой спектакль с совершенно простым сюжетом. Да и сюжета как такового нет, просто небольшие зарисовки из того времени. Но очень точные, показывающие, как люди и жертвовали собой, а с другой стороны, даже самые лучшие испытывали искушение опуститься до уровня зверей. И стихи Берггольц. Очень сильные, трогающие за душу. Многие слышала, и все равно местами всплакнула. Давайте помнить про "сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам"...

Записки любителей

Сборник состоит из двух повестей, заглавной "Пимокаты с Алтайских" и более поздней "Мечты". Первая повесть посвящена созданию городского пионерского отряда в Барнауле в 1920-х годах. Пионеры тогда были еще не пионеры, а спартаковцы. С первых же фраз погружаешься в жизнь и быт алтайской столицы: мороз, сосульки, очереди за водой с билетиками на воду, мальчишеские драки между учениками разных школ. А какой язык, как они говорят! Повествование выстроено мастерски: знакомимся с мальчиками, узнаем об их бедах и об их большом плане, наблюдаем за тем, как в дружной компании происходит раскол на тех, кто хочется немедленно влиться в спартаковское движение и тех, кто хочет остаться в своей организации. Очень толково, правдиво и ненавязчиво, на мой взгляд, показана вся линия с комсомольцем Лёней…

Как ленинградка, я, конечно, не могла не знать о Берггольц, и и о ней самой, и некоторые из ее стихов. Но так сложилось, что более детально познакомиться с ее жизнью и творчеством мне пока не довелось. И вот это первое произведение, которое я читаю не случайно и урывками, а подробно и обстоятельно. Часть его я прослушала в отличном аудиоварианте, остальное дочитывала в бумаге. Да и фотографии передавать голосом еще не научились. Сначала сразу охарактеризую в паре слов ее "Запретный дневник". Это не поэма о блокаде, это записи на другие темы, на те темы, о которых и говорить, и писать было страшно. Слушаешь некоторые строки, и поражаешься, попадись ее дневник в руки органов, не посмотрели бы на ее заслуги. Правда и писала она не все, об очень многом умалчивала, и эта страшная правда…

Я слушала не полный аналог бумажной версии книги, а только сам дневник из нее.

Подобные книги вызывают очень двойственное чувство. Дневник Берггольц начала писать после ареста в 1938-ом. Она была одной из немногих, кого выпустили через девять месяцев застенков. Потом был блокадный Ленинград и радио. С одной стороны это записки просто об обычной человеческой жизни, то, чем многие жили в то время. Жизни изломанной, увидевшей много боли и разочарований, жизни в постоянном компромиссе с собой (как я это воспринимаю, по крайней мере) при огромном желании как-то с этим компромиссом смириться, оправдать его. С другой стороны... не знаю, как сформулировать... Берггольц уже до блокады была известна своими стихами и это накладывает отпечаток на записи. Чувствуется, что они не только для себя, но и…