Стол под сукном и тишина - не про меня. Я могу работать хоть в литейном цеху

В изыскании поводов и способов не писать я – настоящий чемпион. Всегда находится что-то или кто-то важнее будущей книги, от этого я злюсь на себя и обижаюсь – тоже на себя, потому что больше не на кого. Когда круговорот этой маяты достигает пика, я наконец, кряхтя и изнывая, принимаюсь за работу. Идеально, конечно, писать каждый день – особенно, если текст большой, но много ли в этой жизни идеального? Мне в лучшем случае удается выкрутить несколько часов в неделю – потому это часы полной самоизоляции. Интернет, телефон, жизнь – все выключается, переводится в беззвучный режим.

У меня есть любимое кафе недалеко от дома (точнее, было, с тоской думаю, переживут ли они карантин), куда я просто уходила с ноутбуком, когда писала последний роман. Надеюсь, официанты тоже скучают по малахольной, которая сидела у них по пять часов подряд, сгорбившись и выпучив глаза. Я скучаю очень – эти славные мальчики и девочки всегда заботились, чтобы стол с розеткой достался именно мне и помнили всю ту ерунду, которую я обычно заказывала, чтобы быть вежливым клиентом.

Отдельный кабинет, стол под зеленым сукном, полная тишина – это точно не про меня. После многолетней работы в редакции, где пятнадцать очень веселых и шумных людей целыми днями орали и хохотали в полную мощь легких, я способна работать хоть в литейном цеху. Причем в любую погоду, в любое время дня и в любом настроении. Роман, когда входит в силу, умеет затягивать так основательно, что никакие раздражители нипочем. Я знаю, многие ставят себе заранее некий рубеж – написать столько-то тысяч знаков. У меня так не получается – я тянучка, пишу медленно, трудно. Три тысячи знаков в день – это прямо очень хорошая выработка. Один раз – в каком-то необъяснимом припадке – я написала десять тысяч и потом несколько дней валялась дохлой морской звездой. Это было прямо очень неприятно физически – что-то вроде сильной лихорадки.

Вопрос, что мы будем делать этим летом, каждый год задают себе миллионы людей, радуясь, планируя, предвкушая. В этом году этот вопрос звучит неожиданно трагически – и тоже для миллионов. Как на него ответить? Я не знаю. Никто не знает, к сожалению. Мы уже живем в новом, принципиально другом мире, на какой-то другой совершенно Земле, просто еще не осознаем этого. Болтаемся где-то между отрицанием и гневом. Может быть, как раз летом, ближе к осени, выстрадаем и смирение.