Истории с книгами — Владимир Бондаренко

Вся его внешняя жизнь — ничто по сравнению с проживаемой им небесной, надземной жизнью. Чем дальше, тем всё тяжелее становилось читать биографию любимого поэта, от осознания того, что близился печальный и страшный конец. И никакой надежды. Горько и больно. Не знаю, существовало ли в те времена нечто подобное понятию интроверсия, но основные её проявления, как мне кажется, мы можем в полной мере наблюдать в характере М.Ю.Лермонтова - замкнут, скрытен, время от времени попросту нелюдим. Это всё от полного погружения в свой внутренний мир, а когда твой внутренний мир так богат... Другим его сложно понять, понять и принять. Да ещё сам…