Лучшие книги Владимир Вениаминович Бибихин

В книгу входит курс лекций, прочитанный на философском факультете МГУ, а также ранее не публиковавшиеся записи и выступления разных лет. Главная тема всей книги - мир как единственное место и горизонт всякого существования и понимания (мир - бытие); как необъятное, неуловимое (мир - единое) и самое близкое, "то, что дает дышать" (мир - покой, согласие); в свете чего (мир - свет) только и можно видеть, понимать, быть. Книга "Мир" предназначена всем, кто помнит о мире и ищет его; кто знает, что "философия не область, не культурная сфера, а попытка - ничем не обеспеченная - вернуть жизни, моей человеческой, то, чем она с самого начала…

Переписка поэта Ольги Седаковой и философа Владимира Бибихина (1992–2004) отмечена особым доверием не только к способности собеседника понимать поверх барьеров, но к самому его существу. Это доверие неотделимо от вдохновения, которое превращает письма в событие словесности. Обсуждаются самые разные темы — политические, культурные, частные — но главным содержанием переписки оказывается сама жизнь на свободе, не связанная согласием с «низкими истинами». Эта свобода — плод не только личной независимости, но обращенности собственного слова к такому имманентному адресату, присутствие которого неотделимо от самого строя высказывания и делает невозможным внутреннюю социализирующую редактуру. «Как сказать о том, как назвать то, чего никогда еще не было, нигде, ни с кем, что предсказано или предувидено быть не могло, никак, чего никто никогда не видел, не знал, что начинается абсолютно впервые, нигде не расписано?» (из письма В. Бибихина) Письма публикуются в авторских редакциях с сохранением орфографии и пунктуации.

«Мир» и «Язык философии» — работы, созданные Владимиром Вениаминовичем Бибихиным на основе курсов лекций, читавшихся на философском факультете МГУ в 1989 году. Главные темы книги «Мир» — мир как единственное место и горизонт всякого существования и понимания; как необъятное, неуловимое и самое близкое, «то, что дает дышать»; в свете чего только и можно видеть, понимать, быть. Книга будет интересна всем, кто помнит о мире и ищет его; кто помнит, что «философия не область, не культурная сфера, а попытка — ничем не обеспеченная — вернуть жизни, моей человеческой, то, чем она с самого начала размахнулась быть: отношением к миру, не картине, а событию». Раньше речи человек, не замечая того, уже сказал «да» или «нет» бытию и небытию. Что такое язык, именование, мысль, знание; почему слова нет без молчания; почему «язык — дом бытия»; мысль и слово как поступок; символ и миф; понимание и истолкование; философия и богословие; есть ли свой язык у философии и как читать философское слово — ключевые темы книги «Язык философии». «Язык философии это не предмет исследования, это то, в чем мы хотим расслышать наш родной язык, заглушенный наружным шумом».

Переиздание курса, прочитанного в осенний семестр 1989 года на философском факультете МГУ им. Ломоносова. Рассматриваются онтологические основания речи, возможности слова, проблемы герменевтики. На классических примерах разбираются понятия логоса,

Впервые публикуется курс лекций, прочитанный В.В.Бибихиным на философском факультете МГУ в осенний семестр 2000 г. и в весенний семестр 2001 г.
"Дневники Толстого и его записные книжки это вспышки озарений, и как человек чтобы быстро что-то записать хватает карандаш, гвоздь, так Толстой первые подвернувшиеся слова. Понятийный разбор этих записей даст нуль, единственный шанс - увидеть искру, всегда одну, которая ему осветила тьму и тут же погасла... В основании всего, в разуме бытия, живого и он уверен что неживого тоже, он видит любовь и поэзию. Эти две вещи сумасшедшие, нерасчетливые, жертвенные, непредвиденные. Жизнь идет от них".
Текст публикуется в авторской редакции.

В книгу входит курс лекций, прочитанный на философском факультете МГУ в 1989-1990 гг. Его темы: двусмысленность самопознания, могущего оказаться бегством от самого себя; попытка прочтения однобуквенной надписи Е на фронтоне храма Аполлона Пифийского в Дельфах в связи с посвященными этой надписи стихами Вяч. И. Иванова; Артур Шопенгауэр о древней формуле это ты как основании нравственности, когда целый мир захватывает человека; детское отождествление себя с лицами и вещами; расслоение двойниковых героев Гоголя и Достоевского, неспособность простого человека удержать лицо; Лейбниц и Вольтер сходятся вокруг вызывающей неуловимости мира;…

Исследуется лес в истории планеты и человечества. Прослеживаются основания философского понятия материи в опыте неметрического пространства леса. Уточняется отношение мужского начала эйдоса к материи в биологических трактатах Аристотеля. С привлечением отечественной и зарубежной литературы разбирается проблематика образования и развития видов, двух начал (аспектов) жизни, приспособления (годности) и выживания форм жизни. Конструктивно оцениваются перспективы современной этологии.

Записи устных рассказов, частных бесед и суждений крупнейшего русского философа, профессора Алексея Федоровича Лосева за 1965 - 1988 годы. Записи выступлений, разговоров, ситуаций с участием известного историка культуры, писателя Сергея Сергеевича

Новую книгу В.Бибихина образует курс лекций, прочитанный на философском факультете МГУ в

Книга посвящена одному из самых многозначительных и потому многоспорных понятий языкознания и философии языка - "внутренней форме слова". Она базируется на лекциях, прочитанных В.В.Бибихиным в осенний семестр 1989 г. и в весенний семестр 1990 г. на философском факультете МГУ и тесно связана с опубликованной ранее книгой "Слово и событие". На первом плане опыт замедленного, вдумчивого прочитывания основополагающих текстов, вводящих в средоточие темы: от П.А.Флоренского ("Строение слова" и "Антиномии языка") к А.А.Потебне ("Мысль и язык"), а затем - к их первоисточнику - В.Гумбольдту ("О различии строя человеческих языков"). Книга Г.Г.Шпета "Внутренняя форма слова" - последняя веха на оборвавшемся пути, продумыванием ее завершается и труд автора. Внимательное чтение В.В.Бибихина как нельзя более далеко от привычной каталогизации или критики взглядов и концепций, оно просто умеет входить (и вводить за собой) в замершую на время жизнь мысли, дает ей место, слово и, возможно, будущее.

Книга выдающегося российского философа, в основе которой лежит курс, прочитанный в 1994-1995 годах на философском факультете МГУ имени М.В.Ломоносова и повторенный там же в 2002-2003 годах. Присутствие Витгенштейна ощущается в 21 веке больше чем в прошлом веке. Понимания того, чем было захвачено его существо, по-прежнему немного. От Хайдеггера, Джойса, Антонена Арто, Ионеско мы конечно тоже далеки, но все же не в смысле интерпретаций с точностью до наоборот, которые слишком часто возникают при обсуждении мыслителя, чей путь нам предстоит проследить. Витгенштейн связал себя задачей, которую считал самой трудной в философии: сказать не больше…

Основой книги стал курс "Ранняя философия М.Хайдеггера", прочитанный В.В.Бибихиным на философском факультете МГУ в течение четырех семестров с 1990 по 1992. Ранние произведения немецкого философа прочитываются не как нечто незрелое и предварительное, а скорее как комментарий к позднейшему Хайдеггеру. Большая часть курса и семинаров посвящена чтению и разбору основного произведения Хайдеггера Бытие и время (1927). Книга дополнена двумя статьями, написанными на основе курса, и статьей "От Бытия и времени к Beitrage", являющейся своеобразным продолжением его тематики. Формат: 15 см х 20,5 см.

Книга посвящена философии языка. "Философия языка, напоминающая о настоящем весе слова, нужна не для того чтобы вернуть ценность нашим речам, это невозможно, а чтобы не принять нашу собственную нищету за нищету слова. Наш язык задевает нас больше, чем мы думаем. Принять от него обиду, когда он нас разоблачает, большая удача. Говорить наивно и беспомощно горькая, но достойная человека участь. И молчащий мыслитель тоже мыслитель. По-настоящему плохо бывает, когда от страха показаться нелепым или замолчать человек изменяет слову, каким всегда так или иначе звучит его разумное существо, и становится изготовителем текстов. Текст тратит вещую стихию на поделки, единственная цель которых отгородиться от правды и оттянуть встречу с ней. Подделки виновны в почти нежилом состоянии теперешнего языка как среды человеческого обитания. Физическая теснота только проекция нашего мыслительного хозяйства. Наш мир никогда не бывает лучше нашей речи".
Переиздание книги "Слово и событие" дополнено приложением с малоизвестными или ранее не публиковавшимися работами, а также незаконченным авторским сборником "Писатель и литература", состоящим из работ разных по жанру и времени написания. Что такое литература - сообщение? донос? или сладкий сон, навеянный "счастливо гнущейся строкой"? Зеркало писателя или единственный герой на сцене? Беспредельны ли возможности гибкого, податливо льнущего к вещам слова? Или именно эта гибкость кладет предел зоркости писателя, и последний шаг слова к правде, самый трудный, уже не литература?

Циклы лекций, прочитанные В.В.Бибихиным на философском факультете МГУ в 1990-е годы - одна из вершин новейшей русской культуры. Первый цикл посвящен анализу древнейшей поэзии ведийских гимнов. Автор вслушивается и вдумывается в эти тексты как мыслитель, ищущий первоисточник поэтического общения человека и мира.
Второй цикл интересен тем, что В.В.Бибихин обсуждает здесь поэтические сочинения близких ему по духу современных авторов, имея в виду нераздельную в своих первоначалах связь Слова и События.
Лекционные циклы В.В.Бибихина публикуются впервые.

В курсе предпринята попытка разобрать ответ ведущей европейской и отечественной мысли на вызов современности. Рассматриваются определения, в каких строгая философия видит мир, его настоящую ситуацию и его задачи. История новой философии, начиная с Гегеля и гегельянских школ, продумывается как единый продолжающийся труд осмысления человеческой ситуации в мире. Проверяется гипотеза, согласно которой проблемы целого мира, тождества, ничто и нигилизма, онтологии как этики, решающие для судьбы современной цивилизации, осознанно или бессознательно ставятся ведущими мыслителями последних двух столетий в центр их интересов.
Определяется ряд задач, остающихся новыми в рамках существующей историографии: показать сущностное тождество критики христианства у раннего Гегеля и у Ницше, ницшевской мысли о вечном возращении и теории мира у Витгенштейна, переживания (Erlebnis) Вильгельма Дильтся и присутствия (Dasein) в его подлинности у Хайдегтера и др.

Для всех, кто увлечен философией.

В книге проверяется предположение, что наше время можно считать небывалым сдвигом и порогом непредставимой исторической эпохи. Прослеживаются ступени решающего восстания против исторической судьбы в раннем итальянском Ренессансе. Критически оцениваются его типичные характеристики, рассматриваются определяющие фигуры Данте, Петрарки, Леонардо да Винчи, Макиавелли, Гвиччардини. В сравнении новых этических подходов с ренессансной поэтической философией выявляются общие черты возрождения как исторического начала.

Предмет книги составляет теория государства и права в их исторической конкретности. Ее основные подтемы: критическое прояснение основных понятий права с анализом литературы, статус права в истории России, анализ Правды Русской и других свидетельств раннего правового сознания, базовые системы философии права (Аристотель, Гоббс, Руссо, Гегель). С особенным вниманием к переплетению обычного (неписаного) и законодательно установленного (позитивного) права предложено философское осмысление относительно нового понятия правового пространства. Внесен посильный вклад в прояснение основопонятий норма, обычай, закон, принуждение в его функции…

Книга-аналогия между эпохой современности - конца "Нового времени" и её на чалом - Ренессансом. Схожие мрачные черты в настроениях людей и схожие задачи, стоящие перед интеллектуальной средой обеих эпох - именно на это пытается обратить внимание читателя Владимир Бибихин. Эту книгу подвергали жесточайшей критике, что довольно привычно для этого автора. Но несмотря на то, что прошло уже более десяти лет с момента её выхода, проблемы, обозначенные "Новым Ренессансом", остаются актуальными.

Сборник статей и выступлений вокруг возможного другого начала нашей истории. Оно укоренено в необходимости и тем отпущено на свободу. Ключ к нему видится в трезвом принятии настоящего. Затрагиваются темы почвы и культуры, возвращения отцов,