Рецензии на книги — Владимир Бибихин

Ох, а вот тут мне гордиться нечем. Из лекций Владимира Бибихина, посвященных личности, философским воззрениям и творчеству Льва Толстого, и опирающихся на внимательное изучение дневников писателя, я пока сумела считать и воспринять только самые поверхностные идеи. Потому что для серьезного и глубокого восприятия этой книги мне было нужно для начала прочитать Витгенштейна, а потом перечитать Хайдеггера, и непременно - внимательно изучить статьи и поздние произведения самого Льва Николаевича. Кстати, еще лет десять назад я точно такой ход событий для себя сочла бы совершенно нереальным. Как-то у меня всегда было сложно с двумя главными глыбами русской литературы. Ни одного из них я любимым назвать не могу. Но, взрослея, становишься менее категоричным, и всё больше осознаешь глобальность…

Тот случай, когда лучше один раз прочитать книгу, чем семь раз познакомиться с рецензиями. Тем более, что и семи рецензий на книгу не наберется, и я читателей Владимира Бибихина полностью понимаю и поддерживаю: что тут скажешь, когда Это надо прочитать. Первая часть книги - лекции, прочитанные на философском факультете МГУ в 1989–1990 гг. По содержанию, попытка проанализировать однобуквенную надпись на фронтоне храма Аполлона в Дельфах. Что значит "Познай себя", и почему отвечать следует "ты еси", кто эти "я" и "ты", и что такое "узнать"... Содержание лекций пересказать сложно, тут живая мысль, пульсирует, извивается, течет. За ней можно следить, но интерпретировать - никогда, трудно, да и бессмысленно, сеанс самопознания по Бибихину - процесс уникальный и, в своем роде, единственный и…

Александр Пушкин однажды высказал мнение, что по причине «общего употребления французского языка и пренебрежения русского… ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись – метафизического языка у нас вовсе не существует». Прошло почти двести лет, но вопрос «Возможна ли философия по-русски?» по-прежнему актуален. Когда говорят о непригодности какого-либо языка (или языка вообще) для целей философии, обычно подразумевают бедность словаря в части «реальных понятий», расплывчатость и многозначность слов или грамматические особенности, несовместимые с философскими конструкциями. Однако подобные рассуждения справедливы, если понимать под «философским» языком - рационально четкий язык, и соответственно под «философией» - так называемую «научную философию» или философию Нового…

Поразительный пример живого общения одного человека с другим, давно умершим. Понимание Бибихиным Толстого, как мне кажется, осуществилось на неизъяснимом, непередаваемом словами уровне. И уникальность лекций заключается в том, что вопреки утверждению Витгенштейна, будто «люди, которым после долгих сомнений стал ясным смысл жизни, все же не могут сказать, в чем этот смысл состоит», Владимир Вениаминович Бибихин обнаруженный смысл блестяще выразил.

Речь в лекциях идёт не столько о Дневнике, сколько о человеке, его пишущем. «Будем говорить, что Толстой смотрит за собой». И постепенно увидим, что «именно незаинтересованное, непредпринимательское, беспристрастное холодное смотрение, оно именно и дало всему, природе и таланту, размахнуться, сделаться большим».

Вспоминаю фрагмент книги-беседы «Я…

Бибихин очень своеобразный философ, кажется, что он говорит банальные вещи, и все его отсылки: Аристотель, Гегель, Витгенштейн - классика, из которой сосут множество лет, и он продолжает оттуда сосать, но вот находит он в этих текстах что-то поистине своё, и как ещё можно выинтерпретировать Гегеля, чтобы он был похож на самозаколдованного эстета, но у Бибихина получается. Его стиль сродни стилю Хайдеггера, он не говорит, а разговаривает, он повторяет, он вмысливается в текст как в нору и живёт там, и пишет из этой вот земляной норы, поэтому его не сразу можно понять, но если задаться целью и прорыть нору где-то по соседству, чтобы подсматривать через щель, удовольствие от такого чтения становится очевидным.

Чтение довольно увлекающее, как показалось; уж наверняка освежительное хотя бы для любителей говорения.

До рези ясна очень неловкая, принимающая час от часу приличный вид как бы колебаний несвобода от «одухотворенности»: способ, которым эта последняя понимается в подавляющем большинстве статей, составивших собрание, усыпляет, а не насыщает. Главное, что тогда остаётся неразборчивым — оправдывают себя писания или нет. То есть видно, что для Бибихина искупление во всяком случае никак не фигура речи, и записи программно притязают на некое метафизическое, не вполне членораздельное (хотя бывает ли тут по-другому), возмещение. Особенно при том отвлекает в сторону ожесточение, определённо прочитываемое в ряде критических материалов, помещённых в книге. Академические прения, где-то и когда-то…

Крайне рад, что нашел эту книгу. Я долго искал и спрашивал о каких-то серьезных оригинальных отечественных исследованиях в области философии права, но все предложенные варианты (среди которых были и весьма интересные, например, работы Четвернина) не удовлетворяли.

Книгу Бибихина я нашел совершенно независимо и неожиданно. Более того, скачав из совсем других соображений все работы этого автора, до которых я смог дотянуться, я умудрился прочесть "Введение в философию права" последней! Наверное, в этом есть какой-то особый смысл : )

Как бы то ни было, независимо от моих восторгов, хочется всем порекомендовать прочесть эту книгу. Важно понимать, что это не авторская редакция. К сожалению, Бибихин не успел закончить работу над всем сводом лекций. В итоге, на мой взгляд, концовка книги (как ее…

книга - немного обработанный печатный вариант лекций бибихина о ригведе, о современной русской поэзии (в частности о седаковой и пригове) и о философии. говорят, бибихин был потрясающим лектором, и этому охотно веришь - хотя бы потому, что при дикой сложности материй, о которых он говорит, книга читается легко. насколько это можно называть лёгкостью, конечно. на уровне эмоций - в некоторых моментах книжка гораздо сильнее трогает, чем всё это бесконечное современное худло вместе взятое. трогает не только и не столько за счёт личности лектора, а, наверно, из-за почти физической ощутимости и ощупываемости его рассуждений. и из-за множества цитат. сюда же - бурные эмоции по поводу редакторов, которые не сочли нужным перевести многие цитаты с немецкого. а на уровне более глубоком - да, он…

К философии я непригоден, но эта книжка очень по душе пришлась - о свободе души, независимости ума, непреклонности в совершенствовании, о том, как выправлять себя по линии добра. Толстой - великий и поразительный, и Бибихин очень интересен - его размышления с пропущенными звеньями, черновые, конспективные записи, невыправленный шероховатый язык лекций.

Крайне интересно и полезно читать опубликованную (но изначально, видимо, не предназначенную для этого) переписку уважаемых тобой современников, которые при этом имеют совсем другой строй мыслей.
В этом случае не формальное изложение мыслей, описание жизненных ситуаций, людей вокруг позволяет понять (прочувствовать) их мировоззрение не через схему, представленную ex cathedra, а через живой поток событий, идей, эмоций.
Кроме того, в данном случае само чтение доставляет удовольствие. Стиль переписки с одной стороны высокий, а с другой - очень живой. Поразительно, что от нашего времени вообще остаются такие памятники.

Очерки о культуре прошлого , конечно, интересны. Но в обозримом будущем никакого «Нового Ренессанса» (как назвал свою книгу советско-российский культуролог Бибихин) нам не светит. При оптимистическом сценарии новое Возрождение должно происходить на принципиально новой основе, но как изменить природу человека. История учит тому, что ничему не учит, лишь наказывает за невыученные уроки (как писал В.О.Ключевский).

Философ и поэт, преподаватель и преподаватель, филолог и филолог, христианин и христианин. Два тонких, умных, крайне чувствительных к слову человека на протяжении 12 лет, с разной интенсивностью и наполненностью пишут друг другу письма. Пишут из разных мест, из Италии, Англии,из деревень, малых и больших городов.
Темы их переписки бесконечны, как в ширь так и в глубь. Данте, Хайдеггер, отцы церкви, Арестотель, Платон, разговоры о Христианстве и вере, о современном культурном процессе в России и о многом другом.
Интересно, что я читал за несколько месяцев до этой книги, письма Хайдеггера Ханне Арендт, теперь же письма одного из главных переводчиков Хайдеггера на русский.
Философ остаётся  философом и в переписки. Это не просто письма, но высказывания мыслителя с соответственным языком,…

Некоторые комментарии к этой книге наводят на мысль, что их авторы просто неправильно восприняли текст.
Во-первых, это текст университетских лекций, а не монография. Поэтому есть повторы, очевидные фигуры речи, встречающиеся в устных лекциях и т.д. Это, конечно, не просто расшифрованный текст, тем не менее. Во-вторых, автор лекций раскрывает образ мыслей Толстого, как он (автор) его увидел, воспринял, но речь не идет о том, что "учение Толстого" преподносится как "единственно верное учение". Нет посыла в духе "Толстой - крут, будь, как Толстой".  Основной посыл - давайте разберемся в образе мыслей, жизни Толстого, представив это все в целом, в единой связке.

Если правильно настроиться, то будет интересно.

Взяв книгу в руки - первая мысль это экономия на обложки, она ведь лицо и отражение содержания. И лишь после многих стараний впихнуть в себя книгу.... понимаешь, что автор или отбросил все стереотипы или был в сомнениях, что данное произведение, может понравится. В последнее время я активно подсела на жизнь, биографию, дневники про Толстого. И взяв в руки книгу с таким громким названием, я приготовилась читать дневник или хотя бы его жизнь, но здесь дневника почти нет, а лишь краткие мысли из... Автор написал дневник своих мыслей, после того, как он изучил материал. Рассуждать о жизни Толстого можно, но это материал на любителя, ТК каждый из нас останется при своём мнении. Можно написать что угодно, но не надо умничать. Это первая мысль, которая возникает после знакомства с книгой.…

Бибихин – Аверинцев – Лосев. Эти «три богатыря» скорее – филологи-переводчики, а в философию их затянуло историческим водоворотом, когда образовалась гигантская культурная воронка. Знатоки языков и эрудиты – вот наша «философия», иное – это Дынник Ойзерманович Гусейнов или вообще митины-юдины-лифшицы-александровы-константиновы-косичевы… Брр, гадко. Однако, при всем уважении, к талантам эрудитов надо помнить, что многознание уму не научает. Еще один античный автор, присутствующий на страницах прочитанных воспоминаний, изрек, что нужно знать не многое, но необходимое. А вот с последним – проблемы-с. Искал крупицы его, «обчитывая» непонятное и неинтересное, а также ненужное. Но практически НЕ находил. Интересовался я, конечно, не проблемами перевода (увы, не языко-знанец). Не…

Очень своеобразная книга, почти совсем нефилософская. В ней много от чувства. Параллельно ещё листал дневниковые записи Бибихина, особенно 90-х гг. Здесь, у Бибихина, всё дышит жизнью. Он знакомит меня с Данте, знакомит с Петраркой, открывает по-новому Леонардо (в главе «Кодекс Хаммера»). Восхищается Ренессансом, при этом расширяет его границы за пределы эпохи Возрождения, делает его смыслом и целью исторического прогресса. Вот, например, характерная цитата:

Возрождение не прошлый период нашей истории, а её суть. Всякое открытие смысла это шаг к Ренессансу, который по своей задаче один теперь и в прошлые века (с.23).

Естественно, что при таком подходе история как наука оказывается помехой для философа и художника, ибо она

не может обращать внимание на философию и поэзию, это для неё…

С тех пор, как Якоб Буркхардт обозначил Ренессанс в качестве самостоятельной эпохи, не раз многим доводилось сомневаться в правомерности признаков её размежевания с предыдущим и последующим периодами - таким образом ребром ставился вопрос о существовании "эпохи Ренессанса". Но точно такое же неопределённое, подвешенное состояние присуще и нашей современности. Именно на этой схожести играет Бибихин в своей работе "Новый ренессанс". С момента её выхода прошло уже более десяти лет, но это ничуть не отменяет остроты тех вопросов, которые задаёт читателю эта книга. Определённо, что "пороговая" ситуация нашей эпохи наделяет изрядной долей ответственности тех мыслителей, которые будут определят дальнейшие перипетии исторического развития, как когда-то гуманистическая мысль сняла вековые…