Топ-5 лучших переводов «Божественной комедии» Данте

25 марта — Всемирный день Данте — Dantedì. Считается, что именно в этот день Данте начал свое путешествие в Ад, через Чистилище, и дальше всё выше, в небеса — в Рай, навстречу к своей Беатриче шагнул в вечность. 2021 год был объявлен годом Данте — в сентябре прошло 700 лет со дня его смерти. Многочисленные культурные программы снова возвращали не только русскому читателю, но и мировой публике Данте, который во времена карантина, новый чумы XXI века, стал неожиданно актуален, современен и свеж.

Интерес к Данте и его бессмертному творению не ослабевает уже семь веков. Данте назвал свою поэму Комедией (хотя ничего смешного в ней нет), руководствуясь жанровым определением древних греков: герой сталкивается на своем пути со многими трудностями и опасностями, но выходит из них победителем, целым и невредимым. Герой поэмы — сам Данте, это он, ведомый вначале Вергилием, а потом возлюбленной Беатриче, спускается в Ад и проходит все 9 кругов, затем оказывается в безнадежном Чистилище и потом постигает свет и познание Рая. Три кантики — Ад, Чистилище и Рай — насчитывают 100 песен. Ранее все литературные произведения создавались на латыни, Данте пишет свою Комедию на volgare — народном языке, тем самым одновременно создавая литературный итальянский язык и делая доступным свое произведение широкому кругу читателей. Эпитет «Божественная» дал Комедии Джованни Боккаччо, подчеркивая тем самым уникальность, универсальность и совершенство произведения.

Поэма не только рассказывает о жизни после смерти. Она представляет из себя настоящую энциклопедию средневековой жизни: исторические персонажи, притчи, описания городских образований, войны и междоусобицы, представления о ботанике, зоологии, движении планет, о вселенной в целом, философские и богословские учения, литература, физика, математика — это неполный перечень тем и сюжетов, нашедших отражение в «Божественной комедии». Многие истории из поэмы настолько яркие, что послужили отдельной темой для последующих произведений.

Понадобилось около 500 лет, чтобы поэма попала в Россию. Причем образованная публика читала поэму во французских и немецких переводах. Итальянский язык хоть и был распространен среди дворянства, но воспринимался всё-таки как иностранный, в то время как французским и немецким владели подчас лучше, чем русским. Первые русские переводы небольших отрывков были сделаны с французского в 1798 и в 1800 годах. Такое отрывочное знакомство с поэмой заняло почти целый век, прежде чем появился полный перевод Ада. Самыми первыми и популярными сюжетами стали истории Франчески да Римини и графа Уголино. Романтическая пьеса о запретной любви, вспыхнувшей во время совместных чтений, между Франческой и братом ее мужа Паоло ставилась на театральной сцене и была необыкновенно популярна. А трагическая история графа Уголино, наблюдающего в заточении, как гибнут от голода его дети (история подлинная, между прочим) была выполнена П.Железниковым в прозе и опубликована в его «Сокращенной библиотеке в пользу господам воспитанникам первого кадетского корпуса». Данте помещает графа Уголино из поверженной Пизы в Девятый круг Ада, предназначенный для самого страшного греха — предателей родины и единомышленников. Железников делает Уголино романтичным и трагическим героем.

В личной библиотеке А.С.Пушкина насчитывалось шесть изданий поэмы, и только одно из них, опубликованное в 1823 году, было на итальянском языке, а еще одно представляло собой остроумное переложение поэмы XVI века. Неизвестно, хотел ли Пушкин сделать перевод «Божественной комедии», но, вдохновляясь шедевром, написал свои «Подражания Данту», использовав терцины, тем самым задав на последующие столетия канон дантовского стиха в русском переводе.

Вообще история переводов Комедии Данте не менее увлекательна, чем перипетии самой поэмы. Чем бы ни руководствовались переводчики — работа над формой (поэзия или проза), поиск наиболее точных лексических соответствий, упрощение текста для лучшего понимания, исследования исторических прообразов или банальное зарабатывание денег, — перевод всегда отражает современную переводчику точку зрения на оригинал. Переводчик, оставаясь для читателя невидимкой, транслирует читателю тенденции современного ему мира. При этом, как писал М.Л.Гаспаров, «…перевод для начинающих читателей должен приближать подлинник к читателю (“творческий перевод”), для опытных читателей — приближать читателя к подлиннику (“буквалистический перевод”); степень потребности в том и другом меняется от эпохи к эпохе».

Итак, пятерка по-своему уникальных, самых-самых переводов «Божественной комедии» Данте.

Да, первопроходцем, открывшим для русского читателя Данте, была женщина. Елизавета Васильевна Кологривова (1809—1884) происходила из дворянского рода. Хоть и обучалась на дому, но образование получила блестящее. Знала четыре языка: французский, немецкий, английский и итальянский. Вышла замуж за статского советника и переехала в Петербург. Литература была ее страстью. Поддавшись ей, она вначале устроила домашний литературный салон, потом намеревалась издавать журнал «Женский вестник», но по семейным обстоятельствам ей пришлось покинуть столицу и уединиться в деревне, где она пишет довольно посредственные дамские романы из светской жизни.

Еще будучи в Петербурге, где-то между салоном и журналом, Кологривова под литературным псевдонимом Ф.Фан-Дим издает 6 выпусков своего перевода под названием «Божественная комедия. Данте Алигьери. Ад». Перевод выполнен прозой и напечатан как параллельный подстрочник оригинальному тексту. Каждой дантовской строчке соответствует русская. Таким образом, переводчица делала акцент на передаче содержания текста, причем читатель, владеющий итальянским языком, мог самостоятельно сравнить оригинал и перевод. Публикация была осуществлена в 1841—1842 годах. Эти даты совпадают с началом осмысления самого художественного перевода как отдельного вида творчества. Становится важным передать дух произведения, перевести его так, будто бы оно изначально было написано по-русски.

Несмотря на то, что перевод был выполнен в духе этих тенденций, критика обрушилась на переводчика, обвиняя ее в вольном пересказе некоторых моментов поэмы, непонимании важных для оригинала деталей (например, Кологривова явно была не знакома с системой небес Птолемея, на которую опирается Данте в описании небесных светил) и даже в том, что сама она поэму до конца не прочитала и не осознала.

Тем не менее начало было положено и знакомство русской публики с итальянским шедевром состоялось.

Во второй половине XIX века русская литература приобретает всемирное значение, становится самодостаточной, и переводы иностранных классиков отходят на второй план. Литераторы больше заняты написанием собственных творений, чем второстепенным переложением чужих текстов с языка на язык. Именно в этот период эстафету по переводу Данте принимает проректор Московского университета Дмитрий Егорович Мин (1818—1885).

Д.Е. Мин не был профессиональным литератором. Он служил профессором судебно-медицинской экспертизы, и до сих пор всякие вскрытия и выводы об убитом делаются на основании его учений. А переводы — это отдушина, хобби, в поэтических переводах он черпал новые силы. Вот и переводил в свободное от работы время Данте, Шекспира, Тассо, Шелли, Гёте, Байрона и многих других.

«Божественной комедии» он отдал более 40 лет, считал это главным делом своей жизни. Первый опубликованный отрывок из Ада, та самая история Паоло и Франчески из V песни, датируется 1843 годом, на следующий год после прозаического перевода Ф. Фан-Дим. Критики встретили этот отрывок восторженно, чем очень воодушевили переводчика-любителя выполнить эту работу до конца.

И действительно, это один из лучших переводов. Он выполнен в стихотворной форме, терцинами (как это начал делать А.С.Пушкин), которые позволяли визуально подчеркнуть смысловые оттенки и метафоры сложного текста (у Данте песнь идет сплошным полотном). Д.Е.Мин сохраняет дантовские метафоры, повторы передает однокоренными словами, сохраняет соотношение прямой и косвенной речи. Мину удалось поэтический перевод максимально приблизить к подстрочнику. Для обычного читателя такой перевод становится доступным и при всей сложности работы очень простым для восприятия. Не случайно перевод Мина до сих пор пользуется особой популярностью у издателей.

Будучи профессором медицины, Мин и к художественному переводу подходит с хирургической точностью. Публикацию перевода он сопровождает подробными комментариями, следуя примеру в первую очередь немецких дантологов, предоставляя читателю обширный справочный материал по тексту и истории.

Трехтомное издание всех трех кантик «Божественной комедии» в переводе Д.Е. Мина увидело свет спустя 20 лет после смерти переводчика — в 1902—1904 годах, а в 1907 году переводчику за этот труд была присуждена полная Пушкинская премия. В том, что это издание в принципе состоялось, заслуга сына Дмитрия Егоровича.

В 60-е годы XIX века в Париже начинают выпускать «Божественную комедию» в роскошном издании с иллюстрациями Гюстава Доре, приуроченному к 550-летию выхода поэмы в свет. В России таких книг не существовало, и тогда отечественный издатель М.О. Вольф решил повторить шикарное издание и коммерческий успех книги.

Требовалось только найти переводчика с именем, готового сделать быстро легкочитаемый перевод. Скандальные и довольно подробные гравюры Доре, шагреневый переплет с золотым тиснением по корешку и на форзаце, бумага, имитирующая муар, три шикарных тома и очень популярный «король рифмы». М.О. Вольф назначает баснословную цену за каждый том — 20 рублей; три тома продавались за 70 рублей. (В те времена качественная книга стоила 3 рубля, а атлас — 10—15 рублей). Правда, роскошное издание сопровождалось и тиражом в более дешевых красных коленкоровых переплетах. Издатель объявляет подписку.

В качестве переводчика М.О.Вольф нанимает Дмитрия Дмитриевича Минаева (1835—1889), популярного стихотворца-сатирика. В отличие от предыдущих переводчиков, в арсенале которых было аж по 4 иностранных языка и самостоятельно решивших взяться за перевод Данте, Минаев был выбран издателем, а иностранных языков не знал вовсе. Тем не менее поэт принимается за работу с невиданным энтузиазмом (да и сроки у издателя поджимают). Он нанимает людей, владеющих итальянским, в основном студентов, которые делают ему прозаический подстрочник, на основе которого и пишет стихи, «превращая сухую прозу в звучную поэзию». При этом он требует от переводчиков читать ему вслух оригинальный текст, чтобы уловить мелодику стиха. Надо признать, что Минаев обладал уникальным даром стихосложения, выдавая таким образом переводы сотен стихов за раз, даже не задумываясь о смысле произведения.

Но с «Комедией» так легко и просто не сложилось, будто бы сам Данте насмехался над горе-стихоплетом, заставляя его снова и снова ходить по кругам Ада. Переводчики сменяются один за другим, Минаев утрачивает азарт и уходит в страшный запой, из которого его выводит Вольф. История повторяется раз за разом, в итоге издатель сажает Минаева под замок, требуя выдавать хоть какой-нибудь текст. Ведь подписка на шикарное издание пользуется популярностью, несмотря на баснословную цену.

Роскошные фолианты всё-таки выходят в свет в 1874—1879 году, с опозданием в несколько лет, хотя изначально планировался их выход в 1871 году к 550-летию с даты написания поэмы. Это стало самым дорогим изданием «Божественной комедии» и фактически первым опубликованным полным текстом поэмы на русском языке. К сожалению, перевод оказался бесконечно далек от оригинала.

Бурное начало ХХ века породило и бурный интерес к мировой литературе. В 1919 году по инициативе М. Горького образовывают издательство «Всемирная литература», которое должно стать для читателя новой формации своеобразной хрестоматией лучшей мировой литературы. Для переводов привлекаются лучшие поэты и писатели Серебряного века. Во главе стоит Николай Гумилев, с издательством сотрудничают Вячеслав Иванов, З. Гиппиус, К. Бальмонт, К. Чуковский, Е. Замятин. В 1921 году к ним примыкает и Михаил Леонидович Лозинский (1886—1955). Издательство просуществовало всего пять лет и было закрыто в связи с арестом Н. Гумилева. Однако в этот период успели запустить мощный поток шедевральных переводов классической мировой литературы.

Михаил Лозинский был талантливейшим поэтом, который сознательно свое оригинальное творчество принес в жертву переводу. Обладая необыкновенным поэтическим даром, он был еще и педантичным тружеником, готовым бесконечно совершенствовать перевод, чтобы найти единственно верный эквивалент авторского слова. Свою переводческую деятельность Лозинский воспринимал как миссионерство, призванное не только открыть отечественному читателю шедевры мировой литературы, но и обогатить русскую культуру. В переводах Михаила Лозинского мы читаем творения Шекспира, Шеридана, Лопе де Вега, Сервантеса, Челлини, Д’Аннунцио, Гёте, Мольера, Мериме, Роллана и многих-многих других. По воспоминаниям Игнатия Ивановского «в доме Лозинских читать переводы было не принято. Хочешь прочесть Лопе де Вега — выучи испанский». Но главным переводом жизни стала «Божественная комедия».

Поэмой Лозинский занимался в самые тяжелые годы — с 1936 по 1942. В блокадном Ленинграде, а потом в эвакуации он переводил «Чистилище» и «Рай» Данте, соревнуясь с голодом и смертью в достижении высшего неба. Не хватало не только хлеба, но и бумаги, поэтому яркие описания рая переводчик делал на обложках уже исписанных тетрадей и брошюр. В этой битве Лозинский (не без помощи Данте) победил. Данте спас его еще не раз, защитив от сталинского террора и увлеченной работой спасая от тяжелой болезни. Лозинский был дворянского происхождения, среди его друзей оказалось много репрессированной интеллигенции, в том числе расстрелянный Николай Гумилев. Власти не выпускали фигуру Лозинского из-под наблюдения: обыски, допросы и даже арест в 1932 году, и условный срок на три года — такова цена за служение мировой культуре.

В 1946 году Сталин лично вносит изменения в положение о Сталинских премиях и награждает М.Л. Лозинского премией первой степени за его перевод «Божественной комедии». Лозинский стал первым переводчиком, отмеченным такой высокой наградой. Вот только реабилитация того самого ареста 32-го года произошла лишь в 1989 году, спустя 34 года после смерти Лозинского. Переводить можно было только под присмотром и находясь на крючке у власти.

Само появление нового перевода и возрождение великого текста «Божественной комедии» в молодом советском государстве было явлением удивительным. В 20-х годах ХХ века поэма Данте считалась религиозным текстом (что следует и из названия), и ее публикация была неприемлема в атеистическом пролетарском государстве. При всём этом издание перевода Д. Мина в 1909 году также было сопряжено с осуждениями, но уже со стороны церкви, которая считала, что в поэме версия Священного Писания опорочена мифотворчеством и почти реакционной позицией автора.

Однако в 20-е годы ХХ века начинают появляться исследовательские труды, в которых Данте предстает как борец, передовой буржуазный мыслитель, выстраивающий свою вселенную не на религиозных постулатах, а опираясь на научные достижения своего времени. К тому же Данте был любимым писателем Маркса. Энгельс вообще считал Данте колоссальной фигурой, положившей конец феодальному Средневековью. Данте включили в классовую борьбу и стали ставить в один ряд с Лениным, Сталиным и Толстым. А Александр Фадеев в 1935 году в своей статье выводит Данте как образец прошлого для нового искусства социалистического реализма, который смог «приблизиться максимально к объективному познанию действительности… Великим реалистом прошлого является автор «Божественной комедии» Данте, хотя его герои попадали и в ад, и в рай, и в чистилище. Но в этой комедии с необычайной силой и правдивостью показана действительная классовая борьба того времени». В общем, материала было достаточно, чтобы Данте в своем раю смог написать отдельную язвительную песнь о необходимости советского перевода своей Комедии.

Каковы бы ни были предпосылки возникновения нового перевода, читатель от этого только выиграл, получив лучшее воплощение текста Данте на русском языке, которое сопровождалось вступительной статьей и подробными комментариями переводчика.

Почему же именно этот перевод стал каноническим для русскоязычного читателя и признан критиками как лучшее воплощение творения Данте? Лозинскому удалось добиться «художественной равноценности» оригинала и перевода. Помимо точной передачи ярких образов, метафор, эмоционального разнообразия, Лозинский, казалось бы, уловил дух самого Данте. При этом облек текст в легкую поэтическую форму, использовав любимый Пушкиным пятистопный ямб, с чередованием женских и мужских рифм. Пожалуй, выбор поэтической формы — это единственное вынужденное отступление Лозинского от оригинала, но и то оно обусловлено особенностями итальянского и русского языка. Точность перевода можно проверить и математическим методом, изложенном М.Гаспаровым, по показателям точности и вольности перевода. Если коротко, то суть метода заключается в подсчете количества слов и значимых частей речи (без артиклей, союзов и предлогов) в оригинале и в переводе, и на основе такого анализа делается вывод, насколько переводчик позволил себе вольное обращение с оригиналом. Понятно, что структура разных языков не позволяет достичь 100% точности перевода, однако в переводе Лозинского показатель вольности (это слова, добавленные переводчиком от себя) один из самых низких среди всех существующих полных и отрывочных переводов Данте — всего 15%.

Многие фразы именно из перевода Лозинского вошли в повседневную речь обывателей, даже не читавших поэму Данте. Кажется, все знают строки, ставшие хрестоматийными, такие как «Земную жизнь пройдя до половины»; «Любовь, любить велящая любимым»; «Любовь, что движет солнце и светила». Это, конечно, высокий уровень признания трудов переводчика обычным народом.

Абсолютно новый подход в переводе «Божественной комедии» предпринял Александр Анатольевич Илюшин (1940 — 2016), заслуженный профессор Московского университета, историк и теоретик стиха. В своем новом переводе Илюшин ставил два литературоведческих эксперимента: выполнить перевод русской силлабикой, наиболее близкой к дантовской форме стихосложения, и реконструировать эстетическое восприятие Комедии современниками Данте, приблизив читателя нашего времени к первым впечатлениям у публики Средневековья.

Итальянская система стихосложения — силлабическая, то есть ритмическое деление стиха происходит за счет деления на слоги, а не по количеству и местоположению ударения, как мы привыкли в русской поэзии. «Божественная комедия» написана силлабическими 11-сложниками. Также как и близкие по периоду написания «Неистовый Роланд» Ариосто и «Освобожденный Иерусалим» Тассо. Ударение в такой системе перестает играть ключевую роль. Тем более, что в итальянском языке в большинстве слов оно фиксированное. Илюшин, который глубоко изучал русскую силлабику, распространенную в русской поэзии в XVII и частично в XVIII веке, решает реанимировать эту систему в переводе Данте. Он стал первым и единственным русским поэтом, который сумел перевести полный текст «Божественной комедии» (более 14 тысяч строк) силлабическими стихами. Илюшин в своей работе воссоздает «механизм стиха», нисколько не заботясь о читательской легкости восприятия.

Чтобы выполнить свою вторую задачу по реконструкции эстетического восприятия, Илюшин снова обращается к архаике. Данте, написав свою поэму, по сути создал новый современный литературный язык. Он активно использует в своем тексте неологизмы, впервые записывает некоторые слова, которые до него были только на слуху. Занимаясь государственными делами и дипломатической работой, Данте много путешествует. И тем самым обогащает язык поэмы лексикой, заимствованной из диалектов и иностранных языков (в частности из близкого к итальянскому французскому языку, но на тот момент более литературно развитому). Для читателя XIV века особая новизна таилась не в сюжетных поворотах истории (которые в большей части были знакомы публике из других источников и личных воспоминаний), а именно во владении словом. Данте не на что было опереться в лингвистическом плане, он сам — создатель и первопроходец, сам формирует новый язык. Принимая это во внимание, Илюшин в своем переводе использует архаизмы, нестандартную причастную форму, запутанный синтаксис, подчеркивая и усиливая применение «языковых раритетов». Архаизмы намеренно становятся еще более архаичными, неологизмы — еще более неожиданными, элементы разговорного стиля — «откровенно антиэстетичными».

Для примера сравните два перевода последних строк Комедии в интерпретации А.А. Илюшина и М.Л. Лозинского:

По мнению Илюшина, перевод не должен упрощать оригинал, приближаясь к пониманию современного читателя. Это читатель должен культурно дорасти и приблизиться к постижению формальных особенностей оригинального текста.

Такой новаторский подход к переводу, по сути возрождающий архаику русского стиха, безусловно, интересен в первую очередь специалистам дантологам и стиховедам, а также очень узкому кругу читателей, уже знакомых с каноническими переводами «Божественной комедии».

Количество переводов «Божественной комедии» Данте Алигьери на русский язык, конечно, не ограничивается этой пятеркой, и уже давно разменяло четвертый десяток. В последние годы вышли серьезные построчные прозаические переводы «Ада», выполненные О.А. Седаковой и Г.Д.Муравьевой, представляющие собой не только перевод как таковой, но и научные исследовательские комментарии.

Казалось бы, зачем так много интерпретаций одного и того же текста? Вот что по этому поводу пишет М.Л. Гаспаров: «В каждой развитой культуре классические памятники прошлой литературы должны существовать не в одном, а в нескольких переводах. Каждый перевод, сколь бы он ни был превосходен, проецирует многомерную сложность подлинника на плоскость, делает оригинал упрощенным и представляет его односторонне. Сопоставляя два или несколько переводов, читатель может получить как бы стереоскопическое изображение оригинала, увидеть его с разных сторон». Русскоязычному читателю несказанно повезло иметь возможность найти ту самую литературную проекцию, отвечающему его собственному уровню осведомленности и желаемого погружения в произведение.

Для первого знакомства с «Божественной комедией» я бы посоветовала остановиться на каноническом переводе М.Л. Лозинского или классическом переводе Д.Е.Мина. И обязательно с параллельным изучением комментариев. Они сами по себе представляют увлекательное чтение. А если столь серьезное погружение в шедевр мировой литературы по-прежнему страшит, то начните с универсального перевода текста на язык живописи. Детальные гравюры Гюстава Доре или эмоциональные иллюстрации Сальвадора Дали будят собственное воображение и вовлекают в текст Данте.

Как бы ни случилось ваше знакомство с поэмой Данте, оно произойдет своевременно. В «Послании к Кан Гранде» сам Данте писал: «Цель этого произведения — вывести живущих из когтей бедствий и вести их к счастью». А разве не к счастью стремится каждый человек?

Автор: колумнист LiveLib Елена Брижеватая