5 августа 2020 г., 16:38

625

Москва «Двух капитанов». 10 адресов, связанных с романом Вениамина Каверина

46 понравилось 2 комментария 5 добавить в избранное

Самому известному роману Вениамина Каверина в этом году исполняется 75 лет — последнюю редакцию «Двух капитанов» писатель завершил в 1944-м. День вспоминания любимых книг — отличный повод, чтобы вернуться к истории Сани Григорьева и пройти вместе с ним по Москве двадцатых, тридцатых и сороковых.

Первое издание «Двух капитанов» вышло в 1940 году. Приключенческий роман о юноше, решившем расследовать обстоятельства гибели отца своей подруги, уже был знаком читателям — в течение двух лет он публиковался с продолжением в детском журнале «Костер». С началом войны Каверин отправился корреспондентом на Северный флот — писать статьи и очерки для местных и центральных газет и параллельно собирать материал для новой редакции романа. Так во временной канве «Двух капитанов» к гражданской войне, детству главного героя, пришедшегося на 1920-е годы, и 1930-м добавилась Великая Отечественная и Победа, которую писатель предсказал за год до мая 1945-го.

картинка Arlett

Удивительно, но роман, в котором ни разу не упоминались ни Сталин, ни партия, в 1946 году получил Сталинскую премию. Каверин обошелся самыми простыми словами, на страницах «Двух капитанов» не найти патетики и лозунгов. Жизнь страны глазами одного героя предстает без прикрас и лакировки: в ней есть и беспризорники, и голод, и доносы. Но все плохое и тяжелое в романе — временно. На первом плане — обычные советские люди, добрые и честные, с которыми все обязательно будет хорошо.

Предлагаем пройти вслед за героями по Москве от 1919 года до 1945-го. Следите за их перемещениями по карте.

Москва в 1919 году

картинка Arlett
Тверской бульвар. Автор Е.П. Павлов. 1917 год. Главархив Москвы

В Москву главный герой романа, мальчик Саня Григорьев, приезжает из провинциального Энска (за условным топонимом скрывается родной город Каверина Псков). Оставшись без родителей и решив не отправляться с сестрой в приют, Саня и его лучший друг Петька Сковородников сбегают в Туркестан — туда, где тепло и апельсины растут прямо на улицах. Но успевают добраться только до Москвы, где их пути надолго расходятся. Саня попадает в приемник-распределитель для беспризорных, откуда его переводят в школу-коммуну.

Дети-беспризорники, оставшиеся без родителей, были настоящим бедствием послереволюционных лет. Первые школы-коммуны интернатного типа для сирот, детей красноармейцев и бедняков появились в Москве в 1918 году. Огражденные от дурного влияния улицы, вчерашние беспризорники здесь должны были превращаться в новых граждан новой страны. Жизнь в школе изменила взгляд главного героя на столицу — сперва показавшись грубой, грязной и страшной, теперь она очаровывает его. Вот как описывает Москву того времени от его имени Вениамин Каверин. Писатель, как и его герой, впервые приехал в Москву в 1919-м — в уста Сани он вкладывает собственные воспоминания:

«Только теперь, во время этих ежедневных скитаний, я узнал и полюбил Москву. Она была таинственная, огромная, снежная, занятая голодом и войной. Карты висели на площадях, и красная нитка, поддерживаемая флажками, проходила где-то между Курском и Харьковом, приближаясь к Москве. Охотный ряд был низкий, длинный, деревянный и раскрашенный. Художники-футуристы намалевывали странные картины на его стенах — людей с зелеными лицами, церкви с падающими куполами. Такие же картины украшали высокий забор на Тверской».

Школа-коммуна

«Еще недавно в большом красном здании на Садовой-Триумфальной помещалась гимназия Пестова. При ней был открыт маленький детский дом — наш дом. Зимой девятнадцатого года гимназия Пестова была слита с реальным училищем Лядова, а весной — с женской гимназией Бржозовской».

картинка Arlett
Кадр из фильма «Два капитана». Режиссер Владимир Венгеров. 1955 год

Школу писатель помещает не просто на Садовую-Триумфальную, а почти на Триумфальную площадь — указания на это встречаются в тексте дальше. Несмотря на довольно четко определенное местоположение, школа, в которой учился Саня Григорьев, не существовала в реальности. Но ее директор — Николай Антонович Татаринов, грузный самодовольный человек, бледнеющий от смеха и очень любящий поучать окружающих, — списан с натуры.

Прототип самого отрицательного персонажа романа, к финалу становящегося персонифицированным инфернальным злом, — Артур Генрихович Готалов-Готлиб, директор Псковской гимназии, в которой учился Каверин. Чем тот обидел своего ученика, история умалчивает, но, очевидно, воспоминание о директоре накладывается на впечатление от Москвы, куда будущий писатель впервые приехал в 16 лет.

О том, что именно Готалов-Готлиб послужил прообразом Татаринова, писали многие знакомые Каверина с его слов. Сам писатель в «Письме к читателям» в ответ на многочисленные вопросы уклончиво называет прототипом директора московской школы, которую он окончил в 1919 году.

Дом Татаринова

картинка Arlett
Тверская улица. 1888 год. Главархив Москвы

Несмотря на свою неприязнь к Николаю Антоновичу, Каверин все же селит этого героя на 2-й Тверской-Ямской улице, где прошел его первый московский год. Почему писатель делится с ним местом, с которым связаны теплые личные воспоминания? Потому что директор живет не один, а с семьей своего брата — капитана, не вернувшегося из экспедиции по Северному морскому пути. Вместе с ним живут вдова капитана Марья Васильевна, ее мать Нина Капитоновна и дочь Катя, которая станет единственной любовью главного героя.

Со старушкой Ниной Капитоновной Саня встречается где-то на Тверской. Он помогает ей донести до дома тяжелые покупки, хотя та поначалу против: накануне при таких же обстоятельствах беспризорники украли у нее лимон. Узнав, что Саня приехал в Москву из Энска, она смягчается, ведь это и ее родной город.

«На Триумфальной я показал ей нашу школу.

— Совсем земляки, — загадочно сказала старушка. Она жила на 2-й Тверской-Ямской в маленьком кирпичном доме. Знакомый дом».

Летний лагерь в Серебряном бору

На лето обитателей школы-коммуны увозили из центра столицы за город, в Серебряный бор. Да, в начале 1920-х эта территория еще не была Москвой. Район Мневники вошел в состав столицы только в 1940-е годы. Сегодня поездка от окрестностей Триумфальной площади до Серебряного бора занимает совсем немного времени, а тогда, почти сто лет назад, это было целое путешествие. И не только в пространстве, но и во времени. По крайней мере, Саня описывает его именно так — из Москвы с картинами художников-футуристов его школа отправляется в мир старинной усадьбы.

«Лето мы провели в Серебряном Бору, в старинном заброшенном доме с маленькими лестницами-переходами, с резными деревянными потолками, с коридорами, внезапно кончавшимися глухой стеной. Все в этом доме скрипело — двери по-своему, ставни по-своему. Одна большая комната была заколочена наглухо. Но и там что-то поскрипывало, шуршало — и вдруг начинался мерный дребезжащий стук, как будто молоточек в часах бил мимо звонка. На чердаке росли дождевики, иностранные книги валялись с вырванными страницами, без переплетов. До революции дом принадлежал старой цыганке-графине. Цыганка-графиня! Это было загадочно».

Третья студия МХАТ (Театр имени Евгения Вахтангова)

«Мы встретились в театре на “Принцессе Турандот”. Катя достала три билета — третий для Нины Капитоновны. Но Нина Капитоновна почему-то не пошла, и билет достался мне. Я часто бывал в театре. Но одно дело — культпоход, а другое — Марья Васильевна и Катя… В нашей школе много говорили о “Принцессе Турандот” и даже пытались поставить. Гришка Фабер утверждал, что в этой пьесе все мужские роли написаны для него, как нарочно».

картинка Arlett
Спектакль «Принцесса Турандот» в постановке Евгения Вахтангова. 3-я студия МХАТ. 1922 год.

В Москве начала 1920-х был только один театр, о чьей постановке «Принцесса Турандот» могли говорить все — от искушенной публики до школьников. Это была Третья студия МХАТ на Арбате, в 1926 году переименованная в Театр имени Вахтангова. Постановка сказки Карло Гоцци «Принцесса Турандот» стала последней режиссерской работой Евгения Вахтангова и вершиной его творческой биографии. Спектакль имел — без преувеличений — феноменальный успех, о котором сегодня напоминает фонтан «Принцесса Турандот», установленный перед входом в театр в 1997 году.

Вахтангов предложил оригинальную трактовку — спектакль внутри спектакля. Артисты играли актеров некого венецианского театра, разыгрывающих представление о принцессе Турандот. Зрители были в восторге — к оригинальному тексту Гоцци Вахтангов добавил злободневные комментарии, которыми обмениваются актеры между репликами своих персонажей. Спектакль во многом определил то, что сегодня называется вахтанговской школой: в нем ярко воплощена концепция Вахтангова о «театре-празднике».

Впрочем, Каверин выбирает для культпохода своих героев «Принцессу Турандот» не только как ярчайшее событие того времени. Здесь есть метафора: спектакль о принцессе, которая не хочет выходить замуж и пытается отвадить принцев, претендующих на ее руку, смотрит оказавшаяся в схожей ситуации Марья Васильевна. Жениться на ней мечтают сразу два человека, а она хранит верность пропавшему без вести мужу и не знает, что делать.

Дом Ивана Павловича Кораблева

картинка Arlett
Вид на Большую Садовую улицу со стороны улицы Красина. Середина 1930-х годов. Главархив Москвы

Полная противоположность Николая Антоновича — учитель географии Иван Павлович Кораблев, справедливый, честный и добрый. Это он организовал в школе любительский театр и открыл актерский талант в Гришке Фабере, утверждавшем, что все мужские роли в «Принцессе Турандот» написаны для него. Кораблев быстро становится главным авторитетом для учеников — к возмущению директора школы. Тот соперничает с географом не только в работе, но и в личной жизни: они оба влюблены во вдову капитана Татаринова. Марья Васильевна выходит замуж за брата покойного мужа из благодарности за заботу о ней и ее дочери, не зная, что Николай Антонович подстроил гибель экспедиции. Страшная правда откроется в доме Кораблева: Саня перескажет ей обрывок письма, найденного в энском детстве. Там капитан просит жену не верить его брату.

С этого момента начинается взросление главного героя. Всю свою дальнейшую жизнь Саня посвятит тому, чтобы найти следы погибшей экспедиции и доказать, что не оклеветал невинного человека, а сказал правду. Кораблев будет поддерживать Саню, как отец, а его холостяцкая квартира станет для главного героя чем-то вроде второго родительского дома. Вычислить местоположение дома, где жил Кораблев, несложно. Каверин дает довольно точные координаты: «Кораблев жил в Воротниковском переулке, в деревянном одноэтажном флигеле со ставнями и верандой, похожем на дачу». Также он упоминает, что из двора школы, то есть с Садовой-Триумфальной, были видны его окна. Значит, писатель имеет в виду перекресток Воротниковского переулка с Садовым кольцом.

Дом доктора

картинка Arlett
Зубовский бульвар, Провиантские склады. 1913 год. Фонд Музея Москвы

Еще один адрес из романа, который можно определить более или менее точно. Иван Иванович, по профессии доктор, а по убеждениям — революционер, которого Саня с сестрой укрывали у себя дома в Энске, в Москве тоже живет на Садовом кольце. Судя по описанию, которое дает Каверин, он имеет в виду доходный дом Чепелевской (Зубовский бульвар, дом 13).

«Только одно окно светилось в глубине сада, в белом доме с колоннами на Зубовском бульваре, и я решил, что это в комнате доктора горит свет. Я ошибся. Доктор жил, оказывается, в третьем этаже, а свет горел во втором. Квартира восемь, вот она. Под номером было крупно написано мелом: “Здесь живет Павлов, а не Левенсон”. Павлов — это и был доктор Иван Иваныч».

Когда-то Иван Иванович научил Саню говорить, обнаружив у мальчика редкий случай немоты без глухоты. Позже он будет часто возникать в его судьбе, будто ангел-хранитель, помогая не только как врач. Доктор поселится на Крайнем Севере и будет содействовать Сане в поисках следов экспедиции капитана Татаринова.

Зоопарк

картинка Arlett

Благодаря роману мы можем заглянуть в Московский зоопарк 1920-х годов — глазами писателя, конечно. Это было не лучшее время в жизни зоосада, но тем не менее оно связано с важной вехой. В 1924 году здесь открылся Клуб юных биологов, где преподавали известные зоологи Петр Смолин и Петр Мантейфель. Из клуба вышло не одно поколение советских ученых. Очевидно, в Клубе юных биологов занимался Валька — одноклассник Сани, с детства обожавший животных. К моменту, когда Саня, Катя и ее подруга Кира пришли на прогулку в зоопарк, Валька уже был младшим научным сотрудником некой экспериментальной лаборатории.

«Я условился с Валькой, что он встретит нас у входа, но его почему-то не было, а брать билеты было просто глупо, раз он хвастался, что может провести нас бесплатно... Тогда Зоосад был не то, что теперь. Многие отделения были закрыты, а другие представляли собою самые обыкновенные, покрытые снегом поля. Валька сказал, что на этих полях живут песцы, что у них есть норы и так далее. Но мы не видели никаких песцов и вообще ничего, кроме снега, так что пришлось поверить Вальке на слово».

Большой театр

картинка Arlett
Строительство северного наземного вестибюля станции метро «Крымская площадь». Начало 1930-х годов. Главархив Москвы

После школы главный герой уезжает в Ленинград на учебу в летной школе ОСОАВИАХИМа. С Катей они надолго расстаются — Николай Антонович настраивает племянницу против Сани. Первая встреча после долгой разлуки происходит, когда герой ненадолго прибывает в Москву. Свидание назначает у Большого, но ни театр, ни площадь перед ним не занимают его — он смотрит только на Катю. Каверин поведет своих героев мимо первых строящихся станций метро — так мы узнаем, что действие переместилось в 1935 год.

«Наконец в девятом часу вечера я отправился к Большому театру. Это была прежняя Катя с косами вокруг головы, завитками на лбу, которые я всегда вспоминал, когда думал о ней. Она побледнела и выросла и, конечно, была теперь не та девочка, которая когда-то поцеловала меня в сквере на Триумфальной… Это был год, когда Москва начинала строить метро, и в самых знакомых местах поперек улиц стояли заборы и нужно было идти вдоль этих заборов по гнущимся доскам и возвращаться, потому что забор кончался ямой, которой вчера еще не было и из которой теперь слышались голоса и шум подземной работы».

Дом Киры

Повзрослевшая Катя, осознав подлость Николая Антоновича, уйдет из его дома. Со 2-й Тверской-Ямской она переедет на Сивцев Вражек — в квартиру к своей подруге Кире.

«До сих пор это был самый обыкновенный кривой московский переулок, вроде Собачьей Площадки, на которой когда-то жил Петька. Но вот Катя переехала на Сивцев Вражек — и с тех пор он удивительно переменился. Он стал именно тем переулком, в котором жила Катя и который поэтому был ничуть не похож на все другие московские переулки. И самое название, которое всегда казалось мне смешным, теперь стало значительным и каким-то “катиным”, как все, что было связано с нею».

Для Сани это место сразу становится особенным — здесь они с Катей засиживаются до темноты на кухне Кириной мамы, здесь решают пожениться и быть вместе всю жизнь. Было оно особенным и для самого писателя: на Сивцевом Вражке жила его знакомая старушка, ставшая прототипом Нины Капитоновны. В «Письме к читателям» он пишет, что ее «еще недавно можно было встретить на Сивцевом Вражке, в той же зеленой безрукавке и с той же кошелкой в руке».

Географическое общество

картинка Arlett

Каверин поставил последнюю точку в «Двух капитанах» в 1944 году, действие романа тоже заканчивается в 1944-м. Писатель, как и многие его современники, предсказал победу за год до мая 1945-го. На последних страницах «Двух капитанов» капитан авиации Александр Григорьев, чудом выживший после серьезного ранения, гуляет по Москве со своей женой Екатериной Григорьевой. О победе говорится почти вскользь, но читатели в 1944 году понимают: ждать осталось недолго.

«Это был день, когда вдруг сверкнуло в душе и осталось навеки ослепительное сознание победы. Еще она не была напечатана черными буквами на газетном листе, еще многие должны были отдать за нее жизнь, но уже она была ясно видна в том неуловимом “чувстве возвращения”, которое было, казалось, разлито повсюду. Жизнь возвращалась на старые места, война сделала их совсем другими, и странным, молодым ощущением столкновения нового и старого была полна Москва лета 1944 года».

Победа в войне перекликается с личной победой капитана Григорьева. Начав свое расследование гибели экспедиции капитана Татаринова, он много раз пытался выступить в Географическом обществе с докладом об открытиях, которые успел сделать отец Кати, и об обстоятельствах, которые не дали ему вернуться. В 1944 году Саня прочитает свой доклад. В зале соберутся все — и Катя, и Валька, и Кира, и мама Киры, и Кораблев, и Николай Антонович. Последний будет повержен — а вместе с ним будет окончательно побежден старый мир.

«Страшная суматоха поднялась в зале, едва я кончил свою речь, — в передних рядах многие встали, в задних стали кричать, чтобы садились — не видно, а он стоял, подняв руку с палкой, и кричал:

— Я прошу слова, я прошу слова!

Он получил слово, но ему не дали говорить. В жизни моей я не слышал такого дьявольского шума, который поднимался, едва он открывал рот. Но он все-таки сказал что-то — никто не расслышал — и, тяжело стуча палкой, сошел с кафедры и направился к выходу вдоль зрительного зала. Он шел в полной пустоте — и там, где он проходил, долго была еще пустота, как будто никто не хотел идти там, где он только что прошел, стуча своей палкой».

В группу Статьи Все обсуждения группы
46 понравилось 5 добавить в избранное

Комментарии 2

Очень хорошая и интересная книга. Учит многим хорошим качествам. Честность, упорство, правда, справедливость, дружба, взаимопомощь, любовь, смелость, отвага - есть в этой книге. В первый раз читала лет в 10-11. Потом еще перечитывала и фильм очень хороший.

"Удивительно, но роман, в котором ни разу не упоминались ни Сталин, ни партия, в 1946 году получил Сталинскую премию." )) Насмешили либералы.
Откроем секрет, Сталинскую премию давали да Художественность и Мастерство.
Автор статьи вероятно её путает с Нобелевской, которую действительно давали и дают ангажированно за русофобство и антисоветчину.