Советская культурная экспансия: как Горький, Толстой и Достоевский захватили Индию

Текст: Дипа Бхасти, Роман Шевчук

Сколько индийских писателей-классиков вы можете назвать навскидку? Пожалуй, единственное широко известное в нашей стране имя — Рабиндранат Тагор (современные авторы Салман Рушди и Арундати Рой — не в счет). А вот индийцы вспомнят десяток-другой имен русских литераторов и множество их произведений. Начиная с 1950-х годов несколько поколений индийских читателей сформировалось под сильным влиянием русской (и в том числе советской) литературы: она до сих пор является важной составляющей культурного опыта жителей этой страны. Дипа Бхасти, писательница и независимая журналистка из Индии, делится своим опытом знакомства с русской литературой и объясняет, почему сегодня множество энтузиастов на ее родине разыскивают старые советские издания и выкладывают их в сеть, а также с нежностью и легкой грустью вспоминают о детстве, проведенном за чтением рассказов Максима Горького.

«Всем хорошим во мне я обязан книгам: еще в молодости я понял уже, что искусство более великодушно, чем люди. <…> Я не могу говорить о книгах иначе, как с глубочайшим волнением, с радостным энтузиазмом. <…> — я неисцелим».
Максим Горький

Я держу в руках книгу Максима Горького «О литературе»: красивая обложка цвета спаржи, название напечатано аккуратным каллиграфическим шрифтом, страницы приятного кремового оттенка. Книга переведена с русского В. Добером, она вышла в «Издательстве иностранной литературы» (Москва) и была напечатана в СССР. Как и от всех старых книг, от нее веет теплом и волшебством.

Для посвященных волшебство кроется в названии издательского дома. Несколько поколений индийцев в середине ХХ века выросло на книгах ИИЛ, а также «Радуги», «Прогресса», «Мира» и некоторых других менее известных советских издательств.

Начиная с 1950-х и вплоть до конца 1980-х годов СССР тратил много сил и средств на то, чтобы наводнить Индию русской классикой, детской литературой, научными и техническими пособиями, философскими книгами, справочниками по политологии и социологии и прочими изданиями, призванными продемонстрировать величие Страны Советов.

В годы холодной войны у Индии и СССР установились очень теплые отношения, в которых особый акцент делался на культурном обмене — более долгосрочной и, вероятно, более дальновидной стратегии, чем политическая риторика.

Одновременно с тем, как Толстые и Пушкины захватывали Индию, индийское кино завоевывало любовь советских граждан. Любопытно, что ни индийская литература в СССР, ни советское кино в Индии не пользовались популярностью.

Московское правительство учредило несколько издательств, ориентированных исключительно на индийский рынок. Книги переводились на английский и другие индийские языки в Москве, а затем продавались в Индии по невероятно низким ценам. Любая книга стоила всего несколько центов или максимум полдоллара. Почти все они были изящно изданы и великолепно иллюстрированы.

В эпоху социализма продавать книги по низкой цене было эффективной стратегией. В итоге целые поколения индийцев росли, читая истории об Ольгах, Борисах и Сашах наравне с историями о Раме, Арджуне и других героях древнеиндийского эпоса.

Логистическая сеть охватывала даже самые маленькие населенные пункты. Я выросла в горной деревне, которая была едва заметной точкой на карте южной Индии. В ней до сих пор нет книжного магазина, если не считать газетчика, который наряду с таблоидами продает бульварное чтиво. И, конечно, в то время еще не было интернета и онлайн-магазинов. Но зато у меня был дедушка и его книги из России.

Мой дед был известным в тех краях врачом. Память о нем жива до сих пор, спустя 35 лет после его смерти. Он был участником национально-освободительного движения Индии, попал в тюрьму, а когда вышел на свободу, стал коммунистическим лидером, баллотировался на выборах и потерпел разгромное поражение. Он давал взаймы, зная, что никогда не получит деньги назад, лечил людей бесплатно (имея дома дюжину голодных ртов), превратил свою клинику в место собрания идеалистов и приглашал хиппи к себе в дом каждый раз, когда они проходили через город. И еще он читал — читал всё подряд.

Он умер за полгода до моего рождения. Иногда бабушка смотрела на меня и тихо повторяла, что у меня его лоб. Остальные про себя отмечали, что бунтарство и либеральные левые взгляды, которые никто в нашей консервативной семье не разделял, я унаследовала от него. Но об этом не говорили вслух, чтобы лишний раз не провоцировать меня. Но несмотря на то, что я никогда не видела моего деда, со временем я хорошо его узнала, ведь я росла, читая его книги.

После его смерти осталась большая библиотека. И поскольку я родилась в его доме, а остальные члены семьи не слишком интересовались подобной «еретической» литературой, она досталась мне.

Большую часть его библиотеки составляли книги «Радуги» и прочих российских издательств.

Когда мне было около десяти лет, я прочитала свою первую взрослую книгу — «Мать» Максима Горького. Так как в городе не было книжного магазина и я росла без братьев и сестер, к тому моменту я уже давно перечитала вдоль и поперек книги, которые следовало читать в моем возрасте. Я взяла «Мать» с полки одним летним днем, изнывая от жары и скуки. Я отчетливо помню обложку: пожилая женщина с повязанным вокруг головы платком и с чемоданом в руке была изображена в такой позе, как будто она вот-вот сойдет с обложки. На ее морщинистом лице было выражение тревоги — определенно, она жила в трудные времена. Впоследствии я прочитала много книг Толстого, Пушкина и Достоевского, хотя мне понадобилось более десяти лет, чтобы по-настоящему оценить особенности стиля этих классиков.

На протяжении многих лет я пыталась найти в интернете информацию об этих советских издательствах. Немногочисленные сайты и блоги, созданные по большей части поклонниками этой литературы, предлагают пользователям делиться списками своих книг, фотографиями обложек и иллюстраций, а также обмениваться ностальгическими воспоминаниями о том, что они читали в детстве. Но официальных данных очень мало.

ИИЛ было основано для того, чтобы сосредоточить в одном месте производство всей литературы, предназначенной для читателей за пределами СССР.

Примерно в 1960 году (или в 1931-м — никто не может назвать точную дату) ИИЛ стало издательством «Прогресс». Новый логотип сочетал в себе изображение «Спутника-1» и букву «П».

Примерно через 20 лет была создана «Радуга», которая специализировалась на выпуске классической и детской литературы, а также книг некоторых современных авторов, а издательство «Мир» стало заниматься научной и технической литературой. (Карманное издание в твердом переплете «Космических приключений у себя дома» Ф. Рабицы в раннем возрасте пробудило во мне желание стать астрономом, однако уроки физики в старшей школе положили конец этим фантазиям). Советскую издательскую сцену дополнили издательство «Новости» (для памфлетов и брошюр) и ленинградское издательство «Аврора» (для книг по искусству).

В городе, в котором я некоторое время жила в начале 1990-х, мой отец нашел подержанные экземпляры детского ежемесячника «Миша», издаваемого «Правдой». Журнал выходил на двух языках (русском и английском), каждый номер содержал кроссворды, по которым можно было учить русский язык, а также комиксы, конкурсы и даже рубрику для поиска друзей по переписке.

Эти скудные подробности — всё, что мне удалось найти. На просторах интернета нет ни слова о переводчиках всех этих многочисленных книг. Если на развороте вообще упоминается переводчик, то указывается только фамилия (Бабков, Смирнов, Марон и т. д.) и первая буква имени.

Видимо, биографии переводчиков считались чем-то незначительным в сравнении со служением Родине. Одной из немногих, чье полное имя указывалось в книгах, была англичанка Айви Литвинова, жена советского дипломата, занимавшего свой пост на рубеже XX века.

Однажды мне довелось услышать о сыне одного из таких переводчиков, который переехал в Москву из восточной Индии, чтобы переводить книги на бенгальский, родной язык его штата.

Переводчики из разных штатов Индии переезжали в СССР вместе со своими семьями; там рождались и росли их дети, а после распада Советского Союза некоторые уехали, но многие остались жить в России.

Мне удалось найти этого человека, и я попросила его рассказать обо всём подробнее, но по понятным причинам он вскоре перестал выходить на связь.

Быть может, как учит басня про лису и виноград, лучше оставить тайну неразгаданной, чем сдернуть покрывало и, к своему разочарованию, обнаружить ее заурядность.

Я слышала, что теперь эти издания стали коллекционными. Для поколения, которое выросло в Индии в тот странный период перехода от социализма к капитализму, они являются сентиментальным напоминанием о детстве.

Описанный в русской литературе мир нам казался экзотикой: другая погода, другая кухня, другие имена и антураж. Благодаря тому, что книги были доступны, каждый имел возможность погрузиться в этот мир.

Эти книги мне также дали возможность познакомиться с миром, в котором жил, читал, боролся и любил мой дед. Мне хотелось бы верить, что по крайней мере некоторые из моих решений продиктованы тем, чему я научилась у него. Его книги — это связующая нить между мной и человеком, с которым я никогда не встречалась, но которого узнала благодаря его библиотеке.